Если любишь - солги
Шрифт:
— И сдала выпускные экзамены? — прищурился Фалько.
— У меня были хорошие учителя.
— Твой отец нанял их на жалование чертёжника?
Я забыла, что собиралась сказать.
— Ты мне не веришь?
— Верю, — сказал Фалько мягко. — Но индивидуальное обучение на дому стоит дорого. Тем более, у хороших учителей. Где твои родители взяли деньги?
— Не знаю. У них могли быть сбережения. Или мои настоящие родители что-то оставили.
— Настоящие родители?
Пришлось объяснить.
— Ты их помнишь? — спросил Фалько.
Я покачала головой.
— Мне года не было, когда они
На жалование чертёжника. Почему, став старше, я ни разу не спросила хотя бы саму себя, во что обошлись все эти географы, ботаники, химики, учителя словесности и древнефирамского, все эти учебники, атласы, справочники, энциклопедии вместе с реактивами, склянками и спиртовками для опытов? Все жизненные блага я принимала как должное. Сначала от родителей, потом от сьера В.К.
— Сьер вэ ка, точно! Наверняка это он загодя выделил сумму на моё образование.
— Вэ ка? — Фалько нахмурился. — Валериан Конрад?
— Так ты знаешь о нём? Честно говоря, я думала ты всё об мне знаешь.
— Я знаю, что Конрад оставил тебе дом в Каше-Абри и счёт в банке. Знаю, что официально он считается твоим двоюродным дедом. По линии отца или матери?
— Неизвестно. Я спрашивала приёмных родителей. Но для них моё наследство стало таким же сюрпризом, как для меня самой. Они много лет дружили с Клесами… с моими настоящими родителями и считали их абсолютно одинокими людьми. Клесы никогда не говорили о семье, не рассказывали о своём детстве, не упоминали родственников, вообще жили очень уединённо.
— Как ты, — тихо сказал Фалько. — Конрад представил доказательства вашего родства?
— Насколько я знаю, нет. А поскольку он умер вскоре после моего рождения, спросить было невозможно. Родители… Войли… не видели причин для сомнений. Кто отдаст своё состояние чужому человеку?
— Ты любила их — Войлей?
Мне не понравилось, как он это спросил.
— Они — мои папа и мама. По крови или нет, всё равно. Людей ближе у меня никогда не было!
— Тогда почему ты сбежала на другой конец континента, едва вступив в наследство? И не поделилась внезапным богатством с теми, кто тебя вырастил?
— Это тебя не касается!
Горло жгло сухим огнём. Не скажу! О Ральфе — ни за что на свете. Лучше пусть голова взорвётся.
Но на Фалько сердиться не за что. Вопросы он задавал верные.
Я глубоко вдохнула, досчитала до десяти.
— Прошу прощения. Ты прав, я действительно сбежала. Ещё одна неприятная история, связанная с моей вынужденной правдивостью. Но эту историю тебе знать незачем.
Разве не так? Это ведь чистая правда! Мой инстинкт поджал хвост и затаился в уголке, не смея требовать откровенности.
— Кстати, твоя очередь делиться тайнами. Какое у тебя задание?
Фалько пожал плечами.
— Присматривать за тобой. Оберегать от опасностей. Вплоть до открытого вмешательства в случае серьёзной угрозы.
— Как тогда в "Гиацинтовых холмах"? Это ведь ты отбил меня у оборотней.
Фалько молчал, ковыряя прутиком в догорающем костре. Сухих веток у его ног больше не было.
— Послушай, я только что рассказала тебе половину своей
жизни. Может, назовёшь хотя бы своё имя?Он поднял на меня взгляд, чёрный, как сама ночь.
— Имя — не могу. Ты знаешь, почему.
— Нет, не знаю. Объясни.
— Для закона я человек-невидимка и должен таковым остаться. А ты говоришь только правду.
Продолжать он не стал. В самом деле, всё было ясно.
— Я тебя не выдам. Поверь, я умею уходить от ответа. Научилась. В крайнем случае, буду просто молчать. Смотри, я же не сказала ни слова о Раль… Ой!
Он не стал говорить "Вот видишь".
— Если тебе нужно как-то меня называть, — произнёс мягко, — придумай имя сама.
Ночь чёрным вороном парила над головой, звезды глядели в глаза колючими немигающими взглядами.
— Фалько, — голос вдруг изменил. Пришлось кашлянуть, чтобы прочистить горло. Духи земли, что осталось от моих манер?
— Фалько, — повторила я громче. — Ты не против?
Он улыбнулся:
— Хорошее имя.
Хотел подсластить мне пилюлю?
— Можешь сказать хотя бы, куда ты меня ведёшь. К своему нанимателю? Чего он хочет?
— Я веду тебя туда, куда ты сама собиралась поехать перед первым арестом в Каше-Абри. В моей записке сказано, ты знаешь адрес.
— Адрес? — я не понимала, о чём он говорит.
— В Носсуа.
Что-то шевельнулось в голове. Последняя записка сьера В.К. Кажется, там упоминалась лудильная мастерская… Не помню.
Почему заказчик не дал Фалько адреса? Потому что сам не знал?
— Как твой наниматель подписывает записки? — спросила я.
— Он их не подписывает.
Глава 17. Опасная тайна
Костёр догорел, и Фалько отвёл меня в дом. Обогреватели были выключены, каменное жилище успело остыть. Фалько велел мне занимать лежак, принёс из подполья мягкую подушку, тёплое одеяло и свежее постельное бельё.
— Устраивайся.
— А ты как же? — осторожно спросила я.
— Я не пропаду, — он усмехнулся и скрылся в таинственном подземелье.
Хотелось взглянуть, что там. Может быть, королевские апартаменты с мягкими перинами на роскошной двуспальной кровати? Но я бы сейчас и на голом камне уснула. Усталость навалилась разом, такая сильная, что едва хватило сил застелить постель. Я скинула плащ и свитер и, оставшись в одной рубашке, с наслаждением вытянулась под одеялом. В голове роились вопросы и сомнения, но где-то в области затылка открылся тёмный омут, и в несколько минут меня затянуло в него со всеми мыслями, подозрениями и страхами…
Не знаю, сколько прошло времени. Проснулась я внезапно и долго лежала, пытаясь уловить в темноте человеческое дыхание. Тишина казалась абсолютной — в городе такой не бывает. Значит, мой безымянный страж остался ночевать в своей барсучьей норе. Я нащупала фонарик, который он оставил у постели специально для меня, повела лучом. Так и есть: никого. Натянула свитер, сунула ноги в туфли. На всякий случай заглянула на кухню и в купальню. Там тоже было пусто.
Люк удалось найти не сразу. Я ощупала три камня, прежде чем наткнулась на зазор, достаточный, чтобы просунуть пальцы, и с трудом подняла тяжёлую плиту — глядя, как это делает Фалько, можно было подумать, что крышка люка сделана из папье-маше!