Её проклятие. Его Истинная

– И то и другое, — подтвердил Дитмор.

– Касаемо первого, так я бы и сам не стал ждать на вашем месте, — хлопнул звездочёт ладонью по скамье, — ты же видишь, как возрождается магия! Неужели не хочется этот ход вещей ускорить?

– Но… что вы такое предлагаете! — захлопала ресницами Золиданна. Ее высокая грудь притягательно заколыхалась, Дитмор подумал, точно ли это безотчетно? Уж больно обольстительно выглядела эта скромница. Впрочем, не имеет права он подозревать за ней дурное, когда сам по ночам, обернувшись тигром, навещает девиц.

– Прошу меня простить, — смутился королевский советник, — мысль о том, что я могу вскоре увидеть славу родного королевства, лишает рассудка.

– Хорез, — нерешительно начал Дитмор, — пока что мы видели только как оживает древняя святыня. А все уже заговорили о возрождении магии предков. Не опережаем ли мы события? Кто знает, может в этом и есть всё волшебство?

– А тебе надо, чтобы сразу лучи магии зажглись во всем королевстве? — усмехнулся звездочет. — Так этого и сама ткань мироздания может не выдержать и по шву треснуть. С рождением вашего наследника все, в ком есть корни волшебников, обретут силу своих великих прадедов. И Меелинга станет самым мощным королевством в нашей части мира!

Наследник. Маленький принц, с изумрудными глазами Золиданны и тигриной натурой. Дитмор заметил, как притихла его нареченная.

– Этот вопрос надобно обсуждать на совете. И последнее слово – за королем Меелинги.

Когда они прибыли на место, к дворцу, кронпринц передал Золиданну в руки ее служанок, пообещав навестить позже. А сам отправился следом за мудрецом, попросив с ним разговора один на один.

Хорез озадачился, но согласился с радостью. Видно, что обсуждать возможности возрожденной Меелинги для него – самая большая приятность. Этот человек живет интересами королевства.

Звездочет провел кронпринца в свои комнаты, где совершал обряды. Где получил важнейшее в своей жизни предсказание.

– Что беспокоит вас, принц? — церемонно спросил он, как полагается приличному придворному.

– Может ли живущий во мне Зверь выбрать для себя другую женщину, независимо от человеческой воли? — Дитмор произнес волнующие слова, не отводя от мудреца взгляда.

– Выбор Зверя — это его Истинная, — удивленно ответил Хорез, – что за путаница в голове вашей, кронпринц?

– Не назвал бы это головой, — Дитмор сдавленно хмыкнул, — но скажу чуть иначе: может ли Зверь хотеть не только свою истинную?

– Какую странную тему вы подняли, — звездочет выглядел пораженным, — никогда не слыхивал о том, чтобы у оборотня было две истинных, одна для Зверя, вторая для Человека. Поэтому и метка предреченной выглядит как символ звериной сущности.

Дитмор вспомнил светящееся изображение на плечике Золиданны. Всё верно знак Тигра, эту метку ни с чем не спутать. То, как она выглядит, в Реентарии знать не могли, эти сведения тщательно охраняются. Лишь избранным известно, что метка Меелингов – след тигриной лапы, и на балу неессе приходилось ее прикрывать, так чтобы сияние было видно, а разглядеть в деталях, и тем паче срисовать знак, не вышло бы ни у кого.

– Но если Зверь следует за другой женщиной, не истинной, — продолжал вопрошать кронпринц, – что это может значить?

– Сложно сказать, — нахмурился Хорез, – какие-то действия он предпринимает по отношению к ней?

Дитмор покачал головой.

– Еще раз повторяю: двух истинных быть не может. Но вероятна связь иного толка. Вдруг Зверь и девушка виделись при каких-то особых обстоятельствах?

– Да, кажется, я спас ее от нападения. Но помню это весьма смутно.

Хорез вздохнул с облегчением и сказал уже без экивоков:

– Тогда это просто звериное покровительство и ничего больше. Когда Зверь дарит кому-то жизнь, он может привязаться и чувствовать ответственность за существо, ставшее от него зависимым. Не волнуйтесь, принц. Но на всякий случай избегайте общения с этой особой. Вам не нужны досужие сплетни.

ГЛАВА 10. Планы

Огудал стоял у зеркала, но не просто себя рассматривал, а подбривал острым лезвием бороду. Он любил, чтобы волоски росли ровненько, по ниточке. И даже после своего брадобрея поправлял безупречную линию.

Вот и сейчас ему показалось, что к вечеру совершенство рисунка на его скулах несколько нарушилось.

Дочь ворвалась в гостевые покои без стука. И сейчас в ней сложно было узнать ту скромную, милую девочку, что заливается краской при слове “поцелуй”.

– Как тебе скелет древнего дерева? — отец даже не вздрогнул, не порезался. Когда он бреется, выдержка у него просто стальная, как его бритва.

– Это больше не скелет, — резко сказала Золиданна, — старая Меелинга распустилась и зацвела. Еще и новую поросль дала. Уж не знаю, какой магией тебе это удалось провернуть.

– Мне? — Огудал в изумлении отложил свой инструмент и повернулся к неессе.

– Возможно, это наш Некто старается, — задумчиво заметил он, — чтобы все выглядело чисто. Он очень сильный маг, который ухитряется высасывать крохи оставшейся мощи из природных запасов.

– Ты ведь знаешь, кто он, — утвердительно заявила Золиданна, подходя к отцу ближе.

– Знаю, но тебе этого знать не следует. Для твоей же безопасности. Если он решит, что ты его раскусила — убьет, и меня не испугается.

– Отчего же тебя он не трогает? — прищурилась девица.

– Я ему мертвый буду опаснее. Да и мне невыгодно его выдавать. А ты — девочка молодая, горячая, поди догадайся, что на уме у тебя. Посему и выходит, что меньше знаешь — дольше проживешь.

– Что-то есть у меня по этому поводу сомнения, папенька! — сказала Золи с таким нажимом, что Огудалу захотелось бритву ближе подвинуть, для собственного спокойствия. Норов у его девочки крутой. Не набросится, конечно, но это ж естественное желание себя обезопасить.

– Вот скажи, о чем ты думал всё же, когда послал меня делать эту метку, что облезет через год или два? Да и к тому времени разродиться тигром я не смогу. Что ждет меня, казнь?

– Считаешь, я тебя просто подставил? — возмутился Огудал. — Да какой же отец ребенка своего, кровиночку родную, на плаху толкнет собственными руками?

Для убедительности он вытянул в сторону дочки руки пустыми ладонями вверх.

– А что же тогда? Где я возьму им ребенка-оборотня?

– От Меелинга ты, вероятно, не понесешь, — деловито произнес царек, погладив бородку, – но так-то здоровой молодой женщине забеременеть проблема не большая.