Её проклятие. Его Истинная

Уже в телеге Лисмор спросил:

– Этот странный парнишка совсем ерунду нес, или есть что в его словах разумное?

– Мне кажется, он во всем прав был, — призналась Дориана, — вы и сами мне говорили, что от Олинги до Меелинги так быстро не добраться. А наш корабль смог. И оказывается, не только для меня это неожиданность.

– Да уж, — Лисмор почесал в затылке, — чудеса. Кажется, очень вашему судну надо было тут оказаться, даже небеса помогли.

– Умеете вы хорошее видеть во всем, — поразилась Дори, — а мне думается, проклятие это.

– Жизнь — сложная штука, — рассудительно заметил пекарь, — иногда кажется, что ерунда случилась. А пройдет еще чуть времени и понимаешь, что иначе и быть не могло. Человек считает, что знает сам, что ему надо. Но он со своей кочки видит, только назад и чуть вперед. А боги с небес в целом все наблюдают.

Вот так, о судьбе, и рассуждали они всю дорогу обратно. Благо, недолго ехать.

А во дворе, на крылечке, их сюрприз поджидал.

– Здравствуйте, дядюшка Лисмор! — гончар Илек подскочил к телеге. — Давайте, помогу вам с поклажей.

Затем сделал паузу, долгим взглядом поприветствовал Дориану.

– Доброго дня, красавица, — поздоровался и с ней наконец.

– Доброго дня, – откликнулась Дори, слегка смутившись.

– Что тебя привело к нам, Илек? — спросил Лисмор больше для приличия. И так понятно было, какой у парня здесь интерес.

– Я вас не хотел беспокоить, пока вы к балу готовились королевскому. А теперь зашел спросить, когда обещанное могу исполнить.

Илек легко снял с телеги мешок.

– Обещанное? — растерялась Дори.

– Да, показать мастерскую свою и как из глины лепят.

– Точно ведь! Совсем из головы моей пустой вылетело! — хлопнул себя по лбу Лисмор. – Да как время у тебя появится. И еще вот что… Дори не местная у нас. И даже древнюю Меелингу не видела. Если бы кто показал, да и вообще погулять ее вывел, был бы очень благодарен. На молодых ногах это проще сделать.

– С превеликим удовольствием. Если Дориана сама не против и не очень устала, могу и сегодня с ней прогуляться. А в мастерскую завтра пригласить.

– Я не устала, — уверила его девушка. После встречи с путешественником, ей самой не хотелось сидеть на месте.

9.2

Золиданна держала свой трофей под руку. Как же она утомилась. Накануне, на балу, так тяжко ей не было. Такие приемы — ее стихия. Она как птица в небесах себя чувствовала среди нарядных дам и изысканных кавалеров. Мило, что ни у кого не возникло вопросов, почему у сбежавшей от якобы строгого папеньки девицы с собой в багаже дорогое платье, достойное выгуливаться на лучших балах. Рассудили, видно, что она взяла самое ценное для себя, милое девичьему сердечку.

Но и выглядеть замухрышкой Золи не могла себе позволить. Ее задача – соблазнить этого милашку еще до свадьбы. Чем раньше, тем лучше. Чтобы и дату венчания еще приблизить. Папаше пришлось изображать сомнение и даже поуговаривать чтоб не торопились с этим. Потому что иначе странно бы выглядело. Отец невесты должен поломаться. А вот ей самой не следует.

Вчера она неслась, поддерживаемая потоком. Сегодня же ей приходилось каждый свой взгляд, каждое движение, и уж тем паче, слово, взвешивать. Пропускать через внутренних стражей. Которые в обычной жизни у нее порой отличались беспечностью. Сейчас же ошибок не должно быть. Метка рано или поздно начнет меркнуть, станет выглядеть как обычная татуировка. И к тому времени она должна быть женою кронпринца. Хорошо бы понести, конечно. Но увы, эта их легенда, что забеременеть может только истинная, может оказаться правдой. Сама Золи с таким явлением как истинность в жизни не сталкивалась. Нет у них такого в Реентарии. Все вступают в брак по выгоде или по любви.

Она видела, что запястья родителей принца охватывает красивая татуировка, в виде браслета. Некто сказал, что этот узор проявляется после рождения у пары первенца. Тогда связь считается скрепленной небесами окончательно.

Сегодня ей нужно пробраться к отцу для разговора наедине, узнать, на что он рассчитывает, если ни ребенка, ни браслета истинности у нее точно с принцем Дитмором не ожидается. Определенно, Огудал решил каким-то образом запустить руки в казну Меелинге. Но что потом, когда станет понято, что дети у них как-то долго не рождаются?

Золиданна так задумалась, так ушла в свои мысли, что и забыла на некоторое время, что идет с Дитмором к экипажу. И когда он подал голос, чуть испугалась.

– С самого своего детства я представлял, как выглядело цветущее дерево, — говорил кронпринц, — но в действительности это прекраснее, чем на картинах. Надеюсь, в день нашей свадьбы оно оживет полностью.

– Хочется, чтобы ваша святыня скорее вступила в полную силу, — улыбнулась Золи.

– О, тогда и нам нужно пожениться скорее, ты об этом? — серые глаза принца испытующе смотрели на девушку. Неесса испугалась, что выдала себя и потупилась.

– Что ты, Дитмор! — смущенно ответила она. — Всему свой черед.

– А мне тоже хочется увидеть скорее славу древней Меелинги, — прошептал он ей на ухо.

Они успели отойти от священного места, но не настолько, чтобы не расслышать крики, что раздались у них за спинами. Кто-то не побоялся нарушить покой старого Древа. Значит, произошло нечто совершенно необычное.

– Это невероятно! — возбужденный мужской голос повысился до недопустимых тонов. Кажется, этот человек себя не контролирует.

Дитмор обернулся, привлеченный громкими звуками. Золиданна же вздохнула с облегчением. Пока ей не грозит попасть в неловкую ситуацию.

У святилища пребывало несколько посетителей, мужчины и женщины. Сейчас они переговаривались и размахивали руками, показывая в сторону дерева.

– Давай, поднимемся обратно, — предложил Дитмор, — или же можешь меня подождать, я схожу посмотреть, что там случилось. Возможно, наш визит пробудил в Меелинге новые соки и новые перемены наступили незамедлительно.

– Я с тобой! — вызвалась Золи.

Быстрым шагом они поднялись к Меелинге. И обратный путь занял у них вдвое меньше времени, чем спуск.

Горожане, увидев принца, расступились, пропуская его вместе со спутницей ближе к ограде.

Мертвая половина старой Меелинги оживала на глазах, почки наливались и тут же лопались, раскрывались мелкие листочки.

– Это поразительно! — прошептала Золиданна. А потом она увидела, куда направлен взгляд кронпринца. Вовсе не на дерево.

Дитмор оостановил взор на светловолосой девице, пальцы которой, до хруста в побелевших костяшках, вцепились в изгородь.