Эфир Терра 12. Часть 1

Почему я во всё это вписался? Сол. Очень уж интересно своими глазами глянуть что за место разделяет терру 13 и 12. То чего так боятся все. Получить право перехода у кирмиров для всех и спасти Торса и Лока.

— Значит, Виконт? — я окинул взглядом стены колодца. Высота почтительная — метров десять, не меньше. Стенки гладкие, без видимых выступов или зацепок. Каменная кладка скользкая, в некоторых местах поросшая мхом.

Но перед тем как двигаться дальше нужно выбраться из этого долбанного колодца.

— Значит, Виконт? — я окинул взглядом стены колодца.

Высота почтительная — метров десять, не меньше. Стенки гладкие, без видимых выступов или зацепок. Каменная кладка скользкая, в некоторых местах поросшая мхом.

— Заклинило нас неплохо, — хмыкнул я, проверяя эфир внутри.

Странно… Магические каналы словно покрылись коркой, как промёрзшая за ночь река. Эфир был, но двигался медленнее, неохотнее. Словно кто-то подмешал в него песок.

— Нас так просто не удержать, — Ульрих хрустнул пальцами.

И тут пришла на помощь Ульриха мага земли из терры 12. Он закрыл глаза, и его руки засветились.

Ульрих прижал ладони к стенке колодца и что-то прошептал. Камень под его руками вздрогнул, пошёл рябью, словно водная гладь. Затем медленно, словно нехотя, начал выпячиваться, образуя что-то вроде ступеньки.

— Отойди, — бросил он через плечо, не оборачиваясь.

Я послушно отступил на шаг. Ульрих повторил процедуру, создавая вторую ступеньку чуть выше первой. Затем третью, и так до самого верха колодца.

Получилась спиральная лестница, обвивающая стены. Не очень надёжная на вид — каменные выступы казались хрупкими, словно песочные фигурки.

— Выдержит? — с сомнением поинтересовался я.

— Нормально, — он вытер пот со лба. — Просто здесь магия… сопротивляется.

Я первым ступил на нижнюю ступеньку. Она слегка прогнулась под моим весом, но выдержала. Медленно, осторожно переставляя ноги, я начал подниматься.

Ульрих следовал за мной, тяжело дыша. Каждая ступенька под его ногами осыпалась, едва он переносил вес на следующую. Это превращало наш подъём в нечто среднее между альпинизмом и бегом с препятствиями. Каждый шаг мог стать последним.

— Ещё немного, — подбодрил я, хотя сам уже начинал сомневаться в успехе.

Наконец, я ухватился за край колодца и рывком подтянулся.

Воздух снаружи ударил в лицо жаром, словно я открыл заслонку печи. Сухой, горячий, насыщенный запахом пыли и чего-то ещё, незнакомого, но определённо неприятного.

Протянул руку, помогая Ульриху выбраться. Он схватился за мою ладонь, и я вытащил его на поверхность. Последняя ступенька под ним обрушилась с сухим треском, осыпаясь в колодец мелкой крошкой.

Сол встретил нас жаром раскалённой сковороды. Солнце, огромное и красное, словно налитое кровью, висело в зените, обжигая всё, до чего могли дотянуться его лучи. Воздух дрожал маревом. Горизонт размывался, словно кто-то провёл по нему мокрой кистью.

Песок. Его здесь было столько, что казалось, будто мы попали внутрь гигантских песочных часов. Жёлтый, местами красноватый или бурый, он простирался во все стороны до самого горизонта, образуя причудливые барханы и дюны. Ветер лениво перебирал верхний слой, создавая на нём узоры, напоминающие рябь на воде.

— Вот это место… — выдохнул я, сквозь прищуренные веки осматривая пустошь.

Пустыня. Настоящая пустыня, бескрайняя и безжалостная. И это в нескольких десятках или даже сотнях километров от Терры-13, где зелёные леса и чистые озёра, прохладный воздух и мягкая земля.

— А вот и терраформирование, — пробормотал я, вспоминая уроки Оркана о структуре миров.

— Что? — не понял Ульрих.

— Ничего. Просто странно видеть такой резкий переход между территориями. Его просто не должно быть.

Впереди, на расстоянии, виднелось что-то вроде поселения. Низкие каменные или глиняные строения, хаотично разбросанные по песку. Над ними колыхались флаги или штандарты, выцветшие до неузнаваемости.

Между нами и поселением тянулись караванные тропы. Выцветшие ленты в песке, утоптанные сотнями ног. Вдоль них торчали из песка странные конструкции, похожие на высокие шесты с подвешенными лампами. Только сейчас, днём, они не горели.

Раскалённый воздух обжигал лёгкие. Каждый вдох отдавался болью, словно я вдыхал не воздух, а раскалённый пар. Пот мгновенно выступал на коже и тут же испарялся, не успевая охладить тело.

— Пошли, нужно найти укрытие, — Ульрих двинулся в сторону поселения, оставляя за собой цепочку следов на песке. — Сейчас самое пекло, ещё часа три продержится.

— К вечеру станет легче? — я двинулся следом, ощущая, как песок просачивается в обувь.

— Легче? — Ульрих хрипло рассмеялся. — Нет. Станет по-другому хреново. Днём ты жаришься, ночью — замерзаешь и боишься песчаных бурь.

Мы брели по песку, который с каждым шагом становился горячее. Сквозь подошву ботинок я чувствовал жар, словно шёл по тлеющим углям. Воздух дрожал маревом, создавая миражи — то озеро, блеснёт вдалеке, то целый город возникнет на горизонте, чтобы через мгновение растаять.

Песок забивался в нос, в уши, скрипел на зубах. Одежда, пропитанная потом, липла к телу. Я уже жалел, что не спросил у кирмиров хотя бы про местный климат.

По мере приближения к поселению детали становились отчётливее. То, что издалека казалось хаотичным нагромождением строений, вблизи обретало структуру. Дома выстроились вдоль извилистых улиц, образуя подобие кварталов. Многие здания были двух- или трёхэтажными, сложенными из желтоватого кирпича или глины.

Между строениями натянуты тенты из выцветшей ткани, создающие тень. Под ними сидели люди, двигались торговцы с лотками, сновали дети. Вопреки ожиданиям, поселение выглядело живым и активным, несмотря на адскую жару.

— Это что, нормальная жизнь? — спросил я, указывая на людей, которые, казалось, не обращали внимания на температуру.

— Привыкли, — пожал плечами Ульрих. — Кто не привык — уже мёртв.

Мы шли по склону дюны, и песок осыпался под ногами, затрудняя каждый шаг. С вершины открылся вид на весь город — если это сборище строений можно было так назвать.

Он раскинулся в небольшой котловине между дюнами, словно кто-то случайно уронил его сюда. От центра, где возвышалось несколько более высоких зданий, разбегались улицы, будто лучи или щупальца.