Ефим Сегал, контуженый сержант

Выйдя из кабинета редактора, Ефим увидел Алевтину, с глубокомысленным видом сидевшую за столом со вскинутым карандашом над чистым листом бумаги.

– Фимуля! Здравствуй!
– весело защебетала она.
– Как ты здесь очутился? Ты же отдыхаешь в Ефремовке? Поди, поди сюда! Ты все такой же худющий?

Ефиму неприятна была и Крошкина, и ее сорочья трескотня. Он не смог скрыть неприязни, холодно ответил:

– Все в порядке, приглядитесь-ка хорошенько, я поправился на четыреста двадцать три грамма. Неужели незаметно?

– Что с тобой? Почему ты не в духе?
– продолжала допытываться озадаченная Алевтина.
– Ты зачем приехал?

– «Невольно к этим грустным берегам меня влечет неведомая сила», - продекламировал Ефим.
– В среду выхожу на работу.

– Прерываешь отпуск? В чем дело?.. Впрочем, тебе видней. Может, заглянешь ко мне вечерком на чашку чая?

– Рад бы в рай, да грехи не пускают, - загадочно ответил Ефим и ушел, оставив Алевтину в недоумении.

Глава двадцать четвертая

– Ефим Моисеевич! Товарищ Сегал!
– окликнул его знакомый женский голос.

Он оглянулся и сразу узнал Риту Шмурак.

– Признайтесь: наверно вам у нас не понравилось, однажды пришли и как в воду канули... Ай-ай! Человек вы холостой, живете рядом, могли бы и заглянуть.

Рита вызвала у него симпатию с первой же встречи. В ней, как ему показалось, счастливо сочетались два противоположных качества: эмоциональность и рассудительность, причем разум ее без труда руководил чувствами.

– Мама и папа не перестают вас вспоминать, - продолжала Рита, - и мне понравился тот славный вечер.

Их случайная встреча произошла на оживленной улице в центре Москвы.

– Как здесь неудобно разговаривать! Затолкают, - раздраженно сказал Ефим, ненавидящий многолюдье.
– Вам в какую сторону, Рита?

– Я домой. У меня сегодня непредвиденный выходной день.

– Вот и хорошо. А я в отпуске... Поехали вместе.

– Верно, зачем нам тут париться.
– Рита непринужденно, как сделал бы близкий человек, взяла Ефима под руку.

За это он мысленно поблагодарил ее. В метро она предложила ему поехать в Измайловский лесопарк. Ефим улыбнулся, подумал про себя: «Роковое место!». Шестым чувством предугадывал: Измайловский лесопарк еще долгие-долгие годы будет ему живым бескорыстным другом, исцелителем и утешителем.

После московского асфальтового центра, с сутолокой и духотой, парк показался живительным оазисом. Рита несколько раз вздохнула в себя лесной воздух с запахами цветов и разнотравья:

– У-уф! Великолепно!.. Живу, можно сказать, в нескольких минутах ходьбы, а бываю в этом раю два-три раза в год... Все некогда, все спешим, а куда? Бог знает... Оглянуться не успеешь - жизнь уже на исходе. Вам, Ефим, это пока не заметно: вы молоды. А мне... мне вот-вот тридцать пять исполнится. Тридцать пять! Представить себе не могу...

Ефим глянул на морщинки, лучиками наметившиеся у глаз Риты, редкие сединки, резко контрастирующие с черной копной волос.

– Мне тоже под тридцать... Ничего, мы еще поживем, повоюем!

– Утешили, - улыбнулась Рита, - что-то я устала. Давайте присядем вон на ту скамеечку... Там хорошо.

На облюбованную Ритой скамейку падала густая тень старинной липы.

– Правда, здесь мило?
– помолчав немного, она попросила: - Удовлетворите мое любопытство, если можно, расскажите о себе.

Ефим не торопился отвечать. Он вообще не был склонен к исповедям, поэтому коротко перечислил основные вехи своей биографии, насыщенной преимущественно безрадостными событиями: раннюю утрату матери, почти бегство от мачехи, голод и холод в первые месяцы жизни в Москве, учебу. Как проблески во мраке, сравнительно недолгие годы любимой журналистской работы, затем - фронт, ранения, контузии... госпитали и, наконец, военный завод.

– Да, - проговорила Рита, - судьба вас не баловала. А у меня все намного проще. Росла, жила и снова живу при родителях. Окончила школу, потом институт. Двадцати четырех лет вышла замуж...
– она помедлила, - наперекор своим родителям. Люди они образованные, добрые, но евреи с дедовским укладом. А я вышла замуж за русского, славного русского парня, тоже инженера-путейца, мы работали вместе, там и познакомились. Брак по любви, по велению сердца...
– Рита опять помедлила, - тяжело вспоминать... его родители не захотели меня видеть. И мои, хоть и не так грубо, но дали мне понять, уж лучше бы умереть их единственной дочери, чем так глубоко огорчить их на старости лет замужеством за иноверцем.

Но мы все-таки поженились. Сняли комнатушку в московском пригороде. Три часа на дорогу туда и обратно, каждый день. И с деньгами было туговато. Когда любишь, трудности не в счет, а мы любили друг друга, были счастливы. Детей у нас, к сожалению, не было, все откладывали на «потом»... Грянула война. Мужа в первый же день мобилизовали. Через два месяца я стала вдовой, с похоронкой. Вернулась блудная дочь, то есть я, сюда, в родительский дом, правда, без малейшего покаяния... Вот и живу. Тружусь, как это принято говорить, на благо любимой Родины... Все. Замуж не собираюсь, куда мне, старухе? Сейчас и молодым пары себе не найти. А наши женихи все там, -она указала пальцем в землю, - хотя мама, - Рита горько усмехнулась, - не оставляет надежды на мое замужество... на этот раз, уж конечно, обязательно за евреем. Знаете, смешно... нет, не буду говорить.

– Почему? Начали - продолжайте.

– Вы не догадываетесь?

У Ефима мелькнула догадка, но он тотчас отверг ее, как нелепость.

– Нет, что-то не догадываюсь, - возразил, как ему показалось, вполне убедительно.

Рита подняла на него глаза, умные, чуть насмешливые.

– Разрешите вам не поверить... Впрочем, ладно, так и быть, смейтесь! Мама увидела в вас подходящего жениха для своей Риточки... Мама есть мама. Я рассудила реально: через какие-нибудь пять лет я начну увядать. Вы - только расцветать. Мне будет сорок, вам - мужчины стареют позднее, - всего-то за тридцать. Ну какая мы пара, если бы вы и согласились? Несчастье одно! У нас родился бы ребенок. Из-за него и по долгу совести вы меня не бросили бы, возможно... исподтишка заглядывались бы на свеженьких молоденьких женщин, мучились бы и продолжали нести брачные вериги... Посмотрите мне в глаза и скажите, что я не права, знаю, вы не солжете.

Не сразу, но Ефим ответил:

– Вы сказали сущую правду. Извините.

– Спасибо, Ефим... за откровенность. Что поделаешь? Будем друзьями. Так, кажется, говорят в подобных ситуациях?

– Разве это мало - найти друга? Мечта любого человека, порой, и несбыточная.

– Да, еще бы!
– согласилась Рита, с лукавой улыбкой глянув на Ефима.
– Вот и откройтесь мне, как другу, собираетесь ли вы в ближайшее время обзаводиться семьей, проще говоря, жениться? Ведь время?