Дженнак неуязвимый
Шрифт:
– Лучше умереть расколотым нефритом, чем жить куском угля.
– Сотник помолчал и добавил: - Такое со мной уже было. В другом месте, давно... Знал бы ты, батаб, с кем я сражался!
– С кем?
– спросил Невара, но ответом было молчание.
Их не преследовали, и через девять дней аситы и изломщики без помех добрались до пограничной цитадели. Спасение отряда в четыре сотни конных бойцов было большой заслугой, приписанной, разумеется, батабу-шу. Когда Невара отдохнул и смог глядеть на воду не облизывая губ, его вызвали в Чилат-Дженьел, ко двору сагамора, и великий владыка вручил ему секиру с двумя перьями. Но в армию Невара не вернулся - его назначили в тайный корпус Надзирающих.
* * *
Страна Гор, 1828 год от Пришествия Оримби Мооль
Орх
– Ты уверен?
– спросил сеннамит.
– Да, - ответил арсоланец.
– Возможно, придется подождать - год, два или целое десятилетие... Но мы должны быть готовы. Там, - он прикоснулся к гладкой металлической поверхности, ~ скрыто нечто важное. Нечто такое, что позволит нам влиять на события в мире, в любом его уголке от льдов Эйпонны до Дальнего материка. Может быть, не сейчас, но со временем.
– Я тебе верю, сагамор, - сказал Орх.
– Открываем!
Они сосредоточились. Они не знали, какие устройства воспринимают их ментальные сигналы, но результат был налицо: с тихим шелестом дверь отъехала в сторону и скрылась в стене. Чантар и Орх вошли.
– Ну, что ты об этом думаешь?
– спросил сеннамит спустя время, равное пятой части всплеска.
Чантар внимательно огляделся. Камера была невелика, десять шагов в длину, восемь в ширину, и почти пуста: на одной из стен - впечатанная в металл подробная карта с изображением материков и океанов, из другой торчит ребристый шарик на гибком стержне. За картой виднелась еще одна дверь, такая же массивная, как первая. Потолок светился, создавая иллюзию затянутого облаками неба.
– Полагаю, это устройство связи, - наконец произнес Че Чантар.
– Почему ты так решил?
Арсоланец пожал плечами.
– Не могу сказать. Какое-то чувство внутренней убежденности... Знаешь, Орх, бывает так: что-то шевелится в листве, ты не видишь это существо, но уверен: это белка, а не птица.
– Белка, птица... — пробормотал сеннамит.
– Для твоего ощущения есть другая причина, более веская. Мир становится сложнее, события в нем идут быстрее, и мы уже не способны влиять на них с должной скоростью. Отсюда вопрос: в чем мы нуждаемся больше всего?
– Ты прав, клянусь благоволением Мейтассы! Нам нужна связь! Не сокола и не Бесшумные Барабаны, которых здесь нет, а что-то другое, что-то надежное и быстрое, как солнечный луч!
– Связь без проводов, - уточнил Орх.
– Возможно, ее пока не придумали, но я с тобой согласен - это дело нескольких лет. Мы должны быть готовы.
– Он медленно обвел камеру взглядом.
– Здесь нет ничего, что можно нажать или повернуть... Как же пользоваться этим устройством?
– Что-то подсказывает мне, что здесь - приемник звука, - ответил Че Чантар, кивая на ребристый шарик.
– А карта... Карта, наверное, необходима для указания мест, с которыми мы можем говорить. Если такие места уже существуют.
– Места, где есть прибор, передающий и принимающий звуки, - добавил сеннамит.
– Да, это кажется мне разумным... Но сумеем ли мы включить карту и шар?
– Сумеем. Так же, как сдвинули дверь.
– Че Чантар прикоснулся ко лбу.
– Словом и мысленным усилием, мой друг.
– Он повысил голос и произнес: - Мы уже здесь. С кем мы можем связаться?
Карта внезапно вспыхнула. Что за волшебство озарило ее светом разных цветов, наполнило жизнью, заставило переливаться и сиять? Этого Чантар не знал, но машинально отметил, что в палитре красок один цвет отсутствует. Моря и океаны, реки и озера были фиолетовыми, синими и голубыми - вероятно, так обозначалась глубина; льды и снега помечались белым, горы - коричневым, пустыни - желтым, степи, равнины и леса - всеми оттенками зеленого, а контуры материков и островов были обведены черной линией. Все цвета, кроме красного! Вероятно, он имел особый смысл.
– Попробуй что-нибудь сказать, - молвил Орх, кивая на торчавший из стены шарик.
– Кто ведает хитрости богов! Возможно, надо приблизиться к шару и встать прямо перед ним.
– Я попытаюсь.
– Че Чантар прикоснулся к гибкому стержню, сделав так, чтобы шар был против его губ. Затем он произнес: - Кто-нибудь слышит меня? Не пугайся, я не голос из Великой Пустоты, я живой человек! Мы можем поговорить, если ты мне ответишь... Здесь у меня устройство связи, которое не нуждется в проводах. Ты придумал такое же? Ответь!
Молчание. Тишина. Ни единого звука и никаких изменений на карте... Океаны по-прежнему сини, равнины зелены, горы и пустыни светятся
коричневым и желтым...– Рано, еще слишком рано, - заметил Орх.
– Но я готов поставить перо сокола против воробьиного, что первой нам ответит Росква. Помнишь тот хоган в лесах, куда мы отправили сферу? Тогда ты сказал: это не храм, а место накопления знаний... Других в Зеркалах мы пока не увидели. Значит, оттуда нам и ответят!
– Со временем, - отозвался Че Чантар.
– Что ж, подождем! Как ты любишь говорить, одна рука в ладоши не хлопает.
Глава 6
Начало лета, Росква. Берега острова Ама-То, столица Асатла Чилат-Дженъел, Океан-без-Имени вблизи границы льдов, берег великой реки Ами и другие места.
Если Сайберн самая обширная часть Азайи, то Россайнел – самая богатая. Утверждая это, я говорю как о богатствах недр и земли, так и о народе, многочисленном, трудолюбивом и искусным во всяких ремеслах. На границе меж Россайнелом и Сай- берном высятся горы Айрал, где собраны любые руды и самоцветные камни, какие только встречаются в мире. Две большие реки есть в этой стране, Днапр на западе и Илейм на востоке, и вдоль них лежат плодородные земли и луга, а с севера на юг тянется лес, обильный всякими древеснгями породами. Граничит Россайнел и с морями: по морю Чати его жители могут плыть в Норелг и далее в Бритайю, по морю Бумеранг - в Эллину, а за Дейхолъским морем стоят горы, а потом - страна кочевников бихара. На севере моря покрыты льдом, но все они богаты рыбой и годятся для промысла морского зверя. Климат в Россайне ле суров, зимами снег лежит по пояс, и нет здесь пальм, однако лето жаркое, в садах вызревают фрукты десяти сортов, а на юге растет винная лоза.
Издревле было в Россайнеле множество разных племен одного языка, и у каждого племени имелся бревенчатый город и более мелкие поселения. С приходом же аситов стали россайны строить из камня, и города их расширились и увеличились в числе, и теперь вся страна покрыта ими, так что называют ее иногда Обильная Градами. Самый же большой их них зовется Росквой, и хоть заложен он меньше двух веков назад, нет подобного ему в Риканне и Лзайе и даже, быть может, в Эйпонне. Велик этот город и окружен полями и лесами, и протекает по нему широкая река, и идут к нему дороги со всех сторон света. А люди в нем таковы: смешалась в них кровь россайнских племен и пришельцев из Эйпонны, и взяли они лучшее от прародителей: от рос- сотое - трудолюбие и силу, от атлийцев - ум и мастерство, от степных тасситов – храбрость и воинское умение, от людей с Западного Побережья – веселый нрав. Любят они пить и веселиться, любят принимать гостей, любят похвастать своим богатством, но нрав их переменчив – станешь им врагом, и будут биться они до смерти. А потому дела с ними лучше вести лаской и миром. Кутум Себр «Раздумья у морского берега. Новейшее описание мира, народов, стран, их владык и событий истории», 1843 год, Чилат-Дженьел.
В Роскву прилетели ночью. Дженнак, бывавший здесь не раз, И помнил, что в городе четыре взлетно-посадочных поля, ориентированных по странам света: северное, южное, западное и восточное. На первом приземлялись воздухолеты из Норелга и россайнских городов Пелт, Архен, Кобон и Лодейный Причал, стоявших на берегу моря Чати; второй принимал нефатс- кие, эллинские и аталийские корабли, а также служил местом дислокации боевых крыланов. Суда, летевшие из Бритайи и центральной Риканны, садились на западном поле, а прибывающие из Шанхо, Сейлы и Айрала - на восточном. Однако все эти воздушные порты находились под контролем властей, так что рассчитывать на них не стоило. В Роскве наверняка уже знали о восстании изломщиков и захвате Удей-Улы, и всякий корабль с востока - тем более, не рейсовый «Серентин», а маленькое судно, - подвергся бы тщательному досмотру. Кроме того, в одном из своих видений Дженнак узрел воздухолет на посадочном поле и прибывшего в нем Невару; а раз Невара появился здесь, в любом из портов и на станциях одноколесника Надзирающих будет что ягод на винной лозе. В этом не приходилось сомневаться - как и в том, что Джена Джакарру желают встретить не только враги, но и друзья. Его ждали в Мятежном Очаге, ждали люди искушенные, понимавшие, что раз тар Джакарра не прилетел на «Серентине-Пять», значит, он добирается в Роскву иным способом - и, скорее всего, по воздуху. Для воздушных же кораблей имелись особые знаки, одни - заметные днем, другие - в случае ночного приземления.