Erratum (Ошибка)

– Я знаю, что он к тому же полководец.
– Ответила Лили, гневно глядя на Ника. Ей неприятно было так нетактично и грубо поступать по отношению к этому человеку. Он был ей симпатичен, и ей жаль было его судьбы.

– Он император Рима, - сказал Ник, - соправитель, если точнее. Как ты думаешь, сколько людей умерло по его приказам?

– Перестань, он уважал людей и ценил человеческое достоинство. Он не мог быть плохим руководителем для своей страны.
– Возразила Лили.
– Он любил свою семью, родных, друзей, жену.

– Ту самую, что бегала от него развлекаться с солдатами и чудом понесла не от них, а от Марка?

– Рассмеялся он.

– Но он говорил...
– растерялась Лили.

– Он слепец и мечтатель, - произнес Ник и провел рукой перед глазами Марка, и только теперь Лили заметила, что Марк словно застыл и смотрит сквозь его руку, не обращая на нее никакого внимания.

– Ты ведь говорил с ним, хотел услышать его мнение, его мысли, - сказала Лили, - зачем же ты так поступаешь с ним?

– Не я поступаю, он сам выбрал свою судьбу, - ответил Ник, разворачивая Марка вместе с креслом и передавая его в руки возникших словно из воздуха демонов.
– Уберите его.
– И демоны подхватили кресло, унося его прочь сквозь расступившуюся стену библиотеки.

– Он будет помнить эту встречу?
– Спросила Лили, почти зная ответ.

– Нет, и ни одну другую, для него все это - лишь сон.

– Но он ведь так никогда не сумеет выбраться.
– С горечью произнесла Лили.

– Верно, не сумеет.
– Задумчиво сказал Ник.
– Но ему нечего терять, потому что для него никогда ничего и не было.

Лили резко поднялась из кресла и демонстративно покинула библиотеку. Ник даже не посмотрел ей вслед - его мысли вновь были заняты книгой Марка.

В дверь осторожно постучали, и Лили не могла сказать по манере, кто это был. Небирос никогда не стучал в двери - когда он приближался, она всегда знала, что это он, по ощущению, которое он ей посылал на расстоянии. Рамуэль кашлял у двери, прежде чем постучать или открыть. И, наконец, Ник никогда не утруждал себя чем-то подобным в принципе. Она была его собственностью, вещью, и он мог распоряжаться ею когда и как ему вздумается.

– Да, входите, - ответила Лили, гадая, кто же пришел к ней.

– Здравствуй, - произнес появившийся на пороге царь и заслонивший собой сразу весь дверной проем.
– Хочу извиниться за свою последнюю выходку и поблагодарить тебя.

Лили от неожиданности не сразу нашла, что сказать. Во-первых, удивительно было слышать, как Уцур извиняется: насколько она знала, ему более свойственно было бы разнести ее комнату, чем произнести вслух эти простые слова. А во-вторых, он был свободен, а Лили еще не придумала, как сказать ему, что София у него дома.

– Я был дома и видел Софию, - произнес он первым, тем самым разрешив ее колебания, но и еще более удивив.

– Ты не сердишься?
– Уточнила Лили, глядя на него.

– Нет, я благодарен тебе за то, что ты делала и делаешь для нас. Я многое понял в башне.

– Я рада, - пробормотала Лили.

– Я переживал, что ты по-прежнему гниешь где-то внизу, и мне придется сильно постараться, чтобы вытащить тебя, но к своему удивлению, обнаружил, что ты не только не в башне, но и...
– он умолк, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Любовница Абы?
– грустно продолжила Лили.

– Да.
– С облегчением кивнул он.
– Я не осуждаю тебя или что-то подобное. Просто, я думал, ты кто-то вроде светлых, а они бы никогда...
– он снова замялся.

– Никогда не связались с Абой, - опять закончила за него Лили.

– Верно, - он вопросительно посмотрел на нее.
– Возможно, у тебя не было другого выхода. Мне не стоило так говорить, снова я не о том.
– Лили с интересом наблюдала, как Уцур вновь стушевался.
– Просто все они плохо заканчивают. Я видел Грерию, одну из его бывших, он превратил ее в старуху, и тем не менее, когда мы виделись в последний раз, она пыталась добиться его милости. Надеюсь, Самаэль оторвал ей ее подлую голову.
– Он спохватился, заметив, что сильно ушел в детали.
– Мне жаль.

Лили смотрела на него, едва ли понимая сказанное. Она уже слышала о бывшей фаворитке хозяина, обращенной в старуху, слышала о последней, сосланной в слои - сколько еще и о скольких других страшных судьбах будут рассказывать ей при встрече? Пополнит ли ее судьба этот черный список? Она все время ходила по грани, и каждый раз, когда выбирала между тем, чтобы не выглядеть полной тряпкой и не зарваться окончательно, ей следовало быть более взвешенной, более холодной, но она не могла, когда он был рядом, не могла даже думать нормально.

– Я - не светлая, и никогда не была ею.
– Произнесла Лили, присаживаясь на диван.
– Как там София?

Лицо его помрачнело, и Лили уже обеспокоилась, не рано ли она решила, что он стал спокойным. Но Уцур лишь прошелся по комнате и опустился на диван рядом с ней. На лице его сменялось одно выражение отчаяния и боли другим.

– Она словно не слышит меня. Мне не удалось достучаться до нее. Она все время так?
– С опаской посмотрел он на Лили.

– Да, с тех пор, как ее вернули из слоев, ничего не меняется. Лишь окно, мне кажется, радует ее.

– Да, окно, - вздохнул он, - я заметил.

В комнате повисло тяжелое молчание, которое никто из них не смел нарушить первым.

– Могла бы ты или Аба, - начал он, с мольбою глядя на Лили, - помочь ей. Или если бы можно было разбить ее сферу, как и твою...

Лили вспомнила изумрудные глаза демонов судьбы, мерцающие сферы за толщей камня и сухие, как осенние листья, руки Джареда.

– Так моя сфера разбита?
– В ее сознании проносились картины, как демоны набрасываются, и спустя мгновение расступаются, позволяя ей уйти.
– Кто ее разбил?

– Аба, - ответил Уцур, - тебя забрали светлые, и не было особого смысла ее хранить. Впрочем, - пожал он плечами, - у него всегда свои мотивы. Но я видел, как она помогла тебе, и если бы...

– Он сказал: больше никаких просьб, - тихо проговорила Лили, вспоминая холодное лицо Ника.

Уцур в отчаянии опустил голову вниз. Ей жаль было видеть царя таким, а еще сильнее жаль было Софию, которая не приходила в себя.

– Подожди, - произнесла Лили, следуя безумной идее, зародившейся в ее голове, - я попробую кое-что сделать, но ничего не обещаю.