Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

А в «Аэрофлоте» герой тоже столкнется с автоматом: «У автомата — в нем ума палата, — / Стою я, улыбаюсь глуповато. / Он мне такое выдал (автомат): / Невероятно! В Ейске — / Почти по-европейски — / Свобода слова, если это мат». Причем и этот автомат нуждается в починке: «Но спятил, перегревшись, автомат» (АР-7-120).

Упоминается в обеих песнях и икра: «Что всё, мол, здесь — / Икра и ванная…» /3; 456/ ~ «Вас компания Аэрофлот / Всех накормит зернистой икрой» [2787] ^{[2788] [2789]} .

2787

уЧКудуК, подсобное хозяйство у Анатолия Кацая, 22.07.1979.

2788

Выражение пустит слезу использовал применительно к себе и лирический герой в черновиках «Таможенного досмотра»: «Не выдержал, пустил слезу, / А сердце — сто ударов: / Ведь я распятий не везу, / Икон и самоваров» /4; 465/.

2789

Кеворков В. Любимов, Высоцкий и… // Кеворков В. Романы бахт: повести, рассказы, эссе. М.: Книжный сад, 2008. С. 279.

Далее. В «Аэрофлоте» читаем: «.Друг мой честью клянется спьяна, / Что он всех, если надо, сместит».

Такое же намерение высказывал и сам лирический герой в песне «Передо мной факир — ну, просто карлик!»: «Я потревожу ихних шулеров». А «всех сместить» он собирается и в «Лекции о международном положении», написанной примерно в одно время с «Аэрофлотом»: «Шах расписался в полном неумении — / Вот тут его возьми и замени». Сравним с черновым вариантом «Аэрофлота»: «Всё в тумане везде, вот те на! / Друг орет, что министра сместит, / Да как пустит слезу: “Вся страна, — / Говорит, — никуда не летит”»207 (АР-7-119). При этом строка «Друг орет, что министра сместит» напоминает «Песенку про Козла отпущения» (1973), где герой тоже грозил совершить переворот: «Эй, вы, бурые, — кричит, — светло-пегие, / Отниму у вас рации-он волков / И медвежие привилегии!». И в том же 1973 году он собирался совершить переворот в «Песне Гогера-Могера»: «И я устрою вам такой скачок, / Когда я доберусь до высшей власти!». В последней песне герой говорил: «Доверьте мне — я поруковожу / Запутавшимся нашим государством!», — что очень похоже на ситуацию в «Лекции о международном положении»: «Шах расписался в полном неумении — / Вот тут его возьми и замени». И о таком же «запутавшемся государстве» («неумелом шахе») говорится в «Аэрофлоте»: «Друг орет, что министра сместит» (поскольку «вся страна никогда никуда не летит») («поруковожу» = «возьми и замени» = «сместит»; «запутавшимся» = «в полном неумении»; «государством» = «шах» = «министра»).

Как вспоминал о Высоцком режиссер Ваграм Кеворков: «На этих коротких фразах включается его могучая энергетика, он тут же, по нарастающей, все более азартно, рассказывает, как “убирает” чиновников»²⁰*..

Тот же Кеворков приводит следующую реплику Высоцкого о чиновниках: «Ничего, я их всех дожму!» [2790] ^{[2791] [2792] [2793]} , - которая вновь напоминает «Песенку про Козла отпущения»: «Все подохнете без прощения…». Перед этим же была такая фраза: «Не один из вас будет землю жрать…», — что, по сути, мало чем отличается от слов друга героя-рассказчика в «Аэрофлоте»: «Друг орет: “Ох, я вас проучу!”» (АР-7-120); да и самого героя в «Песне про плотника Иосифа»: «Ох, я встречу того духа! / Ох, отмечу его в ухо!».

2790

Там же.

2791

 http://compressor.spb.ru/onac.html

2792

Тбилиси, КавГипротрансстрой, сентябрь — октябрь 1979.

2793

Высоцкий. Исследования и материалы: в 4 т. Т. 3, кн. 1, ч. 2. Молодость. М.: ГКЦМ В.С. Высоцкого, 2013. С. 129.

А основная редакция «Аэрофлота»: «Друг мой честью клянется спьяна, / Что он всех, если надо, сместит», — вновь возвращает нас к «Песенке про Козла отпущения»: «Всех на роги намотаю…». Кроме того, угроза «Я вам винт в рог бараний скручу!» (АР-7-120) перекликается с той же угрозой: «Всех на роги намотаю…».

В черновиках «Аэрофлота» также сказано: «Мой друг — он дока, старый оборонщик, / И весь воздушный флот — его семья. / Он высказал догадку, что угонщик — / Простой командировочный, как я» /5; 561/.

В образе «старого оборонщика» выступал и сам лирический герой в «Песне про Сережку Фомина» (1963), где речь шла как раз о военном времени: «В военкомате мне сказали: “Старина, / Тебе ‘броню’ дает родной завод ‘Компрессор’!” / Я отказался, а Сережку Фомина / Спасал от армии отец его, профессор». Про завод «Компрессор» известно, что он «был основан для оборонных нужд страны»^.

И в образе «простого командировочного» лирический герой выступает во многих произведениях — например, в «Песне командировочного» (1968): «А жить еще две недели, / Работы — на восемь лет», — где, в свою очередь, предвосхищен другой черновой вариант «Аэрофлота»: «Я пошел — позвонил, поикал, / Трубку поднял Изотов как раз. / Я ему: “Отменяйте аврал, / Две недели в запасе у нас”» /5; 562/. А на одном из концертов прозвучал следующий авторский комментарий: «Шуточная песня — “Песня командировочного”. Или — “Через десять лет в Аэрофлоте”^¹¹ (отметим заодно интересную перекличку между «Песней командировочного» и «Таможенным досмотром»: «Беру последний фонд — / Все двадцать два рубля» = «Вытряхнул из чубчика / Двадцать два рубчика, / Но они и это усекли!» /4; 456/).

Таким же «командировочным» лирический герой предстает в стихотворении «Бывало, Пушкина читал всю ночь до зорь я…» (1967): «И вот сейчас я нахожусь у Лукоморья, / Командированный по пушкинским местам»; в «Поездке в город» (1969): «…Снабдив меня списком на восемь листов, / В столицу меня снарядила»; и в «Сказочной истории» (1973): «И трезвейшего снабдили, / Чтоб чего-то приволок» (снабдили, то есть «командировали»). Здесь главный герой назван трезвейшим из тех, с кем он пировал: «В кабаке старинном “Каме” / Парень кушал с мужиками».
– а в «Поездке в город» он говорит: «Я самый непьющий из всех мужиков».

Если вернуться к сопоставлению «Мишки Шифмана» и «Аэрофлота», то можно заметить, что в обоих случаях лирический герой прибегает к суевериям: «Я в порядке, тьфу-тьфу-тьфу, — / Мишка пьет проклятую» = «Мне, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, везло» (АР-7-144) (как в посвящении Юрию Любимову, 1977: «Тьфу-тьфу, не сглазить… Только вот седой»; и в стихотворении конца 1950-х годов «Болен я — судьба несправедлива…»: «Я плевал чрез левое плечо / И шептал: “Тьфу, тьфу, меня не сглазить!”»212), — и с одинаковой иронией говорит о своем друге: «Мишка Шифман башковит» = «Мой умный друг к полудню стал ломаться».

После того, как Мишку не пустили в Израиль, а пустили его друга Колю, «он кричал: “Ошибка тут, / Это я — еврей!”». То есть он подумал, что власть в его случае ошиблась и перепутала, как в «Песенке про Кука», «Гербарии» и в медицинской трилогии: «Ошибка вышла — вот о чем молчит наука, — / Хотели кока, а съели Кука!» /5; 109/, «Ошибка это глупая — / Увидится изъян» /5; 72/, «Ошибка вышла» /5; 77/.

В концовке «Мишки Шифмана» сказано, что «Мишка гибнет на корню — / Пьет и ходит в “Блинные”» (АР-2-42), а в «Аэрофлоте» герой говорит: «Друг мой — из ресторана Савой. / Он там — свой, он там — просто герой» (АР-7-139). Причем не только друг героя ходит в «Блинные» и рестораны, но и сам он тоже: «Я, кстати, в церковь не хочу — хожу в пивную с братом» («Таможенный досмотр»; АР-4-213), «Как зайдешь в бистро-столовку, / По пивку ударишь <.. > Про себя же помни — братом / Вовчик был Шемяке» /5; 269/, «Я был завсегдатаем всех пивных» /5; 35/, «В [ресто] кабаке старинном “Каме” / Мы сидели с мужиками» («Сказочная история»; АР-14150), «А после я всегда иду в кабак» («Я в деле»), «А помнишь — кепка, чёлочка / Да кабаки до трех?» («Из детства»). Поэтому и в «Аэрофлоте» сказано: «Мы в ресторан — там не дают на вынос». А в песне «Про речку Вачу» герой «поехал в жарки страны, /Где кафе да рестораны / Позабыть, как бичевал».

Как видим, во всех этих песнях представлены личностные мотивы.

Но самое интересное, что и Мишка Шифман, и герой-рассказчик со своим другом в «Аэрофлоте» выпивают одинаковое количество бутылок: «Мишка по 7 раз на дню / К зелью пристращает<ся>» (АР-2-43) = «Мы пьем седьмую за день…» [2794] ^{[2795] [2796]} .

Автобиографичность этих цитат подтверждают воспоминания Марины Влади: «Шесть бутылок водки в день вычеркивают тебя из жизни»214

2794

Впервые такая ситуация возникла в «Сивке-Бурке» (1963), где герой (Сивка) выпивает со своим «закадычным другом»: «Сивка с Буркой чифирит», — и через два года повторится еще раз: «У меня есть друг, мозгуем: / Мы с Николой всё вдвоем — / Мы на пару с ним воруем / И на пару водку пьем» («Есть у всех у дураков…», 1965; АР-5-34). Сравним эту ситуацию с песней «За хлеб и воду» (1963): «Мы вместе грабили одну и ту же хату <.. > Мы с ними встретились, как три рубля на водку». А строка «И на пару водку пьем» десять лет спустя перейдет в «Таможенный досмотр»: «Хожу в пивную с братом» (АР-4-213). Да и во «Французских бесах», посвященных Михаилу Шемякину, которого Высоцкий часто называл своим братом, говорится, что «французский бес» их «таскал по русским кабакам, / Где венгры да болгары». В этом же контексте можно вспомнить «Милицейский протокол», где герой вновь выпивает со своим другом: «А уж когда коляска подкатила. / Тогда в нас было семьсот на рыло». И данная ситуация вновь возвращает к стихотворению «Есть у всех у дураков…», где героя и его друга тоже забрала милиция: «Но вчера патруль накрыл / И меня, и Коленьку».

2795

Влади М. Владимир, или Прерванный полет. М.: Прогресс, 1989. С. 43. Впрочем, и сама Марина Влади, стремясь после смерти мужа заполнить душевную пустоту, приблизилась к этим цифрам (Марина Влади: пять бутылок шампанского в день // Московский комсомолец. 1998. 25 янв. С. 1).

2796

2!5 Перевозчиков В.К. Правда смертного часа: Владимир Высоцкий, год 1980-й. М.: Сампо, 1998. С. 191.

Сколько грязи было вылито на нее за эти слова! Хотя в свете сказанного становится ясно, что Влади даже приуменьшила количество бутылок.

И уж совсем «детскими» выглядят цифры в «Милицейском протоколе»: «И если б водку гнать не из опилок, / То чё б нам было с пяти бутылок!». Поэтому герои и говорят: «Считай по-нашему, мы выпили немного». Действительно, на фоне семи бутылок эта цифра уже не столь впечатляет, не говоря уже о воспоминаниях личного врача Высоцкого Анатолия Федотова (правда, относятся они к последнему году его жизни, когда силы у него были на исходе): «Бутылки две-три в день выпивал»215

А в 1975 году в стихотворении «И не пишется, и не поется…» Высоцкий уже от своего лица, без всяких ролевых масок, скажет: «Не жалею глотки / И иду на крест — / Выпью бочку водки / За один присест» (самая малолитражная дубовая бочка вмещает в себя три литра водки или шесть бутылок, которые как раз и упоминались Мариной Влади). Сравним еще в черновиках «.Двух судеб» и шахматной дилогии: «Бочку браги откупорю — / Расслабляюсь я» (АР-1-12), «Пью бадью за ладью <…> Жбан вина — за слона» /3; 384/, - а также в «Сказке про дикого вепря», где «бывший лучший, но опальный стрелок» заявляет королю: «Мне бы выкатить портвейна бадью!».
– и в воспоминаниях о визите Высоцкого в редакцию газеты «Ставропольская правда» в 1978 году: «Спасибо вам за всё, — сказал он. — Будете в Москве, заходите. А вино просто прекрасное. Если бы я не в завязке был, выпил бы бочку» [2797] ^{[2798] [2799] [2800] [2801]} .

2797

Цит. по: Серпанов С. Встреча была коротка (с Владимиром Высоцким), 21.05.2012 //В этой связи интересны также воспоминания Георгия Епифанцева (июнь 1986) о том, как они с Высоцким регулярно выпивали по три бутылки коньяка на брата под реквием Моцарта «Лакримоза» (Записки булгаковского «Феникса». Расшифровка магнитофонных записей. М.: «Феникс», 2008. С. 17 — 18).

2798

Пять по сто: Степанцов, Боярский, Усачев, Сенкевич, Солоухин // Vodka. Журнал для трезвых мужчин. 2001. № 1 (апр.).

2799

Gerard Depardieu: I drink 14 bottles of wine a day and I’ve killed two lions, 12.09.2014 // http://www.mir-ror.co.uk/3am/celebrity-news/gerard-depardieu-drink-14-bottles-4242142

2800

Вадим Туманов: «Что надо? Надо сыпать соль на раны» / Беседовала Ольга Кучкина // Комсомольская правда в Санкт-Петербурге. 2010. 23 июля. С. 19.

2801

Шемякин М.: «Я уговаривал его не умирать…» / Беседовал В. Перевозчиков // Работница. М., 1989. № 8. С. 28.