Джульетта

Я встала и подошла к окну, хмурясь своему отражению.

–  Она пригласила меня на праздник в свой дом в Валь-д'Орсию.

Когда Дженис не ответила, я обернулась посмотреть, что случилось. Сестрица лежала на кровати, плотно прижав ладони к лицу.

–  Господи, спаси нас!
– простонала она.
– Ушам не верю! И Нино тоже там будет?

–  Да хватит, Джен!
– хлопнула я себя руками по бокам.
– Ты что, не хочешь докопаться до самого дна этой истории? Я хочу!

–  И докопаешься!
– Спрыгнув с кровати, Дженис забегала по комнате, сжимая кулаки.
– Окажешься на самом дне с разбитым сердцем и тазиком цемента на ногах! Богом клянусь, если ты туда пойдешь, то разделишь судьбу наших предков, похороненных небось под порогом Евы-Марии. А я никогда в жизни больше не скажу тебе ни слова!

Ее воинственный взгляд скрестился с моим откровенно недоверчивым. Это была не та Дженис, которую я знала. Ту меньше всего на свете заботили мои перемещения или судьба за исключением тайной надежды, что я позорно провалю любое начинание. А мысль о тазике с цементом для меня заставила бы ее с восторженным хохотом смачно хлопать себя по ляжкам, а не закусить губу, словно едва сдерживая слезы.

–  Ладно, - сказала сестрица, не дождавшись ответа.
– Валяй, иди и дай себя убить во время какого-нибудь сатанистского ритуала, мне фиолетово.

–  Я не сказала, что пойду.

Дженис сразу немного остыла.

–  О, в таком случае нам с тобой нужно съесть по мороженому!

Остаток дня мы провели в «Наннини», кафе-мороженом в палаццо Салимбени, пробуя старые и новые сорта. Не до конца еще помирившись, мы все же пришли к консенсусу по двум вопросам: во-первых, мы слишком мало знаем об Алессандро, чтобы я завтра с ним поехала, а во-вторых, мороженое лучше, чем секс.

–  Это уж можешь мне поверить, - сказала Дженис, озорно подмигнув.

При всех своих недостатках сестрица всегда обладала исполинским упорством: она единолично просидела на шухере почти все три часа, а я съежилась в дальнем углу кафе, обмирая от стыда при мысли, что меня узнают.

Неожиданно Дженис, ничего не говоря, потянула меня за руку, чтобы я встала. Ей ничего не пришлось говорить: через стеклянную дверь мы смотрели, как Алессандро пересек пьяцца Салимбени и пошел по улице Корсо.

–  Идет в центр, - сказала Дженис.
– Я так и знала! Такие парни не живут на окраине. А может, - сделала она страшные глаза, - он идет к любовнице?
– Мы одновременно вытянули шеи, но Алессандро уже скрылся из виду.

Выскочив из «Наннини», мы побежали по улице, стараясь, однако, не привлекать внимания прохожих, что в присутствии Дженис всегда было невероятно трудно.

–  Подожди!
– Я схватила ее за руку.
– Я его вижу, вон он… Йе-ху!

Алессандро остановился, и мы кинулись в какую-то дверную арку.

–  Что он делает?
– прошипела я, боясь, что он меня увидит, если я выгляну.

–  Говорит с каким-то парнем, - сказала Дженис, выставив голову.
– У парня желтый флаг.
– Что за ерунда с этим флажком? Ну, все поголовно ходят с флагами…

Через несколько секунд мы возобновили слежку, прижимаясь к витринам и прячась в дверные арки. Объект направился мимо Кампо куда-то в сторону пьяцца Постьерла. Он уже несколько раз останавливался поздороваться со встречными, но по мере того как улица становилась круче, число друзей возрастало.

–  Вот, ей-богу!
– возмутилась Дженис, когда Алессандро в очередной раз остановился и сделал «козу» младенцу в коляске.
– Он что, метит в здешние мэры?

–  Это называется межчеловеческим общением, - пробормотала я.
– Можешь попробовать, тебе понравится.

Дженис иронически покивала:

–  Ой, тебя послушать, так просто светская красотка!

Я напряглась, придумывая язвительный ответ, и тут наша добыча как сквозь землю провалилась.

–  О нет!
– выдохнула Дженис.
– Куда он делся?

Мы поспешили туда, где Алессандро стоял секунду назад - практически напротив салона Луиджи-парикмахера, и увидели самый крошечный и темный переулочек во всей Сиене.

–  Ты его видишь?
– прошептала я, прячась за спину Дженис.

–  Нет, но больше ему деться некуда.
– Сестрица схватила меня за руку и потащила вперед.
– Пошли!

Переступая на цыпочках по крытому темному переулку, я не могла сдержать нервного смеха оттого, что мы снова куда-то тихонько крадемся, взявшись за руки, как в детстве. Дженис бросила на меня шокированный взгляд, боясь нашуметь, но, увидев, что я смеюсь, смягчилась и тоже прыснула.

–  Слушай, что мы вытворяем!
– прошептала я.
– Ужасно неловко…

–  Тихо!
– шикнула она.
– По-моему, это опасный район.
– Она кивнула на граффити на стене.
– Что такое «gallegiante» [50] ? Звучит крайне непристойно. И что, черт побери, произошло в девяносто втором?

–  Колумб открыл Америку, - сострила я, и мы покатились со смеху.

В конце переулок круто поворачивал, и секунду мы постояли на углу, слушая удаляющиеся шаги. Дженис даже высунула голову, чтобы оценить ситуацию, но тут же отпрянула.

–  Видела его?
– прошептала я.

Дженис втянула воздух.

–  Болтает с каким-то типом на лошади.

–  На лошади?
– не поверила я и тоже высунулась посмотреть. Лошадь действительно была - стояла в маленьком деннике в узком тупичке, где на старинных булыжниках играли косые яркие лучи солнца, но Алессандро исчез, и я возмущенно повернулась к Дженис:

–  Его нет! Теперь что делать?

Не говоря ни слова, она оттолкнулась от стены и бегом кинулась к лошади и ее импровизированным конюхам. Не зная, что предпринять, я побежала за ней, дергая за руку, чтобы остановить.

–  Ты чокнулась!
– шепотом кричала я.
– Это наверняка лошадь для Палио - эти парни просто не хотят, чтобы вокруг крутились туристы…

–  А я не туристка, - оттолкнула мою руку Дженис, - я журналистка.

–  Нет! Джен! Стой!

Она приблизилась к людям, охранявшим лошадь, и я ощутила странную смесь восхищения и желания совершить сестроубийство. Последний раз нечто подобное я ощущала в девятом классе, когда она схватила трубку и набрала телефон мальчика из нашего класса, стоило мне неосторожно сболтнуть, что он мне нравится.

В этот момент кто-то открыл ставни прямо над нашими головами. Увидев Алессандро, я отскочила к стене, дернув за собой Дженис. Не хватало, чтобы он заметил, как мы выслеживаем его по городу, точно съехавшие с катушек от любви фанатки.

–  Не смотри!
– прошептала я, все еще в легком трансе, что мы чудом избежали провала.
– Наверное, он здесь живет, на третьем этаже. Миссия выполнена, дело закрыто, валим отсюда.

–  Как это - миссия выполнена?
– Дженис привалилась спиной к стене и задрала голову, уставившись на окно Алессандро загоревшимися глазами.
– Мы пришли сюда выяснить, что он затевает. Никуда мы отсюда не уйдем.
– Она дернула ближайшую дверь, и когда та легко открылась, сестра подвигала бровями и вошла в подъезд.
– Быстрей!