Есть ли сердца у призраков

Он не знал, как смог удержаться и не убить Гарднера прямо там. Видит бог, ножку стула, которым он едва не снёс ему голову, хотелось засадить в шею Питера. Смотреть, как хлещет кровь.

Время было дорого.

Когда она прижалась к нему, дрожа всем телом, он почувствовал: всё.

Он держал её до безумия крепко, проклиная всё на свете и чувствуя её кожу сквозь невесомую, просвечивающую и порванную блузку. Ощущал, как неуклонно и уверенно скатывается в ад. Потому что нельзя чувствовать такое облегчение от того, что она жива, от того, что Гарднер ничего не успел сделать.

Полная катастрофа.

Он окончательно понял это, когда Осториан вдруг потянулась к нему, закрыв глаза и приоткрыв губы. Только небеса знают, как сильно хотелось ему коснуться их и каких усилий стоило не сделать этого. Почему? Просто.

Потому что.

Ведь перед ним стояла Осториан, всю жизнь грезившая о волшебстве. И целовать её, когда под ногами лежит окровавленный монстр, едва не изнасиловавший её, а из одежды на ней только порванная блузка, свисающая клоками, и полупрозрачная юбка?.. Он не мог.

— Едем? — спросила она, нервно улыбнувшись и сцепляя руки в замок.

Лола продолжила копаться в каких-то корзинах, не обратив на Осториан внимания, и поэтому та посмотрела на Ричарда, всё так же нервно улыбаясь и порывисто вздыхая.

Он вдруг сделал несколько шагов и остановился рядом с ней.

Она подняла глаза. Боже, сколько доверия.

— Устала? — спросил он. Хотелось просто обнять её. Осториан помотала головой. Кровь на нижней губе и проступающий синяк на ключице. Желание убить Питера снова подскочило до самой высокой отметки. Ричард протянул руку и — божебожебоже, как же она близко — коснулся её губ. Она даже не вздрогнула, только снова прикрыла глаза.

— У тебя кровь.

Сказать больше было нечего. Осториан выглядела вполне сносно, учитывая произошедшие события, но всё-таки… слишком нервничала.

— Просто… — вдруг заговорила она тихо, поднимая на него горящие серые глаза. — Мне немного страшно. Я привыкла… быть здесь. Будто… открываю новую страницу жизни. Совсем новую. Что там?.. — Осториан пожала плечами, вновь вздыхая. — Прости, я ерунду говорю…

— Открываем, леди Осториан. Мы открываем, — перебил её он. Почувствовал, как она вздрогнула и внимательней вгляделась в него. — Всё в порядке будет, ясно?

Это было слишком. Слишком заботливо. Слишком по-родному. У него никогда так не было.

— Ясно, — шепнула она, опуская глаза и перебирая тонкими пальцами складки тёплого, грубого коричневого платья.

И они стоят неподвижно, слыша, как громко стучат в полумраке конюшни их сердца.

— Готово, — вдруг весело заявила Лола, и Ричард вздрогнул: так громко и неожиданно прозвучало это среди тишины. Их тишины.

— Спасибо, Лола, — тут же кинулась к ней Осториан, забирая довольно внушительный мешок из рук старухи.

— Едем, — поторопил он. — Чем быстрее выедем, тем больше шансов оторваться от Граднера.

— Да, — обернулась Осториан, и в её глазах блестнули… слёзы? Какого чёрта она плачет? — Спасибо, милая, — тихо сказала она, крепко обнимая Лолу.

— Да не плачь, — говорила та, гладя спину Осториан морщинистой ладонью и едва сдерживая слёзы. Он видел. — Всё будет хорошо. Ну, всё, долгие проводы — лишние слёзы, — с этими словами она всё-таки оторвала от себя принцессу.

Дверь резко распахнулась, и Ричард схватился за рукоятку меча, но в помещение ввалились Лилит, Лейнд и Алестер, запыхавшиеся и красные от мороза.

— Ну наконец-то! Думала, не успеем! — воскликнула служанка, обнимая Осториан, которая не переставала плакать, размазывая слёзы по щекам. — Всё нормально, Ариана. Мы Вас очень любим, ладно?

— Ладно, — откликнулась она, всхлипывая.

Он никак не мог понять, откуда в ней столько доброты?.. Как можно было так сильно полюбить этих людей? Ричард, конечно, тоже по-своему был привязан к ним, но она! Ведь Лейнд и Алестер похитили её. Где она нашла силы простить их?

— Ариана, нам нужно ехать, — напомнил он, выводя из стояла Рояна и Дрейма.

— Сейчас, — ещё раз всхлипнула она, быстро обнимая Алестера и Лейнда. — Спасибо вам, спасибо. Я не знаю, осталась бы я жива здесь, не будь вас. Будьте осторожней, пожалуйста. Если я доберусь до дома, то обещаю, что никогда этого не забуду и обязательно позабочусь о вас.

— Ну, поезжайте с богом, — кивнул головой Лейнд. — Мы за вами поедем. Нельзя уж нам здесь оставаться.

Ричард кивнул головой и подошёл к Осториан. Та всё никак не могла расстаться с Лилит, но он, чувствуя щемящую жалость в сердце, осторожно, но твёрдо обнял её за худые плечи, накинул на них плащ и потянул в сторону лошадей.

— Это мой? — вдруг спросила Осториан, широко раскрыв глаза и утирая последние следы слёз. Ричард кивнул. — Он… он просто красавец. Как его зовут?

— Это Дрейм, — ответил он, подхватывая принцессу подмышки и сажая на коня. — Ты умеешь ездить верхом?

— Немного, — смутилась она. — Винс чуть-чуть учил меня.

Она до одури красива — он и так знал. Но смущённый румянец делал из Осториан что-то совершенно невероятное.

— Тогда едем сейчас же, — отрезал он. Оглянулся на прислугу сзади. И от их тёплых взглядов становилось легче. — Спасибо вам, — сказал негромко и уверенно, а потом вдруг подошёл к ним и оглянулся на Осториан, которая всё пыталась справиться с поводьями. — Что сберегли её. Спасибо.

— И ты береги, — наклонила голову Лилит, улыбнувшись. — Только не бросай. Она не выдержит.

— Я не брошу.

У него — целый мир, сосредоточенный в ней.

Ночной северный ветер продувал его, кажется, насквозь, но холода совсем не чувствовалось. В голове пульсировала только одна мысль: «Детеройт, Хэмминсы. Осториан».

Детеройт, Хэмминсы, Осториан, Детеройт, Хэмминсы, Осториан.

По кругу, так, что голова раскалывалась.

Верхом ездила Осториан всё же не так плохо, как он опасался. Её ощутимо потряхивало, и, когда они понеслись галопом, до его ушей изредка доносился тихий испуганный писк откуда-то слева.

Потерпи, Осториан. Потерпи, ради всего святого. Всё будет в порядке.

До Детеройта было миль пятнадцать. Чёртова ирония. Он разыскивал сестру почти по всей Оримнее, а она четыре года жила в пятнадцати милях от него. Время, судя по небу, перевалило за полночь, и нужно было торопиться.

— Нужно быстрее! — заорал он, пытаясь перекричать зимний ветер, звеневший в ушах. — Ты сможешь?

Она, наверное, что-то ответила, но он не услышал: вряд ли слабые после болезни лёгкие и связки смогли бы победить этот ветер. Но Осториан пустила коня быстрее, пригнувшись к его шее.