Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика

(противоречие) снимает себя само через себя. Но снятое противоречие

не есть абстрактное тожество, ибо последнее само есть лишь одна

сторона противоположности. Ближайший результат положенной как

противоречие противоположности есть основание, которое содержит

в себе, как снятые и низведенные лишь к идеальным моментам, и

тожество, и различие.

§ 120.

Положительное есть то различенное, которое должно быть

самостоятельно и вместе с тем не должно оставаться безразличным к своему

соотношению со своим иным. Отрицательное должно не менее

самостоятельно быть отрицательным соотношением с собою, быть для себя,

но вместе с тем оно, как отрицательное, необходимо должно иметь это

УЧЕНИЕ 0 СУЩНОСТИ

207

свое соотношение с собою, свое положительное, лишь в ином. Оба,

следовательно, суть положенное противоречие, оба суть в себе одно и то же.

Оба суть одно и то же также и для себя, так как каждое из них есть

снятие другого и самого себя. Они оба поэтому погружаются в

основание (на нем. яз. игра слов gehen zu Grunde: идут ко дну, погибают,

и идут к основанию), или, иначе говоря, существенное различие, как

различие в себе и для себя, есть непосредственно лишь отличие себя от

самого себя, содержит в себе, следовательно, тожественное; к такому

полному в себе и для себя сущему различию принадлежит,

следовательно, как само оно, так и тожество. — Как соотносящееся с собою

различие, оно уже провозглашено также и как тожественное с собою,

и противоположное есть вообще то, что содержит внутри самого себя

одно и его иное, себя и свое противоположное. Внутри–себя–бытие

сущности, определенное таким образом, есть основание.

в) Основание.

§ 121.

Основание есть единство тожества и различия, оно есть истина

того, чем оказались различие и тожество, рефлексия внутрь себя,

которая есть столь же и рефлексия в иное, и наоборот. Оно есть

сущность, положенная как целостность.

Примечание. Закон основания гласит: все имеет свое достаточное

основание, т.е. истинная существенность нечто не состоит ни в

определении нечто как тожественного с собою, ни в его определении как

различного, ни в его определении как только положительного или

только отрицательного, а состоит в том, что нечто имеет свое бытие

в некоем другом, которое, как его тожественное с собою, есть его

сущность. Последняя также есть не абстрактная рефлексия внутрь

себя, а рефлексия в другое. Основание есть внутри себя сущая

сущность, сущность есть существенным образом основание, и она есть

основание лишь постольку, поскольку она есть основание нечто,

основание некоего иного.

Прибавление. Если мы говорим об основании, что оно есть

единство тожества и различия, то под этим единством не следует понимать

абстрактного тожества, так как в таком случае у нас получилось бы

лишь другое название, а на деле — снова лишь то же самое

рассудочное тожество, неистинность которого нами уже познана. Чтобы преду-

208

предить это недоразумение, можно поэтому также сказать, что

основание есть не только единство, но точно так же и различие тожества и

различия. Основание, которое сначала обнаружилось перед нами как

снятие противоречия, является, следовательно, как новое

противоречие. Но, как таковое, оно не спокойно пребывает внутри себя, а скорее

отталкивает себя от самого себя. Основание есть основание лишь

постольку, поскольку оно обосновывает, но то, что произошло из

основания, есть лишь оно же само, и в этом заключается формализм

основания. Содержание обоснованного и основания одно и то же, и

различие между ними есть лишь различие формы между простым

соотношением с собою и опосредствованием, или положенностью. Когда мы

спрашиваем об основаниях вещей, мы стоим вообще на уже раньше

(§ 112, прибавление) упомянутой точке зрения рефлексии; мы желаем

видеть вещь как бы удвоенна: во–первых, в ее непосредственности и,

во–вторых, в ее основании, где она больше уже не непосредственна.

В этом и заключается простой смысл так называемого закона

достаточного основания, который высказывает лишь то, что вещи должны

существенно рассматриваться как опосредствованные. Формальная

логика дает установлением этого закона мышления дурной пример

другим наукам, поскольку она требует, чтобы они не признавали своего

содержания непосредственно, между тем как она сама устанавливает

этот закон, не выводя его и не показывая его опосредствования.

С таким же правом, с каким логик утверждает, что наша способность

мышления так уж устроена, что мы относительно всего принуждены

спрашивать об основании, — с таким же правом мог бы медик на

вопрос, почему утопает человек, упавший в воду, ответить: человек

так уж устроен,что он не может жить под водой, и точно также юрист,

которому задают вопрос, почему наказывают преступника, мог бы

ответить: гражданское общество так уж устроено, что преступления

не должны оставаться безнаказанными. Но если даже не принимать во

внимание этого требования, которое мы имеем право предъявить к

логике, — требования, чтобы она обосновала закон основания, то все

же она должна, по крайней мере, ответить на вопрос, что мы должны

понимать под основанием. Обычное объяснение: основание есть то,

что имеет следствие, кажется на первый взгляд более ясным и

понятным, чем данное выше определение этого понятия. Но, если мы