Его Высочество Ректор
Шрифт:
Я представила себе свою жизнь, как мать его ребенка. Да, меня больше не тронут и, скорее всего, я буду обеспечена всем необходимым. Поселят в какой-нибудь скучной шотландской деревеньке, где я буду коротать время в компании нянь-приживалок. Ник будет нас навещать – сначала часто, потом все реже и реже… Потом и вовсе пропадет с горизонта. Кому нужна спившаяся от скуки, отставшая от жизни любовница? Ребенка моего в Россию не выпустят, он будет английским гражданином, к тому же еще и важной персоной, хоть и не унаследует титула. Разве что я захочу уехать сама, оставив ребенка Нику.
Страшная мысль прервала
– А что помешает им убрать меня, когда ребенок родится?
Ник удивленно поднял брови.
– Зачем? Ребенок – это гарантия того, что ты будешь молчать и действовать Семье во благо.
Ах вот оно что… Ребенок будет играть роль заложника. Будто поняв, что ляпнул что-то не то, Ник поднялся из кресла и быстро подошел.
– Я имел в виду, что ребенок сделает тебя неотъемлемой частью Семьи. Ты будешь на нашей стороне. Понимаешь?
Да уж куда понятнее. Отвернувшись от него, я вновь легла на кровать, выводя пальцем круги по стене.
Как тоскливо… Господи, как тоскливо…
– Мне показалось… или не так давно ты признавалась мне в любви? – сухо спросил Ник у моей спины.
От захлестнувшего меня с головой непонятного смятения захотелось самой скрутиться в позу младенца и зажмуриться.
– Признавалась… – едва смогла выдавить я, чувствуя, что задыхаюсь.
– Так в чем же дело? Обычно хотят детей… от того, кого любят.
Не в состоянии сдержаться, я заплакала.
– Я не хочу… - всхлипывала себе ладонь. – Не хочу так… просто так…
– Как? Боже правый, как?
– Без тебя… просто так ребенка… одна… не хочу…
За моей спиной наступила пауза. А потом он рассмеялся – долго и почти весело.
– Ты, видать, даже мой дневник умудрилась наискосок прочитать... – отсмеявшись, Ник положил руку мне на голову.
Я перестала плакать и медленно повернулась, вытирая слезы ладонью.
– Что ты имеешь в виду?
– А то и имею, - он посерьезнел и поднял мое лицо к себе. – После всего, что ты обо мне узнала, ты все еще думаешь, что я предлагаю тебе стать… инкубатором для моего ребенка?
У меня перехватило дыхание.
– А что… что ты мне предлагаешь?
– Колец никаких нет, - вместо ответа строго предупредил он.
– Не до того было.
Колец?! О, Господи…
– И пока все в тайне. Мне надо, чтобы представление прессе прошло без лишнего хайпа. Пройдет пара месяцев – тогда и объявим тебя.
Я не могла поверить своим ушам…
Вот ведь оно как бывает… Сидишь, и кажется, что все это не с тобой, потому такого не может быть. Просто не может быть…
Подпрыгнув, словно на пружине, я бросилась ему на шею и сдавила так, что он захрипел.
Миллион мыслей крутилось в голове, и не одна меня по-настоящему не тревожила.
И то, что мы мало знаем друг друга.
И то, что мне все еще непросто изъясняться по-английски.
И что, черт возьми, мы будем делать, если ему откажут от места – выгонят из собственного родового поместья, лишат любимого дела…
И осознание того, что мне придется породниться с теми, кто трижды пытался меня убить – раздавить, как назойливое насекомое.
И что Самойлова может отомстить. А она может. Ох, как может. Потому что я не буду больше встречаться с Майлсом. Вообще. И если эта стерва
захочет от меня большего, чем изначально договаривались, ее ждет сильное разочарование.– Анжи… Я дышать не могу…
Отпустив его шею, я выпрямилась, состроила строгое выражение лица, опустила глаза и голосом английского дворецкого объявила.
– Я принимаю ваше предложение, милорд.
Он хмыкнул и скривил губы в легкой усмешке.
– А я уж испугался, что вы ответите мне гордым отказом, миледи…
И на корню убил мое ироничное туше, заткнув мне рот поцелуем.
Глава 22: КОГО ХОЧЕТ МАЙЛС
– Ну, как? – Ксения вертелась перед зеркалом так долго, что у меня буквально начала кружится голова.
– Шикарно! – похвалила я.
Платье у нее действительно было роскошным. Красное, с низким лифом, спереди короткое, сзади в пол. От Бурбери, ни много ни мало.
Мое платье было не таким вызывающим – цвета пыльной розы, чуть повыше колена, с косым вырезом на груди. После сделанного мне предложения хотелось выглядеть красиво, но скромно. Тем более, что Ник будет невольным свидетелем моего с Майлсом представления на балу - конечно же, я рассказала ему про Самойлову, про наш уговор и про ее угрозу раскрыть наши отношения.
Взбесился он, конечно, не на шутку. На мгновение даже подумала – пощечину залепит, как и собирался, поймав меня пьяную после Хеллоуинских гулянок. Но нет, сдержался, хоть и ударил кулаком в стену. После остыл и, кусая сбитые костяшки, объявил мне, что на подобный спектакль он согласен, только если я буду держаться от «этого говнюка» на расстоянии вытянутой руки.
Так что, хошь не хошь, придется соответствовать...
– Если будешь так вертеться, у тебя прическа растреплется, – сердито предупредила я Ксюху, когда она в очередной раз закружилась перед зеркалом, как юла.
И это, похоже, подействовало.
Заправив выпроставшуюся прядь, подруга довольно вздохнула.
– Только в этот салон теперь и будем ходить… а не к той ужасной миссис Ву. Так голова потом болела после ее процедур – я тебе передать не могу...
Я хмыкнула. После моего несостоявшегося покушения девчонки действительно ничего не помнили – ни как вдруг уснули, ни как упали, ни как их всех усадили на диван. Запаниковали, конечно, очнувшись с одинаково сильной головной болью и обнаружив, что я пропала. Но, скоро успокоились, получив от меня смс, в котором я докладывала, что мой бойфренд приехал в наш пригород мириться, и я срочно отбыла на встречу с ним в ресторан Белая Астра. А по-английски пишу, чтобы этого самого бойфренда не пугать русскими кракозяблами.
Ксюха аккуратно присела рядом со мной за маленький круглый столик у окна, и хлебнула из своей чашки остывшего кофе.
– Сколько там времени? – спросила она с надеждой.
– Пять минут прошло с последнего раза, когда ты спрашивала.
Ксения вздохнула.
– Я уж прям не могу. Скорее бы.
Бал начинался в восемь вечера, а сейчас было только пять. Учитывая то, что ужин вот-вот принесут нам прямо в номер – отель Грин Лаунч был совмещен с рестораном – а ехать до колледжа всего час, все равно оставался лишние часа полтора, в течение которого мне придется выслушивать Ксюхино нытье.