Элемент Водоворота

– Поздравляю, Сай-кун, – произнес Какаши, улыбаясь единственным видимым глазом, как только они подошли. И, несмотря на то, что он обращался к Акаши, глаз Копирующего задержался лишь на небесно-голубых омутах Наруто и распахнутых кобальтово-синих глазах готовой расплакаться Макото. – Можешь считать себя полноценным членом команды.

– Прости, Харука, но мне показалось, что поступить иначе было бы подлостью, – пролепетала Мако, подняв на учителя глаза, уже полные слез разочарования.

– Не хнычь, – ответил туманник, прижимая голову ученицы к своему плечу. – Девчонки не плачут.

– Угу, – девушка закивала, уткнувшись лицом в мягкий жилет, пропитанный родным запахом.

– Вы все сделали правильно, – продолжил Харука, слегка улыбнувшись Наруто, который нерешительно переминался с ноги на ногу возле Какаши, очевидно, ожидая от своего сенсея аналогичного успокоения. – Тех, кто не выполняет свои миссии, в мире шиноби называют ничтожествами, но те, кто предают своих товарищей, хуже ничтожества, – прозрачные серые глаза прищурились, встретив внимательный и удивленный взгляд Копирующего ниндзя.

За отведенные пять минут зал покинули еще несколько команд, включая тройки Ханаби и Конохамару, после чего к ним вышла Темари, радостно сообщив, что все, кто покинули зал, сняв свои кандидатуры, а именно двадцать команд, прошли во второй этап экзамена, поскольку выполнили главное правило шиноби – не бросать в беде своих товарищей. И счастье Наруто было бы окончательным, если бы она не упомянула, что позиция тройки на старте все же будет зависеть от количества набранных на экзамене баллов.

Все-таки дед так и не начал принимать ее всерьез: пробраться мимо его спящих охранников оказалось совсем нетрудно. Оставив на кровати вместо себя несколько подушек, прикрытых одеялом, Куротсучи выскользнула через окно на мягкий песок, покрывавший все до единой улицы в этой деревне. Сегодня ночью ее путь лежал в самое сердце Суны – к круглому зданию резиденции Кадзекагэ, ведь после того, что ей рассказывала ее гувернантка Хаюми-сан, она просто обязана была увидеть все своими глазами, подтвердить или опровергнуть ее слова.

Ночью Суна произвела на нее не меньшее впечатление, чем в свете дня: поднимаемые в воздух прохладным ветром песчинки искрились в желтом свете фонарей, создавая легкую золотую дымку. Бескрайнее и бездонное темно-синее небо, будто бархатным куполом закрывавшее деревню, было усеяно серебристыми светлячками звезд, и, не будь у нее важного дела, она непременно забралась бы на крышу, долго искала бы созвездия и ждала падающих метеоритов, чтобы загадать желание. Развеянный повсюду аромат эфирных масел и пряностей напомнил ощущение от рассказов ее гувернантки о торговых караванах, дальних путешествиях и захватывающих приключениях, которых ей так хотелось. Ненавязчивое стрекотание цикад, тихий шорох песка под ее ногами лишь добавляли чувства предвкушения чего-то неизведанного, щекочуще-опасного, но ужасно интересного, предвкушения начала ее собственного приключения, в котором она будет главной героиней, ее новой жизни, ее свободы. Сказочная ночная Суна была именно тем местом, что она представляла в своих фантазиях: интригующая, загадочная, скрывающая в своих узких улочках тысячу секретов, и главный из них – таинственного Кадзекагэ, про которого столько говорили в Иве в последний год, – она намеревалась разгадать самым первым.

Сойдя с одной из центральных улиц недалеко от входа в резиденцию, Куротсучи свернула в узкий переулок, стараясь не нарваться на дозорных, которые, без сомнения, патрулировали окрестности главного здания в деревне. Воздух вокруг стал как будто гуще и тяжелее, к легкому аромату пряностей добавились едва заметные нотки гвоздики и грейпфрута, смешанные с запахом раскаленного солнцем песка. Ей показалось, что за ней внимательно наблюдают, хотя прямых признаков присутствия рядом шиноби она не заметила. Уже приготовившись атаковать страшное чудовище, коим обещал быть Кадзекагэ, если верить рассказам ее вечно испуганной чем-то гувернантки, она принялась оглядываться по сторонам, по-прежнему не находя никого рядом.

Инстинктивно захотелось подняться повыше, чтобы оценить обстановку, но девушка опасалась раскрыть себя, пусть даже ночные прогулки и не запрещены, а истинная цель ее экспедиции была известна только ей одной, но если ее “тюремщики”, как она сама их называла, узнают, что подопечная находилась не в постели после обозначенного дедом часа, то Суну может ожидать внеплановый визит Тсучикагэ, а ее – хорошенькая взбучка. Прячась и крадучись, она все же решилась забраться на крышу высокого здания, с которого должно было быть видно несколько соседних кварталов и круглую резиденцию.

Первое, что она увидела, бесшумно запрыгнув на покрытую песком поверхность, были большие бирюзового цвета глаза, окаймленные почерневшими веками, на бледном, худом лице. Глаза внимательно и слегка удивленно изучали ее несколько секунд, взгляд не был тяжелым или злым, в нем не было агрессии, однако она невольно поежилась, будто бы ей просканировали мысли.

– Эээ… привет! – поспешно замахала руками Куротсучи, слегка краснея, опасаясь, что эти глаза прочитали в ее голове что-нибудь недостойное, например, что она этой ночью отправилась выслеживать Кадзекагэ. – Меня Куротсучи зовут, я из деревни Скрытого Камня. Я тут просто гуляю. Честно! – непонятно почему извиняющимся тоном пробормотала она, заложив руки за голову и виновато улыбаясь. – А ты из Песка? – нерешительно подойдя на шаг, она принялась рассматривать незнакомца.

Это был невысокий, худой и немного сутулый юноша с непослушными, торчащими во все стороны ярко-красными волосами. Простая черная туника, висевшая на нем, как на вешалке, была наглухо завязана у горла черным шнурком и прихвачена тонким ремнем на поясе, открывая лишь бледную шею и аристократически тонкие запястья. Незнакомец сидел, расслабленно прислонившись спиной к установленной на крыше для нагрева воды бочке, положив руки на колени, и, судя по задумчивому выражению лица, о чем-то размышлял до ее прихода. Тонкие, плотно сомкнутые губы, чуть впалые щеки, и глаза такого удивительного цвета, которые, задержавшись на ее лице еще пару секунд, вновь обратились к песчаным дюнам за крепостной оградой.

– Ты тоже сдаешь экзамен? Трудные были задачки на первом этапе, да? – девушка приземлилась рядом с ним на край крыши, свесив вниз ноги.

– Трудные, – согласился собеседник, продолжая задумчиво смотреть вдаль.

– Я написала только шесть штук. И жутко радовалась, когда узнала, что суть была не в этом. А последний вопрос – ну, это вообще атас! Интересно они придумали, правда? – не получив ответа, она вздохнула и подтянула к груди коленки, обхватив их руками и положив на них острый подбородок. – Какой-то ты неразговорчивый. Если помешала твоей медитации, ты так сразу и скажи, я не обижусь. Тем более что у меня еще куча дел!

– Ночью, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес юноша, вскинув несуществующую бровь.

– Представь себе! – надула губки Куротсучи. – Дед велел с меня глаз не спускать, поэтому днем меня пасут, аки горную козочку, и мне не развернуться. А вот ночью… Тем более, что объект мне попался как нельзя для этого подходящий.

– Объект?

– Ну да, объект для выслеживания. Мне страсть как хочется посмотреть на этого вашего Кадзекагэ! Мне про него кучу интересностей рассказали. Например, что он вообще не спит. Никогда. Это правда?