Его искали, а он нашелся

Старик имел немалые проблемы со здоровьем - следствие целой плеяды проклятий, пойманных им от благодарных клиентов. Самым раздражающим было наречение Пустого Языка, хаотическим образом искажающее любые сказанные им фразы. Из-за этого приходилось общаться с ядоваром исключительно письменно, да и сам он предпочитал молчать. Но вот сейчас, окровавленный, порезанный стеклом и истекающий кровью из десятков намеренно не смертельных ран, он о своей привычке молчать позабыл, выдав, пожалуй, последнюю фразу в своей жизни:

– Пеките... голубцы...

Дыхание отравителя остановилось, а Виргилия начала задумываться над тем, что он вообще сказать хотел? Иногда, под настроение, она пыталась разгадать эти речевые ребусы, просто чтобы развлечься. Сейчас, конечно, не время для развлечений, но сигнал охране она уже отправила, личные телохранители приготовились к бою, а сама она успела разогнать оболочку, приготовившись спустить с цепи всю свою мощь. Да и столь показательное убийство ее актива явно намекало на то, что сначала будет разговор. Или, что вероятнее, передача послания - наглости посланцу было не занимать.

Но вместо незнакомого и явно одноразового, - выйти-то отсюда шансов немного, - посланника, ее взгляд встретил удивительно знакомую чуть перекошенную фигуру. Вот уж точно, не говори о дьяволах перед сном, а то приснятся.

– Я даже не буду стращать тебя карами, просто спрошу.
– С абсолютно искренним удивлением и любопытством говорит она, сжимая в руках хрустальный шарик усилителя волшебства.
– Зачем?

Этот вопрос был не праздным - она всерьез не могла понять. Стоящий перед ней человек был воплощением наглости, жадности и прагматизма. Пусть даже его и удалось осадить, подрезать ему крылья, убрав подальше от командных должностей, но она твердо знала, всегда знала, что мстить он не будет. Просто потому, что ему это не принесет никакой выгоды - Меченый всегда убивал ради золота или его эквивалентов. Потому и не смог занять место в пирамиде власти Меларета, что не желал самой власти - не умел желать ничего другого, кроме золота, баб, выпивки и экзотической дури. Она всегда жалела, что такие таланты, столь изощренный и методичный ум достались тому, чьи амбиции мало отличаются от обычного бандита. Нахапать побольше и чтобы ничего за это не было.

Потому и спрашивает, что должна быть причина, по которой этот спившийся жрец решил снова взяться за нож, пойдя на неминуемую гибель от проклятий, что подарят ему нарушенные клятвы. Он вообще, несмотря на характеристики, не имел шансов выжить здесь. Неужели, кто-то таки смог подобрать менталиста или соблазняющую, что пробили ослабевшую от многих лет пьянства защиту сознания Меченного?

Вместо ответа, тот делает несколько шагов вперед, выходя на свет все еще слишком тусклых амулетов. Никакого пьяного или намеренно развязного вида, лишь мрачная сосредоточенность того самого зверя, что забирал жизни врагов Короны. И взгляд, нехороший такой - полностью отсутствующий, будто и не видящий тебя. Читать хоть что-то по этому взгляду было столь же бесполезно, сколь искать драгоценные каменья в городском колодце.

А еще, несомненно, одежда.

Никаких обносков, видавших, наверное, еще прошлый век, в каких его можно было увидеть в последние годы. Серый дорожный плащ, под которым можно различить очертания доспехов. Средние латы, что тяжелее кожаных одежд и кольчуги, но до полного доспеха не дотягивают. Странный выбор для убийцы, но только не в том случае, если убийца и без того имеет телосложение громилы, а двигается, даже в доспехах, словно парящее на ветру перышко.

И, конечно же, едва различимые под наброшенной сверху тканью лики древних - это не просто доспех, но еще и тот самый доспех. Привязанный на кровь к единственному хозяину, что смог им овладеть. Лики магистров старого и давно уничтоженного Ордена, куда мог быть принят только Ночной Клинок, а магистром стать лишь сильнейший из них. Ночных Клинков в Меларете было немного, но имелись, вот только их эти латы просто жгли, будто раскаленная сталь. А вот Меченый сумел, в свое время, их подчинить, надеть и использовать.

Виргилии стало неуютно сразу по двум причинам: от того, что у стоящего пред ней был в распоряжении легендарный артефакт (пусть даже эффект легенды достигался лишь полным комплектом), и, что важнее, от того, что этот человек, очевидно, сумел вернуть заблокированный Богом класс. И сейчас пред ней стоит отнюдь не безобидный и практически беспомощный жрец.

Эпический класс Старшего Оперативника, что позволял держать ее ведомство под контролем, был сейчас не слишком полезен. Но совсем не он заставлял потоки воздуха внутри дома петь тихую песню, переливаясь со слышимым только ей одной звоном. Поющая с Ветром призывала на помощь родную стихию, спиной чуя, что без боя из этого разговора выйти не удастся. И где, Пекло их всех возьми и не верни, охрана из оцепления?

– Почему?
– Хоть время и тянулось словно патока, но от момента ее вопроса прошло едва ли несколько секунд.
– Всегда есть ответ на этот вопрос, не так ли?

Издевка в словах, ее собственных словах, что вернулись к ней обратно, совершенно неприкрыта. Впрочем, этот тип никогда не сдерживал язык, что и было одной из причин, почему она помогла ему "найти веру" - хамство в ее адрес всегда наказуемо. А сам наглец просто достал из-под тускло-темного с едва различимыми пластинками-портретами доспеха... простую медную монету на веревочке.

Виргилию могли как угодно ненавидеть множество ее жертв и соратников, но даже самые лютые ее враги со скрипом признавали, что на своей должности она сидит по праву. А еще, никто не мог назвать ее глупой женщиной. Обломки домыслов, маленькие факты, кусочки событий словно щелкнули в ее голове, встав на место. Возможно, Фаранс, безмолвно стоящий за ее спиной, под прикрытием ее охраны, смог бы догадаться раньше, но, вероятно, именно из-за этого Меченый и пришел к ней сегодня. Против воли из ее рта вырвался несколько истерический смешок.

Меченый.

Эта скотина.

Безжалостный.

Не знающий и открыто, с вызовом, презирающий само понятие чести.

И он...

– Да ты что, шутишь?

Вместо ответа убийца лишь улыбнулся совершенно нехарактерной для него улыбкой, без наглости и вызова, которых в его оскале всегда хватало, а как-то даже спокойно. На покрытом шрамами лице это все равно выглядело угрожающе, но куда больше пугали глаза, в которых она впервые за очень долгое время увидела хоть какие-то эмоции. Не злобу, не алчность, не азарт охотника, что мелькали там раньше, а застарелую и не остывшую за все эти годы ненависть.

Не сказав ни слова, он шагнул вперед, прямо в обычном шаге переходя в блинк. На землю только-только падал сброшенный прямо перед рывком плащ, а в воздух взлетали все новые капельки крови. И ей придется очень постараться, чтобы к этим каплям не добавилась ее собственная, столь ею ценимая.

С диким ревом храмового органа весь воздух в просторном особняке запел, закричал и пришел в движение, превращаясь в ее несокрушимый щит и всепробивающий меч, а сама она словно впервые за много-много лет оказалась на поле боя, где уже давно нет ни правых, ни виноватых, а только ты и те, кто сегодня умрут.

Для любого детектива суть его класса сводится к поиску ответов на несколько довольно типичных вопросов. Кто. Где. Когда. И самое важное: как. Именно последний вопрос Лоренс Фаранс, Великий Детектив, почти уже глава тайной стражи и рукопожатый Его Величества, пытался решить в последние моменты своей жизни. Жизнь утекала из пробитого метким броском кинжала бока, а тело холодило наложенным на сталь проклятием, не дающим остановить кровотечение.

Он бы хотел сказать, что это была славная битва, но, если быть честным до конца, то их всех перебили, словно куропаток. Шынгыс, тот самый Шынгыс, которого верный Варий посылал по изощренному маршруту каждый день по нескольку раз, который, казалось, даже стоять на ногах мог с трудом из-за вечного похмелья... Полная пятерка элитной охраны с классами Телохранителей или Стражей, как и их подопечная, слывшая одной из сильнейших чародеек воздушной стихии в Меларете - все они просто умерли.