Эмиссар: Каменные джунгли

Приблизившись к неподвижной фигуре, откидываю одеяло и вижу перед собой соломенное чучело, украденное с чьего-то огорода. Так и есть. Ловушка. Благодаря хорошим рефлексам, саблей отбиваю острый дротик, летящий в мою шею со стороны ближайшего окна. Выскочив на улицу, замечаю неподалёку какого-то темноволосого парня лет двадцати с духовой трубкой. Его лицо кажется мне смутно знакомым, но где я раньше видел этого парня и при каких обстоятельствах, никак не могу вспомнить. Вместо того чтобы перезарядить трубку и попробовать вновь выстрелить в меня дротиком, он откидывает её в сторону, затем обнажает гладиусы и идёт мне навстречу.

«Убей его!» — слышу в своей голове голос Аринэль.

С радостью, моя госпожа. Пока приближаюсь к врагу, ловлю себя на мысли, что вот-вот вспомню, где же видел этого парня раньше. И, наконец, вспоминаю. Лагерь работорговцев. Моё самое первое задание в качестве эмиссара. Он был последним, кого я убил в тот день. Или не убил? Я оставил этого парня умирать, после того как нанёс ему смертельное ранение. Но бездыханное тело куда-то пропало, и найти его я не смог. И вот спустя столько времени мы встретились снова. Как и я, мой противник с момента нашей прошлой встречи ничуть не постарел. Как такое возможно? Некромантия? Вряд ли. На разлагающегося мертвеца он совсем не похож.

— Жалеешь, что не добил меня тогда? — интересуется незнакомец, будто прочитав мои мысли.

— Ничего страшного. Ещё не поздно исправить эту ошибку, — спокойно отвечаю.

Нисколько не сомневаюсь, что смогу одолеть этого недобитка, но и о предостережении госпожи не забываю. Неслучайно она сказала, что враг сильнее, чем покажется на первый взгляд. Я это учту. И голову этому выродку отрублю. Без неё он точно не оживёт.

Проверяя, на что способен мой противник, сразу замечаю, что его боевые навыки за прошедшее время очень сильно возросли. Он не только спокойно отражает мои удары, но и контратакует в самый подходящий момент. Усилив напор, вынуждаю его уйти в глухую оборону, пробить которую мне не удаётся.

— Найтель, — вдруг говорит противник.

Знакомое имя отвлекает меня буквально на мгновение, но моему врагу этого оказывается достаточно. Изловчившись, выродок ловко смещается в сторону, и легонько полосует меня по левому бедру, после чего чуть не лишается головы, едва успев пригнуться и отскочить назад.

— Что ты сейчас сказал? — спрашиваю я.

— Назвал имя своего учителя.

Быть этого не может. Нас обучал один и тот же человек, точнее эльф. Как такое возможно? Неужели… Да нет, быть этого не может. Мысль, что Аринэль спасла умирающего надсмотрщика, исцелила с помощью своей магии, и спустя какое-то время, как и меня, привела его в священную рощу, приказав Найтелю заняться его обучением, кажется дикой и безумной. Не могла моя госпожа так поступить. Это совсем на неё не похоже.

— А своё имя назвать не хочешь? — спрашиваю я, затем делаю резкий выпад, метя противнику в грудь.

Однако выродок ловко уклоняется. За уворотом тут же следует контратака. Противник пробует полоснуть меня гладиусом по горлу, но я успеваю защитить шею, подставив под удар вторую саблю.

«Сучке весело, она себе интересную игрушку нашла. Но не думай, что так будет всегда. Рано или поздно, ты наскучишь этой дряни или разочаруешь её, и она, вдоволь наигравшись, выкинет тебя, словно ненужный мусор. Не знаю, сколько времени это займёт. Недели, месяцы, годы. Возможно даже десятилетия. Но итог будет один», — так некстати вспоминаются слова покойного некроманта Фалвиса.

Одна за другой в голову лезут неприятные мысли. Всё это время у Аринэль был запасной вариант. Я из кожи вон лез, пытаясь доказать, что я достоин быть её эмиссаром, а что сделал этот выродок? Вся его заслуга в том, что он принял смерть от моего клинка. Почему же госпожа вернула к жизни именно его, а не кого-то другого? Эта и другие неприятные мысли сильно отвлекают, из-за чего, поддавшись эмоциям, делаю резкий выпад, пытаясь вновь перерезать этому выродку горлу, но шустрый противник без труда уклоняется от атаки, полоснув меня по левой ноге. Проклятье! Он меня уже дважды порезал, в то время как я его ещё ни разу не задел. Отбросив неприятные мысли и эмоции, концентрируюсь на бое, впервые за долгое время встретив равного мне по силам фехтовальщика.

Наш бой напоминает долгий изнурительный танец. Сталь бьётся о сталь, и эти звуки всё никак не смолкают. Складывается ощущение, будто я сражаюсь с собственной тенью. Я не могу никак этого выродка достать, но и ему это тоже не под силу. Остаётся только гадать, сколько времени мой противник провёл в долине полуночи, но учеником он явно был способным, и к этому бою подготовился хорошо. В отличие от меня, мой противник пока ещё ни одной ошибки не совершил. У него даже дыхалка не сбилась, в то время как у меня вдруг начинает всё плясать перед глазами, словно у запойного пьяницы, кружится голова и понемногу отнимаются ноги. Левая нога в начале боя легонько саднила, а сейчас её как будто прижгли огнём. Яд! Этот выродок перед боем чем-то смазал свои гладиусы! Не знаю, чем противник меня отравил, но чувствую, что моё время на исходе.

С этой мыслью перехожу в контратаку, слегка потеснив противника, и вынудив его начать пятиться назад. В какой-то момент мне даже удаётся выбить один гладиус из его рук, что придаёт мне уверенности. Вот только нога уже совсем полыхает. Стиснув зубы, стараюсь не обращать внимания на боль. Из-за того, что в глазах всё двоится, в какой-то момент перестаю различать, какой из двух парней с гладиусом настоящий. Понимание приходит в тот момент, когда острый клинок вонзается мне в живот. Вздрагиваю, понимая, что проиграл, но всё ещё продолжаю размахивать саблями перед собой, надеясь достать противника. Однако он резко извлекает гладиус из моего живота, делает нырок, так что моё оружие проносится над самой его головой, быстро меня оббегает и наносит удар в спину, пронзая меня насквозь.

Выронив оружие, как завороженный наблюдаю за окровавленным клинком, торчащим из моей груди. Провернув гладиус в сторону, убийца резко его выдёргивает. Сдавленно покашливая, чувствую, как по губам течёт кровь. Зажимая ладонью дырку в груди, падаю на колени. Такое ощущение, будто сама смерть коснулась меня своей костлявой рукой, и от этого прикосновения по всему телу пробежал холод.

«Эмиссар может быть только один. И теперь это не ты», — раздаётся в моей голове голос Аринэль.

В нём нет грусти, триумфа или злорадства. Лишь капелька сожаления. Предсмертное предсказание некроманта сбылось. Я разочаровал свою госпожу, и моё время подошло к концу. У меня была возможность всё исправить, но этот враг оказался мне не по зубам. Я сам во всём виноват. С этой мыслью падаю на траву. Глядя в сторону, вижу, как убийца обходит меня, наклоняется и подбирает второй гладиус. Холод приближающейся смерти пробирает до костей, дышать становится тяжело и больно, веки тяжелеют. Бросив Лару в Бельфаре, я вернулся в Шезарский лес, веря, что у меня другой путь. И теперь этот путь подошёл к концу.

— Я люблю тебе, Аринэль, — тихо бормочу напоследок дрожащими губами, прежде чем свет перед моими глазами навсегда меркнет.

Арт: Рен

37

Благодаря высокой скорости и знанию пилотом местности, конвертоплан сумел довольно быстро добраться до Сайнта. Однако вместо хорошо охраняемой цитадели Квентин, Дэйн и Нил обнаружили лишь один большой кратер. Всех троих в разной степени увиденное повергло в шок. Никто к такому был не готов. Пилота уничтожение Сайнта скорее порадовало. Хоть подлетать в упор к цитадели Квентин изначально и не планировал, он опасался, что такую здоровую махину могут заметить и открыть по ней огонь. Конвертоплан мог похвастаться неплохой бронёй, но одно точное попадание из гранатомёта по несущему винту гарантирует крушение. Теперь об этом можно было даже не беспокоиться.

Дэйн, в отличие от Квентина, при виде кратера впал в ступор. Он не сумел помочь своей госпоже, потратив слишком много времени на всякую ерунду. Его создательница мертва, да и ему, скорее всего, тоже осталось недолго. Магия богини, даровавшая ему жизнь, в любой момент рассеется, и он снова обратится в глиняную фигуру размером в человеческий рост. От депрессивных мыслей эмиссара отвлекло пришедшее видение, в котором он увидел всё то же самое, что и Барбара: до боли знакомую заброшенную церковь и чёрный рунный обелиск. Смысл увиденного был прост и предельно понятен. Это необычное путешествие должно было закончиться в том же самом месте, где и началось.