Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика

созерцании; они, поэтому, не обладают религией. Здесь, в частности

о критике этого восхождения мышления, мы должны сделать два

замечания. Во–первых, если это восхождение облекается в форму

умозаключений (в форму так называемых доказательств бытия божия),

то здесь исходным пунктом во всяком случае является представление

о мире как об аггрегате случайностей или как об определяемом

целями и целесообразными отношениями. Может казаться, что в

мышлении, поскольку оно делает умозаключения, этот исходный пункт

ВТОРОЕ ОТНОШЕНИЕ МЫСЛИ К ОБЪЕКТИВНОСТИ 101

остается и оставляется нами незыблемой основой, и таким же

эмпирическим, каким его материал был спервоначалу. Отношение

исходного пункта к тому конечному пункту, к которому переходит

мышление, представляется, таким образом, лишь утвердительным

отношением, умозаключением от одного, которое есть и остается, к некоему

другому, который точно так же есть. Но на самом деле крупное

заблуждение— стремиться познать природу мышления лишь в этой

рассудочной форме. Мыслить эмпирический мир значит, наоборот,

существенно изменить его эмпирическую форму и превратить его в некое

всеобщее. Мышление вместе с тем влияет отрицательно на

эмпирическую основу: воспринимаемый материал, определяемый посредством

всеобщности, не остается в своей первоначальной эмпирической форме.

В этой деятельности мышления выявляется внутреннее содержащие

воспринимаемого, причем удаляется и подвергается отрицанию его

оболочка (сравните § 13 и 23). Метафизические доказательства бытия божия

суть поэтому неудовлетворительные истолкования и описания

восхождения духа от мира к богу; они неудовлетворительны, потому что

они не выражают или, вернее, не выявляют содержащегося в этом

восхождении момента отрицания, ибо из того, что мир случаен, уже

прямо вытекает, что он — лишь нечто преходящее, являющееся,

нечто само по себе ничтожное. Смысл восхождения духа

заключается в том, что мир, правда, обладает бытием, но не истинным,

а мнимым бытием, что мир не обладает абсолютной истинностью, а что

последняя есть лишь по ту сторону явления, лишь в боге; бог только

есть истинное бытие. Так как это восхождение есть переход и

опосредствование, то оно есть точно так же снятие перехода и

опосредствования, ибо то, чем, как может казаться, бог опосредствуется, мир

объявляется, наоборот, ничтожным. Лишь ничтожность бытия

мира есть лестница восхождения, так что то, что выступает, как

опосредствующее, исчезает и, следовательно, в самом этом

опосредствовании снимается опосредствование. — Возражая против рассудочного

способа доказательства, Якоби имеет главным образом в виду

отношение, понимаемое лишь как утвердительное, как отношение между

двумя сущими. Этому способу доказательства он делает справедливый

упрек, что здесь ищут условий (мир) безусловного, что таким образом

бесконечное (бог) представляется как обоснованное и зависимое. Но

вышеуказанное восхождение, как оно совершается в духе, само

поправляет эту видимость, и нужно даже сказать, что оно все представляет

собою исправление этой видимости. Но Якоби не постиг истинной

102

природы существенного мышления, заключающейся в том, что оно в

самом опосредствовании снимает опосредствование. Поэтому

ошибочно считать упреком, затрагивающим мышление вообще и,

следовательно, также и разумное мышление, то, что он справедливо

ставит в упрек лишь рефлектирующему рассудку.

Для того, чтобы пояснить непонимание отрицательного момента,

мы можем, например, указать на упрек, который делают спинозизму,

будто он представляет собою пантеизм и атеизм. Абсолютная

субстанция Спинозы, разумеется, не есть, еще абсолютный дух, и справедливо

требование, чтобы бог определялся как абсолютный дух. Но если

определение Спинозы истолковывается таким образом, что он смешивает

бога с природой, с конечным миром, и делает мир богом, то при этом

исходят из предположения, что конечный мир обладает истинной

действительностью, утвердительной реальностью. При таком

предположении утверждение о единстве бога и мира, несомненно, делает бога

конечным и низводит его к конечному, внешнему

многообразию существования. Не говоря уже о том, что Спиноза не определяет

бога как единство бога и мира, а как единство мышления и

протяжения (материального мира), — само это. единство, даже если мы его

будем понимать в первом, совершенно неточном смысле, должно

убедить нас, что в системе Спинозы мир есть, лишь явление, нечто, не

обладающее действительной реальностью. Поэтому мы должны

смотреть на его систему скорее как на акосмизм. Философское учение,

утверждающее, что есть бог и только бог, не следовало бы, по

крайней мере, выдавать за атеизм. Ведь приписывают же религию даже

народам, поклоняющимся, как богу, обезьянам, корове, каменным и

железным статуям и т. д. Однако человек нелегко оставляет

предположение, основанное на чувственном представлении, что аггрегат

конечных вещей, который называется миром, обладает действительной

реальностью; что не существует мира, — это признается совершенно

неприемлемым или, по крайней мере, гораздо менее приемлемым,

чем мысль о том, что не существует бога. Полагают — и это не служит

к чести тех, которые так полагают, — что гораздо легче представить

себе, что какая–нибудь философская система отрицает бога, чем

представить себе, что она отрицает мир; находят гораздо более понятным

отрицание бога, чем отрицание мира.

Второе замечание относится к критике содержания, которое

приобретается этим мыслящим восхождением. Это содержание, если оно

состоит лишь в определениях субстанции мира, необходимой сущности