Erratum (Ошибка)

Когда она наконец напилась и умылась, и отерла подолом своего платья лицо, то обратила внимание, что в траве, недалеко от нее, что-то лежит, и осторожно направилась в ту сторону. Она узнала его руки, ноги, и лицо, они все еще были целы, и даже язвы вокруг губ затянулись, а грудная клетка, к ее радости, продолжала мерно вздыматься и опускаться вниз. Грерия прильнула к его груди, слушая ровные удары сердца. Когда она отняла голову и взглянула ему в лицо, глаза его были открыты и с детским восхищением смотрели в голубое небо.

– Что произошло?
– Спросила она.

– Не знаю, - ответил он хриплым голосом, но все же он мог уже говорить.
– Мне захотелось на прощанье увидеть хотя бы кусочек настоящего неба, и я пополз к вратам, а дальше я ничего не помню. Помню только, что очнулся здесь в траве, рубашка на груди мокрая, меня больше не мучает жажда, и это прекрасное голубое небо над головой, и солнце, - он улыбнулся, - настоящее солнце. Я было подумал, что умер, но когда увидел тебя, решил, что это просто сон.

– Это не сон, - сквозь слезы улыбнулась Грерия, - мы действительно снаружи, и ты выглядишь намного лучше. Позволь мне взглянуть на твою спину.

Самаэль с трудом приподнялся и Грерия, волнуясь, подняла его рубашку. На том месте, где раньше были перепончатые крылья, теперь красовалась гладкая человеческая кожа и нормальные здоровые лопатки. Грерия радостно рассмеялась и не могла остановиться, пока Самаэль удивленно и вопрошающе смотрел на нее.

– У меня что там, выросли цветы?
– Наконец спросил ее он.

– Нет, - счастливо улыбаясь, отозвалась она.
– Ты - человек. Красивый здоровый человек.

– Как все остальные обычные люди наверху?
– Не веря, спросил он.
– Как ты?
– Его карие глаза с нежностью остановились на Грерии, и он провел пальцами по ее запавшей щеке.
– Ты столько вынесла из-за меня.

– Это неважно.
– Покачала она головой, накрывая его ладонь сверху своей.
– Важно, что ты жив, и свободен.

– Только как это могло произойти?
– Он посмотрел на себя, на свои руки, а затем на Грерию.
– Этого ведь не должно было случиться.

– Жертва, - услышали они голос, и одновременно повернули головы. Рядом с ними стоял Уриэль, глядя на возрожденного человека.

– О чем ты говоришь, Элли?
– спросил Самаэль.

– О том, что готовность пойти на жертву ради другого определила твою судьбу, вернее, изменила ее.
– Он присел рядом с ними на камень.
– Да, предыдущие падшие раскаивались в содеянном, мучились от кошмаров, которые сотворили собственными руками и вконец сходили с ума от причиненного самими же горя. Ты же, Самаэль, единственный готов был пожертвовать собой для того, чтобы спасти ее.
– Он указал на Грерию.
– И эта искренняя и бескорыстная жертва изменила все.

Они оба смотрели на него, как дети.

– И ты, ведьма, - усмехнулся он, - тоже изменила свою судьбу, пусть и не совсем честным путем, - произнес он, намекая на ее сделку, - но ты тоже готова была пожертвовать всем ради него. Я бы сказал, что это чудо, и, поверьте, давно я не видел чудес в аду или на границе с ним, если не считать Лили, - вздохнул ангел, вспоминая девушку, которую им так и не удалось спасти.

Земля горела, полыхала языками пламени, вырывавшимися из ее недр, и время от времени, то тут, то там, из нее появлялись руки с костлявыми пальцами и тянулись, искали, и не найдя, снова скрывались под землей, а где-то в недрах раздавались крики звериного разочарования. Девушка поднимала ногу и не знала, куда ее поставить, чтобы там не появилась чья-то рука, но, хотя это и выглядело ужасно, она понимала, что ей ничего не грозит, потому что ищут они не ее. На скоплении черных камней в центре окружающего огненного безумия стоял человек, и вид у него был величественный и высокомерный, словно он был императором, а вокруг были не струи огня, а коленопреклоненные подданные. Девушка сделала несколько шагов в его сторону, чтобы рассмотреть его получше, и увидела, что глаза его раскосы, а одежда больше всего походит на длинный халат, обернутый вокруг туловища незнакомца.

– Простите, Вы не знаете, что это за место?
– спросила она.

Человек медленно повернул к ней голову и лишь затем опустил взгляд так, словно с ним вдруг заговорил муравей. Некоторое время он изучающе смотрел на нее, а потомпроизнес:

–  Проклятое.

Девушка пожала плечами - она и так понимала, что это не райский сад.

– А вы не знаете, кого ищут все эти руки?
– повертела она головой в разные стороны.

– Руки? Какие руки?
– встревожился он, и не на шутку перепугался, подскакивая на месте, словно земля вдруг стала жечь ему подошвы.

– Ну руки, из земли, вокруг, - как могла, объяснила она.

– Кто вы? Кто вас прислал?
– Гневно и подозрительно вскрикнул он.

– Меня?
– девушка явно не ожидала такого поворота разговора.
– Никто. Я пришла...
– Она силилась хоть что-нибудь припомнить, но голова трещала, не давая никакого результата.
– Я не помню, откуда пришла.
– Наконец, призналась она.

– Этого никто не помнит, - раздраженно заметил он и снова подозрительно огляделся.
– Вы видите руки?

– Да, - отозвалась она, - то тут, то там, они высовываются из-под земли. Неужели вы не видите?

– Я?
– Его брови взлетели вверх.
– Нет.

Между ними возникла неловкая пауза, которую девушка боялась нарушить каким-нибудь еще более неуместным вопросом.

– Как Ваше имя?
– Спросил человек.

– Мое?
– глупо переспросила она.

– Свое я прекрасно знаю, - с сарказмом произнес он.

– Лили, - с облегчением вспомнила она.
– А Ваше?
– И снова у нее возникло ощущение, что вопрос прозвучал недопустимо фамильярно, но незнакомец все же снизошел до ответа.

– Я - император Чжи Ди Хуань, - гордо ответил он, и Лили едва подавила желание склонить перед ним голову.

– Впрочем, кто об этом помнит, - пробормотал он, глядя куда-то в сторону.
– Нужно было сжечь их всех, как книги, и пепел развеять над морем, чтоб не осталось ничего - ни праха, ни костей.

– О чем вы говорите?
– удивилась она.

– О проклятых ученых, помешавших мне найти эликсир бессмертия и подрывавших мою власть, а ныне тянущих ко мне свои паршивые руки.
– Он пнул ногой камень, и тот покатился вниз, падая на горящую землю.
– Теперь вынужден прятаться здесь, как трусливое животное.