Эфир Терра 12. Часть 1

На окраинах располагались временные сооружения — шатры, палатки, просто навесы. Чем ближе к центру, тем основательнее становились постройки. Там виднелись настоящие каменные здания, кое-где даже с колоннами или арками.

Над всем этим колыхалось марево горячего воздуха, придавая пейзажу нереальность, словно мы наблюдали не настоящий город, а его отражение в потревоженной воде.

— Здесь уже десять поколений живут, — сказал Ульрих, следя за моим взглядом. — И каждый день выживают заново. Вот почему они такие… резкие.

— Десять поколений? — я присвистнул. — И как они вообще сюда попали?

— Кто как, — Ульрих поправил повязку, прикрывающую пустую глазницу. — Кто-то сбежал из Терр. Кто-то родился тут. Кого-то, как моего знакомого, вышвырнули сюда умирать. Но они не умерли. Просто приспособились.

Мы начали спуск в котловину, скользя по осыпающемуся песку. Я вглядывался в город, пытаясь понять его логику, его принципы. Это было не поселение отверженных, как можно было ожидать. Нет, это был настоящий живой организм, с собственной структурой и правилами.

Уже на подходе к первым строениям я заметил людей. Они ходили по улицам, занимаясь своими делами, словно эта жара была для них обычным явлением. Одеты все были примерно одинаково.

Длинные балахоны, закрывающие тело от шеи до пят, на головах — платки или куски ткани, защищающие от солнца. У многих на глазах было что-то вроде очков — узкие прорези в плотной ткани или кусочки тёмного стекла, привязанные к голове верёвками.

Чем ближе мы подходили, тем отчётливее становился шум города. Крики торговцев, смех детей, ругань взрослых, скрип колёс, звон каких-то инструментов.

— Заткнись, ты! Нет у меня скидок! — донёсся до нас чей-то пронзительный голос.

— Я тебе дам пять брунов, не больше! — ответил другой.

— Десять, и ни каплей меньше!

— Семь, и ты ещё воды нальёшь!

На улицах был настоящий хаос. Люди толкались, спешили куда-то, кричали друг на друга. Но при этом во всём царила странная упорядоченность, словно каждый точно знал своё место и задачу.

— Что встали блаженные! — толкнула нас какая-то женщина. — Вы или туда или сюда?

Её лицо было скрыто платком, видны только глаза — тёмные, злые. Она протиснулась между нами, что-то бормоча себе под нос.

Мы отошли в сторону, пропуская поток спешащих людей. Судя по их возбуждённым голосам и общему направлению, где-то впереди был рынок.

— Значит так, Марк, — Ульрих понизил голос, наклоняясь ближе. — Появление тут людей из других Терр воспринимают почти нормально.

— Почти? — уточнил я, наблюдая за проходящими мимо местными.

Они не обращали на нас внимания. Или делали вид, что не обращают. Но я чувствовал их взгляды, скользящие по нам, оценивающие, изучающие.

— У тебя должен быть специальный документ, что тебе разрешено тут быть, — продолжил Ульрих, поглядывая по сторонам. — Нечто вроде пропуска. Его выдают старейшины или главы кланов.

— Но у нас нет.

— Да. Поэтому нас схватят. Отправят на допрос, — кивнул Ульрих. — Говори, что с Терры 12. Там проверят тебя и решат что делать. Предложат заплатить, отказывайся.

Он указал на свой единственный глаз, словно намекая.

— Тогда тебя выкинут на улицу.

— И это всё? — я ожидал чего-то более драматичного.

— Да, — кивнул мужик. — А ты чего ждал? Это тебе не цивилизация. Всем насрать на тебя. Первая ночь тут и ты сам побежишь просить убежище.

— Ночь?

— Ну тут очень сильные ветра. И вместе с песком они людей обдирают до самых костей. А ещё магию вытягивают. Впустить тебя никто не сможет, да и не захочет без документа.

— Какое милое местечко… — протянул я, оглядываясь.

Вокруг нас продолжали сновать люди. Кто-то тащил тележки с товарами, кто-то нёс кувшины с водой. Дети носились между взрослыми и смеялись. Между домами были натянуты верёвки с сохнущей одеждой. В некоторых окнах я видел лица — любопытные, настороженные.

— А ты? — повернулся я к Ульриху.

— Я заплатил уже свою цену и имею право тут быть, — пожал плечами он. — Меня отведут к Виконту. Посмотрю как там поживает этот ублюдок.

Его глаз недобро сверкнул.

— Стоп! — оборвал его я.

Ульрих замер, его рука машинально метнулась к поясу, где должно было быть оружие. Ничего не найдя, он напрягся ещё сильнее.

— Напомню правила. Я главный, ты подчинённый. Я говорю, ты делаешь.

Ульрих медленно выдохнул. Его плечи опустились, словно из него выпустили воздух.

— Прости, — поморщился он. — Какие приказания, босс?

— Хочу оглядеться, — ответил я, направляясь вперёд.

Улицы петляли между домами, создавая лабиринт, в котором легко было заблудиться. Тени от зданий ложились на песок, образуя тёмные прохладные островки, где можно было перевести дыхание. Но стоило выйти из тени, и солнце обрушивалось с новой силой, выжигая всё живое.

Людей, не похожих на местных, я почти не видел. Может быть, один-два за весь путь, и те старались держаться незаметнее. Ходили пригнувшись, прятали лица, избегали прямых взглядов.

Здания вокруг, несмотря на внешнюю хрупкость, выглядели удивительно прочными. Их стены, сложенные из глиняных кирпичей, выдерживали напор песчаных бурь и жару местного климата. На некоторых строениях я заметил странные символы — не просто украшения, а настоящие магические печати. Они слабо мерцали, почти незаметно для обычного глаза.

Заметил кое-где тонкие водяные желобки, протянутые от крыши к земле. Система сбора воды? В пустыне? Интересно.

Чем дальше мы продвигались, тем громче становился шум. Базар, судя по всему, находился в центре города. И судя по гулу голосов, который нарастал по мере приближения, он был огромным.

Наконец, мы вышли на просторную площадь, заполненную людьми и товарами. Это и был рынок — сердце города, его пульсирующий центр.

Шум ударил по ушам оглушительной волной. Сотни голосов сливались в единый рёв, в котором тонули отдельные слова и фразы. Крики торговцев, зазывающих покупателей. Громкий торг, переходящий порой в ругань. Смех, плач детей, песни уличных музыкантов. Всё это создавало звуковую какофонию.

Рынок напоминал пчелиный улей — такой же гудящий, такой же суетливый, такой же организованный в своём кажущемся хаосе. Ряды торговых палаток выстроились в геометрически правильные линии. Каждый продавец знал своё место и яростно защищал его от посягательств.