Ее высочество

После стола пили кофе в желтой зале. Герцог шел играть в тарок, а придворные дамы и кавалеры собирались по углам.

Графиня Гартенштейн вышивала по канве и соображала что-то.

Мария-Каролина становилась очень оживленною. Она говорила непрерывно, и не отходила от их превосходительств Курта и Квенда.

Это были вопросы о лесоводстве, которым ее высочество интересовалась... ее высочество не могла понять...

Оба превосходительства стояли подпрыгивая под люстрой. ее высочество не понимала ни слова из того, что они говорили, но она продолжала спрашивать, и говорила все громче и махала веером. Чужеземный принц крутил свои усы и разглядывал свои сапоги.

– - Как я уже говорила, уважаемый генерал...

Уважаемый генерал стоял как на угольях. Он был последний, -- его превосходительство фон Курт пользовался случайною паузою и ускользал с тремя поклонами. Его превосходительство фон Квенда решался наконец: он умолкал на полуслове и пятясь отходил.

– - Да, совершенно верно, -- говорил он, -- ваше высочество совершенно правы.

Вокруг ее высочества образовывалось большое пустое пространство.

Она садилась к столу и рассматривала какие-то фотографии.

В следующее утро устраивалась прогулка. Августейшие особы завтракали в замке и затем шли гулять в лес.

Свита отставала. Оба юные высочества оставались вдвоем.

Мария-Каролина судорожно теребила ручку своего зонтика и говорила прерывистым голосом какие-то слова; чужестранный принц выписывал концом своей палки завитые линии на мягкой земле. Наконец они замолкали оба и шли, несколько отдалившись друг от друга. Чужеземный принц посматривал с боку на принцессу Марию-Каролину. В профиль ее лицо не выигрывало.

Внезапно замечали они у поворота аллеи графиню Гартенштейн. Его высочество поспешно наклонялся над пнем и копал вокруг него своею палкою.

– - Представьте, это муравьи, муравьи на пне.

– - Да.

Ее высочество тоже думала, что в этом пне находится муравейник.

– - Как удивительно у животных...

Они оба останавливались и смотрели на пень. ее высочество начинала смеяться. Ей невольно вспомнились анекдоты m-lle Leterrier о муравейнике в Sanssouci.

Она рассказывала эти анекдоты. Чужеземный принц смеялся и начинал рассказывать про своего гувернера. Теперь он был профессором древне-персидского языка.

Они оба смеялись над словом "древне-персидский".

– - И у него был кривой рот, -- говорил его высочество.

Юные высочества продолжали смеяться, подходя к графине фон Гартенштейн.

– - Как двое детей, моя милая, -- говорила графиня фон Гартенштейн m-lle Leterrier.
– - Они были счастливы, как дети, когда я их застала.

На следующий день чужеземный принц уезжал.

Если ее высочество бывала разочарована, то она никогда и никому не докучала своим разочарованием. Опять его высочество герцог вел ее под руку к ежедневному столу в маленьком зале; и после обеда она вышивала, -- под чтение графини фон Гартенштейн, -- бисером экран для базара в общественном собрании.

Ее высочество сидела нагнувшись и нанизывала серебряный бисер на тонкую иглу. Свет падал на красные сгибы ее рук и на ее лицо; скулы ее высочества резко выдавались, освещенные лампою. ее высочество начинала худеть.

Однажды вечером, когда наследный принц приехал на время домой, он, долго глядя со своего места на нее, такую тощую и лишенную прелести, сказал:

– - Мария-Каролина, что же ты думаешь так все здесь сидеть и нанизывать бисер.

Он сказал это совершенно внезапно. Его слова поразили Марию-Каролину.

– - Придется нам отправить тебя прямо в Эйзенштейн, -- сказал наследный принц, и повернулся на каблуке.

Ее высочество принцесса Мария-Каролина склонилась еще ниже над столом. Скоро после этого она тихо собрала свой бисер и медленно завернула вышиванье в бумагу.

Ее высочество рано ушла; у нее немного болела голова, она казалась бледною.

Она подошла со своим пакетом в руке к герцогскому столу для тарока [карточная игра]. Герцог играл с наследным принцем.

Между двумя взятками герцог поцеловал ее в лоб.

– - Покойной ночи, сестрица, -- сказал наследный принц.

– - Покойной ночи.

Наследный принц взглянул на свою сестру. Она казалась бледною.

– - Тебе нехорошо, Мися?
– - спросил он, -- это было ласкательное имя из детских дней, -- и он нежно погладил ее по щеке.
– - Поправляйся, деточка.

Ее высочество была очень взволнована. Падали слезы на пакет с вышиваньем для общественного собрания, когда она поспешно проходила по залам.

На следующее утро у ее высочества были красные глаза, когда она со своим братом, наследным принцем, выехала кататься верхом. Они были, по-старому, добрыми друзьями. Он дразнил ее, и она была застенчива и подчас резка. Но иногда, когда он за столом целовал ее в щеку со словами "на доброе здоровье, Мися!" -- Ее высочество внезапно прижималась трепеща к плечу своего брата, и наследный принц смотрел за нею, когда она проходила через комнату, тихо наливала кофе в чашку и несла его высочеству герцогу.

– - Ну, -- наследный принц вытянул перед собою красивые ноги, обтянутые гусарскими рейтузами, -- видит Бог, это прямо-таки неинтересно.

Он продолжал смотреть на сестру, которая, стоя рядом с графинею фон Гартенштейн, разливала кофе.

– - Ну-у, видит Бог, это нельзя, откровенно говоря, назвать интересным.

Его высочество никогда не оставался дольше трех дней подряд в резиденции. Его полк стоял в Потсдаме.

Ее высочество принцесса Мария-Каролина опять одна делала свои прогулки верхом. Она пускала своего нового Аякса медленно идти по лесной дороге. Старый Аякс уже отслужил; ноги у него ослабели, и он начинал слепнуть. Поэтому наследный принц его застрелил, и Мария- Каролина велела зарыть старое животное на краю лесной прогалины под дубом. Это было ее любимое место в лесу. Впрочем, она знала каждый уголок и каждую дорогу в этом лесу. Здесь провела она счастливейшие часы своей жизни.

Дети лесничего играли у забора. ее высочество останавливала Аякса и прислушивалась к их играм.

Ее высочество очень любила детей. Она сходила с лошади и садилась на краю рва среди малышей, и они обступали ее, и радовались, и смеялись, и надевали ее высокую шляпу, которая лезла им на уши. Марии-Каролине было приятно говорить с детьми. Она и со всеми так охотно говорила бы, -- но она никогда не знала, о чем же надо говорить со всеми этими чужими людьми.

Они говорили скорее всего о вещах, которых она не знала и не могла знать.