Её проклятие. Его Истинная

Глаза хищника манили ее, призывая выйти из дома.

Тигр издал рычание, которое ее и разбудило. В нем Дориане слышался зов. Он словно пришел, чтобы забрать своё.

Кожу под повязкой, которую девушка не снимала и ночью, снова жгло. Слезы сами собой покатились по щекам.

Эту участь она сама себе выбрала. Но и сейчас не жалела об этом. Дориана успела посмотреть незнакомый ей мир, пожить у людей, которые относились к ней с заботой, до того свойственной лишь ее отцу и матери. Она побывала на прекрасном балу, пусть и как прислуга, но прекрасная музыка, услышанная там, звучала в ее сердце весь вечер.

Что ж, расплата всё равно наступила бы, рано или поздно.

Дориана все так же зачарованно отлепилась от окна, дошла до двери, спустилась по лестнице и вскоре оказалась на улице.

Ночная свежесть, объявшая ее, наконец смогла немного взбодрить девушку. Она словно проснулась. Тряхнув головой, по-новому посмотрела на Зверя. А он ждал ее, без сомнения.

Наклонил большую лобастую голову и топорщил усы, требовательно подзывая к себе Дориану взглядом.

– Кто ты? — спросила Дори тихим голосом. — Зачем я нужна тебе? Разорвешь меня здесь или утащишь в свое логово?

Тигр начал к ней приближаться. Девушка стояла на месте, не пытаясь убежать или торговаться со своей судьбой. Пусть всё случится. И спасибо небесам, что позволили ей узнать столько нового и интересного перед смертью.

– Дориана, дочка! — услышала она позади голос Иланы. Обернувшись, она увидела, что хозяйка высунулась в окно своей спальни на первом этаже.

– Чего ты не спишь, бедовая? Устала ведь поди на балу господском.

– Мне показалось, что меня позвали, и я вышла, — ответила Дориана. Хоть бы этот Зверь не причинил вреда домочадцам, приютившим ее. Они к ее жестокой судьбе не имеют отношения.

– Иди спать, Дори, — велела Илана.

Девушка кивнула ей, удивляясь, что та не видит огромного тигра перед домом. Но, повернув голову к Зверю, она увидела, что тот куда-то делся.

То ли убежал, то ли привиделся ей с самого начала, а сейчас видение просто исчезло?

8.2

В голове Дитмора шумело. Он понимал, что смотрит на мир глазами тигра, но это было не как обычно. Сейчас человек никак не мог слиться со своим зверем. Они действовали в одиночку каждый.

Дитмор пытался превратиться обратно еще по дороге из дворца. Но никак не мог. А когда увидел, куда привел его Зверь, перестал трепыхаться внутри него.

Дориана Линлор. Девушка с выпечкой. Кухарка и, как оказалось, дочка пекаря. Он узнал этот дом даже сейчас, в полуобморочном состоянии.

Дориана Линлор произнесла странные слова: “ Зачем я нужна тебе? Разорвешь меня здесь или утащишь в свое логово?”

Разорвать ее? Она решила, что он дикий зверь, приблудившийся из королевского заповедника.

Ему стало немного смешно. А в следующий момент Дитмор вспомнил, где видел ее впервые.

Обрывочные, но четки фрагменты выстраивались у него в сознании.

Двое похотливых мерзавцев, от которых смердит их дурными намерениями, нюх оборотня чует такое безошибочно. Как брачный гон.

Запах страха от их жертвы. Юной, хрупкой и такой чистой. И к нему примешивалось что-то еще. То, что он ясно чувствовал сейчас, нюхом Зверя! И тогда это было.

Незнакомый аромат. Сладкий и чувственный. Будоражащий так, что хочется схватить его источник и утащить к себе, спрятав от посторонних глаз. Не показывать никому и никогда. Охранять, как свое сокровище.

Что это? Подобного желания он не испытывал ни к одной женщине до этого. Его Зверь сошел с ума? Что творит его животное чутье?

Девушка отвлеклась на разговор с матерью, и Дитмор, который уже мог совладать с телом, повернул обратно, во дворец.

Обратившись человеком, он добрался до кровати, упал и уснул без сновидений.

А утром проснулся с чувством вины, словно изменил истинной своей с этой светловолосой служанкой.

Подойдя к зеркалу, Дитмор заглянул так глубоко, как мог, чтобы увидеть дальше поверхностного отражения, столкнуться душой со Зверем, живущем в нем не так уж и глубоко.

– Чего ты хочешь? — спросил он образ в зеркале, оскалившись подобно тигру. И голос его звучал, как рык, протяжный и почти животный.

– Её! – молнией пришел ему в голову ответ, сверкнув, ослепляя.

– И зачем она нам? – выдохнул почти неразборчиво Дитмор, губами приблизившись к зеркалу так, что дыхание его затуманило отражение.

И тут же на этой дымке проступила тигриная лапа.

Дитмор отпрянул от творящего странное стекла. Ему нужно привести себя в порядок и отправиться с невестой почтить старую Меелингу. Давненько он там не был.

С Золиданной они встретились после завтрака. С утра кронпринц привык трапезничать в своих покоях, поэтому с семьей обыкновенно виделся уже к обеду ближе.

– Как вы себя чувствуете после бала? – спросил он с улыбкой.

Предреченная была хороша. Кажется, сейчас она еще больше следила за своей красой. Еще бы, ведь ее отец, царек Огудал, прибыл со свитой, и для дочери везли отдельный богатый гардероб. Сегодня она наконец-то смогла в него заглянуть и порадоваться любимым вещам.

На неессе Золиданне был нынче бархатный зеленый наряд для прогулок, простой, и при этом изысканный. Украшение подобраны по вкусу. Не самые роскошные, но изумительно подчеркивают ее цвет глаз, как и платье.

— Чтобы добраться до старого Древа, нам нужен экипаж, – сказал Дитмор.

Щеки Золи чуть порозовели, от перспективы сидеть в тесном пространстве наедине с почти женихом, своим нареченным. Он умилился ее скромности. Обычаи Меелинги не требовали находиться кому-то третьему между женихом и невестой. Поэтому они действительно вскоре оказались в карете вдвоем, друг напротив друга.

Под потолком чуть светился небольшой фонарь, карета покачивалась. Дитмор смотрел на Золиданну, стараясь ощутить трепет чувственности, чуть отдаленно напоминающий тот зов желания, что испытал он накануне.

Он видел ее привлекательность. Призывно и взволнованно вздымалась грудь, впрочем, выглядывающая в самой умеренной и приличной степени. Глаза мерцали таинственными изумрудами.

Дитмор протянул руку и сжал пальцы суженой, погладил. По коже запустился легкий трепет. Это оно? Или обычная возбужденность в присутствии хорошенькой девушки?

Чуть наклонясь к Золиданне, кронпринц потянул носом, так, чтобы она не заметила и не услышала. Запах приятный. Чистое, свежее тело и капелька духов. Голову кружит от прекрасно подобранной парфюмерной композиции. Не будь она так скромна, Дитмор бы счел неессу умелой и искушенной обольстительнице.