Ее высочество
Шрифт:
Звонили. Это была госпожа фон Пельниц. Госпожа фон Пельниц зимою брала уроки французского языка у mademoiselle Leterrier. Все трое разговаривали о погоде; она такая непостоянная и так плохо отзывается на ревматизме его высочества герцога.
* * *
Ревматизм очень мучил его высочество герцога. В последние два месяца он ни разу не чувствовал себя настолько хорошо, чтобы мог отправиться в театр.
Ее высочество принцесса Мария Каролина садилась в темноте на свое место. Свет от рампы раздражал
– - Неужели он все будет изображать мятежников?
– - спрашивал его превосходительство фон Курт.
– - Это сумасшествие, которое действует заразительно.
Графиня фон Гартенштейн находила, что великий Девриен должен перевернуться в своем гробу.
Ее высочество сидела застенчиво притаясь.
Иосиф Кайм на сцене увлекал молодежь.
Это было не только великое мастерство, -- пылкая юность воспламеняла творения искусства всеми страстями. Ненависть становилась зверством, и любовь -- неистовством. Жизнь претворялась в горящую необузданность.
Добрые буржуа резиденции были так ошеломлены, словно их повели на штурм через площадь ратуши.
Мария-Каролина прижималась в угол своей ложи. Она испытывала робкое удивление, тоскливое отвращение, и не знала, на что их направить. И она сидела, как глухая, которая изо всех сил старается услышать, и глядела на всех этих людей, там, на сцене.
Голос Иосифа Кайма господствовал над всеми другими.
Иногда звучал он переливчато мягкий и прельстительно сладкий, как музыка, -- вот как теперь, когда Дон-Карлос говорил с королевою.
И с любопытством смотрела ее высочество на Дон-Карлоса, который преклонял колени перед своею возлюбленною, -- на его лик, который, сияя, обращался к ней, на уста, с которых слетали такие слова, на голову, которая так низко склонялась, когда он целовал ее руку. И долго, с удивительною радостью, закрыв глаза, удерживала перед собою ее высочество его образ.
Но действие продолжалось. И яростно боролась Эболи за Карлоса, и Карл проклинал своего отца и клялся быть его врагом, и Роза шла на смерть, добродетельная Роза.
Ее высочество едва понимала слова. Но она слышала мятежные голоса словно в большом хоре и чувствовала томительный страх, как будто бы ее дыхание прерывалось, и биение сердца в ее груди останавливалось.
Когда занавес упал, и пьеса окончилась, ее высочество осталась на своем месте и смотрела, как безумная, на занавес, который вдруг потемнел, и на железную преграду, которая медленно, подобная черной стене, опускалась и тяжело упала на пол. ее высочество поднялась и, склонясь над барьером ложи, смотрела в полумрак на пустое пространство с поднимающимися вверх местами.
Госпожа фон Пельниц имела зимою место в первом ярусе, против герцогской ложи. Она одевалась, стоя в открытых дверях ложи. Госпожа фон Пельниц оставила пенсне под вуалью на носу.
Лакей отдернул портьеру аванложи. Принцесса повернулась и прошла мимо него. Она отправилась домой.
Его высочество герцог ждал ее высочество, чтобы сыграть партию в пикет. Он сидел, барабаня пальцами по ломберному столу, и каждые полминуты смотрел на часы.
– - Одиннадцать часов -- сказал его высочество.
Он уже держал карты в руке.
– -
Да, ваше высочество.Мария-Каролина села, и его высочество сдал карты. Они играли, не говоря ни слова: сдавали карты, ходили и крыли.
Лакей прокрался с чайным сервизом через комнату. Вязальные спицы графини фон Гартенштейн тихо звякали. Их высочества кончали игру.
Когда игра была кончена, его высочество собрал карты.
– - Уже поздно, -- сказал он.
– - Половина двенадцатого, -- сказала ее высочество.
Она встала и подошла к оконной нише. На одну минуту прижалась к раме своею отяжелевшею головою.
– - Ваше высочество, чай, -- сказала графиня фон Гартенштейн.
– - Благодарю вас. Да, я иду.
Августейшие особы молча пили свой чай.
* * *
Ее высочество пожелала принести из собственных покоев герцога одну книгу, прежде чем удалиться к себе. Лакей со свечою в руке шел перед нею.
Ее высочество подошла к полке и машинально достала книгу из библиотеки его высочества герцога. Она положила ее на стол и, пока лакей ждал, стоя с высокоподнятым канделябром, она рассматривала " Марию-Антуанету перед ее отправлением в темницу".
Она рассматривала лица и фигуры с сжатыми руками.
Из-за мятежников она видела лицо королевы. Как гордо и царственно шла она посреди черни! Лицо ее сияло почти невозмутимым спокойствием.
Мария-Каролина отвела глаза от картины, и оглядывала собственные покои его высочества герцога.
– - И казалось ей, что ее мать смотрит на нее из каждого угла.
Она видела ее там, сидящую на высокой софе времен первой империи, прямую, и красивую, и спокойную, -- руки с унизанными кольцами пальцами уронившую на колени, -- в то время, как она, маленькая девочка, перед своею матерью герцогинею, стоит и лепечет Лафонтенову басню, -- и mademoiselle сзади сидит на своем стуле и шевелит губами за словами басни, словно хочет суфлировать принцессе.
И когда басня бывала кончена, ее высочество герцогиня слегка склоняла голову и говорила:
– - Хорошо, очень хорошо.
И Мария-Каролина кланялась, в то время, как герцогиня, ее мать, тихо касалась губами ее лба.
Мария-Каролина уходила. И герцогиня протягивала m-lle Leterrier руку для поцелуя и повторяла:
– - Дело идет очень хорошо.
Ее высочество слышала ясный, всегда спокойный голос герцогини, ее матери, и видела строгую и неуютную мебель с вазами, и золотые гирлянды, и картины, висевшие симметрично на стенах.
Мария-Каролина глубоко вздохнула, словно сбросив с себя тяжелое бремя, и повернулась взять со стола книгу. ее взоры опять упали на Марию-Антуанету. И она почувствовала вдруг отвращение и гнев к этому народу с его галдением.
Ее высочество оставила "собственные покои его высочества герцога" и молча простилась со статс-дамой фон Гартенштейн, которая ждала ее в желтой зале.
Но пока камер-юнгфера заплетала перед зеркалом ее волосы, нашло опять на нее мучительное беспокойство. Она отпустила камер-юнгферу и легла в постель. Но беспокойно металась она и не могла заснуть. Она постоянно слышала эти страстные голоса, как будто они взывали к ней, -- и пульс ее все- бился.