Есть ли сердца у призраков

– Тебе идет страх, - зловеще проговорил он.

– Я не боюсь, - слишком поспешно ответила девушка.

– Неужели?
– хитро улыбнулся Гарднер.
– Но дело не в том. Наверное, тебе хочется узнать, зачем я похитил тебя. Я удовлетворю твое любопытство, - блондин сел в кресло прямо напротив Арианы и довольно посмотрел на нее, - скоро этим мирком буду править я. Я.

– Этого не будет.

Сердце готово было разорвать грудную клетку, но голос принцессы каким-то чудесным образом оставался спокойным.

Себастьян мельком взглянул на нее; он казался уравновешенным и безразличным, но в глубине его глаз Ариана увидела нарастающую панику. Какого цвета у него глаза, девушка не могла понять: для синих они были слишком светлыми, для серых - тоже. Ну не белые же они?…

– Посмотрим, - омерзительно улыбнулся Гарднер, - посмотрим. Полагаю, тебе я могу рассказать, ведь отсюда ты никуда больше не выйдешь. Твои ненаглядные сёстры не смогли никуда уехать: наши люди им не дали. Все они вернулись в столицу. Теперь вся, подумай только, вся твоя семейка собралась в Этелиарсе. Им некуда спрятаться. Им некуда сбежать, - говорил Питер, растягивая слова, пробуя их на вкус.
– И когда через месяц наша армия дойдет до столицы, то чик!
– Гарднер хлопнул ладонью по столу.
– Мы прихлопнем их. Всех до одного.

Кровь отлила от лица девушки; ноги подкашивались.

– Теперь, собственно, скажу, что мне нужно непосредственно от тебя, - поднял брови Питер, - будь моя воля, я просто бы перерезал всех вас, до одного, но отец говорит, что, мол, народ любит их, начнется бунт, - с отвращением говорил мужчина, - так что план другой: твою мать, отца, Кариану, Эмилию и братьев режем; ты же, как самая любимая народом благословенная принцесса, остаешься жива и публично отрекаешься от престола. За неимением наследников трон остается пустым, и на него сажусь я - представитель самой могущественной семьи Оримнеи. Ну а тебя мы убиваем, - сказал он, чуть помолчал, а затем издевательски улыбнулся.
– Уже можно аплодировать.

Но аплодисментов не было; в зале стояла полная тишина.

– Ну что ж, - расстроенно произнёс Питер, - очень жаль, что ты не разделяешь моего энтузиазма. А впрочем, это неважно. Иди к себе и подумай. Завтра я снова вызову тебя, - Граднер махнул стражам и отвернулся, показывая, что разговор окончен.

– Я завещаю вам… Завещаю быть сильными. Что бы ни случилось, помните, что вы по крови и по праву рождения – королевы Оримнеи. Помните о своем благородстве. Будьте милосердны и великодушны. Если меня не станет, исправьте мои ошибки. Я люблю вас больше, чем вы можете представить.

– Мне не о чем думать, - холодно проговорила принцесса.

Питер повернулся к ней, недоумевающее разглядывая.

– Не о чем?
– усмехнулся он.
– Посмотрим, как ты заговоришь, когда я приведу сюда твою ненаглядную сестренку Кариану и замучаю ее у тебя на глазах.

– Помните – в этой войне важнее всего будет сохранить свою власть. Сохранить монарший дом.

– Мне всё равно, - выговаривая каждую букву и сжимая зубы, произнесла принцесса.
– Даже если Вы приведете сюда мою мать, я отвечу Вам то же самое.

– Мамочки! Я уже боюсь, - рассмеялся Питер.
– Ну, хорошо. Если тебе так не нравится этот вариант, я предлагаю другой. Отец против него, но мне плевать. Итак, это твой шанс остаться живой. Мы убираем всех твоих родных, а ты просто выходишь за меня замуж. Так даже лучше. Я приду к власти законным путём, а ты будешь королевой, - Питер встал и подошел к девушке на расстояние вытянутой руки.

– Видишь, как я милостив. В этом случае я подарю тебе жизнь.

– Такая жизнь мне не нужна, - произнесла принцесса, холодно посмотрев в глаза Гарднеру.

Несколько секунд он молчал, а потом вдруг закричал так, что, казалось, сейчас у девушки лопнут уши.

– Стража! Немедленно убрать из её камеры всю мебель! Не давать еды!
– покрасневший Гарднер наклонился над Арианой и хрипло произнес: - Я заставлю тебя быть послушной.

Девушка хотела ответить что-то, но почувствовала на своем локте руку Себастьяна, который быстро и уверенно тащил её к двери, иногда отрывая от земли. Когда они вышли, он, наконец, отпустил девушку.

Несколько секунд они шли молча, потом мужчина вдруг остановился и спросил:

– Вы были знакомы и раньше?

– Да… - ответила девушка, пытаясь привести в порядок разбегающиеся мысли.

– Почему он так ненавидит Вас?

– Он просил моей руки, а я отказала ему, - прошептала принцесса, едва дыша.

Себастьян внимательно взглянул принцессе в глаза, а потом резко повернулся и пошел дальше. Чтобы успевать за ним, девушке приходилось почти бежать.

У дверей в камеру стояли другие солдаты.

– Чёрт, - тихо выругался Себастьян.
– Это нелюди. Не злите их.

Принцесса только кивнула, все никак не придя в себя.

– Снимай плащ, - сказал один из солдат.

– Какая в этом необходимость?
– подняла брови Ариана.

– Приказ господина.

Помня, что с этими людьми лучше не спорить, принцесса развязала тесёмки и отдала плащ солдату.

– Я заберу его, - холодно сказал Себастьян, и солдаты передали плащ ему.

Дверь открылась, и принцессу обдало холодом; отсутствие мехового плаща ощущалось очень остро. Дверь захлопнулась, и по коже девушки прошел холодок. Камера была абсолютно пустой, только в углу лежал тонкий матрас. Было темно, лишь где-то далеко, в коридоре, за железной дверью и решеткой, горел факел.

Ариана, обняв себя руками, села на ледяной каменный пол под окном. Там, внизу, гулко шумели волны, разбиваясь о древнюю скалу. Холод пролезал под складки платья; ледяной сквозняк продувал насквозь.

– Ну же, будь сильной, - прошептала она в тишине, утирая слезы.

========== 11. Боли нет ==========

Весь следующий день и всю ночь принцесса провела в камере, трясясь от холода и хоть как-то пытаясь согреться. Она ходила, приседала, сидела неподвижно, обхватив себя руками, — ничего не помогало.

Холод.

Холодхолодхолод.

Везде.

Есть хотелось жутко.

Вечером второго дня ее пребывания здесь стража поменялась, и через полчаса вошел Себастьян. Дверь за ним захлопнулась.

— Добрый вечер. Все хорошо? — холодно поинтересовался он.

— Все просто замечательно, — ехидно ответила девушка, посильнее обняв колени.

Мужчина смерил ее снисходительным взглядом: именно так смотрят на маленького ребёнка, говорящего всякую ерунду.

— Возьмите, — сказал он и протянул девушке кусок хлеба, при виде которого её голова закружилась и в животе предательски заурчало.