Есть ли сердца у призраков

Идти было страшно неудобно: Ричард шагал быстро, а маленькая Аладея еле-еле семенила. Если честно, то и Ариана не совсем успевала за размашистыми и твёрдыми шагами Д’Эрден-Ройса. Несмотря на то, что Лилит отдала ей свои сапоги, очень тёплые и удобные, Ариана всё равно то и дело спотыкалась: поле, по которому они шли, было очень неровным, комья подворачивались под ноги, да и в темноте видно было плохо.

— Давай, моя милая, нам совсем чуть-чуть осталось, хорошо? — попыталась она подбодрить Аладею и взглянула на неё. Та, кажется, совсем в этом не нуждалась: всё так же семенила тоненькими ножками, уверенно преодолевая все неровности.

— Я совсем не устала. Только кушать хочу, — протянула она, положив запачканную в чём-то руку на худенький живот.

Господи, в каких условиях рос этот ребёнок, так неимоверно, так безумно похожий на Ричарда?

— Скоро покушаем.

Перед ними, наконец, возник лес.

Ночь никогда не была для Арианы чем-то пугающим или неприятным, наоборот — ночи в королевском парке под светлым небом, усеянным звёздами, с деревьями, убаюкивающими принцессу музыкой своих листьев на ветру, были прекрасны. Там, во дворце, уставшая за день земля крепко засыпала, даря людям невесомые и добрые сны. Сказочные создания появлялись в них, прекрасные принцы, дальние страны, бушующие моря и храбрые рыцари.

Но этот ночной лес был страшен. Он совсем не походил на южные рощи: густы, высоки и непролазны были его чащи, огромные тёмные ели целиком заслоняли небо. Ветер не баюкал, а злобно завывал где-то в качающихся верхушках. Из сказок и преданий Ариана знала: ночью грань между миром живых и мёртвых становится непомерно тонкой. Можно услышать злобный смех лесных чудищ и увидеть дикие пляски бесов, только, увидев и услышав это, никогда уж не воротишься домой.

Когда её плеча что-то коснулось, Ариане показалось, что сердце сейчас разорвётся. Она мгновенно зажала рот рукой, но и сквозь неё всё равно прорвался крик, вернее писк ужаса, а второй прижала к себе Аладею.

— Эй-эй, ты чего? — в несколько секунд Ричард, идущий впереди, оказался рядом. — Что случилось?

Всё ещё не придя в себя, Ариана указала назад, боясь обернуться.

— Это ветка, — успокаивающе произнёс он.

Ну конечно, ветка. Боже, ей самой было смешно от своей глупости. Ветка и ничего больше. Никаких чудищ не существует — в свои неполные шестнадцать пора бы знать это. Ветка. Кажется, опасность была устранена, но натянутые нервы не спешили распрямляться.

— Ариана Осториан, посмотри сюда, — тихо сказал Ричард, касаясь большим пальцем её подбородка. — Это ветка и ничего больше. Всё в порядке. Ладно?

— Ладно, — шепнула она, чувствуя какое-то облегчение. Он был рядом. Чудищ не было.

— Ариана боится темноты? — хитро спросила малышка, прищурившись.

— Нет, конечно! Вот ещё глупости, — пожала Ариана плечами, бросая на прячущего усмешку Ричарда злобные взгляды.

— Ясно, — протянула Аладея, улыбнувшись, и вдруг уцепилась за руку Арианы. — Да не бойся, я же тут. От меня даже монстры разбегутся. Так тётя Жанин говорила, — засмеялась она, демонстрируя милейшую щель между передними зубками.

Боже. И как эта девочка смогла вырасти такой доброй в этой жуткой, грязной, мещанской среде?

— Ну, от болтовни Арианы все монстры тоже сбегут куда подальше, — заметил Ричард и тут же ловко увернулся от удара корзинкой. — Нам нужно выйти к дороге, посмотреть, что да как. Скоро светать начнёт — мы должны определиться, что нам вообще делать дальше. Идёмте, осталось немножко. Теперь уж все вместе, — многозначительно поднял брови он. — И никакие ветки нам не страшны.

На душе стало легче, значительно легче от весёлых и совершенно взрослых замечаний Аладеи, уверенного, спокойного Ричарда и того, что деревья постепенно расступались, уступая место более светлым просекам и полянам. На одной из них они и остановились.

— Стойте здесь и, бога ради, не дергайтесь. Хорошо? Дорога за деревьями, я сейчас посмотрю, что там, — серьёзно сказал Ричард, а затем добавил, взглянув на Ариану: — Никуда не ходить. Понятно?

— Да, — в два голоса пробурчали они и тут же засмеялись. Ричард быстро скрылся за деревьями, а Ариана, найдя подходящее бревно, села и усадила рядом с собой Аладею.

— Это мой брат? — спросила она, помолчав.

— Да. Ричард — твой брат. Он всегда им был, — улыбнулась Ариана, не зная, что ещё добавить.

Девочка нахмурилась.

— Почему же он не приходил раньше? Мне было плохо там.

Ну конечно, милая. Но теперь это позади. Навсегда позади. Ариана встала и уселась на корточки прямо напротив серьёзной Аладеи.

— Понимаешь… Он не мог прийти раньше. Но он искал тебя всегда. Уезжал каждое утро, думая о своей сестрёнке, — улыбнулась она. — Приезжал вечером расстроенным, потому что не находил тебя. Ричард всегда тебя искал. Он всегда был рядом, — вздохнула Ариана, обхватывая холодные ладошки девочки своими, ещё более ледяными.

— Мне кажется, как будто он мне знаком.

Видимо, это общая проблема.

— Да, знаешь, он заботился о тебе, когда ты была совсем крошкой. Вы так похожи, Аладея, — улыбнулась она, не зная, что ещё добавить. — Ричард очень любит тебя.

— И тебя, — снова прищурилась она.

И тебя. Стоп.

Это невозможно.

Это просто… нет, это же абсурд!

И она…

Но что же тогда это всё было?.. Он заботился о ней, он помогал ей, он, в конце концов, спас её! Она и сама хороша: спала с ним в одной постели, а сегодня вечером вообще непонятно что выкинула.

Но неужели это… оно?

Нет, боже, это же абсурд, полнейший абсурд, это глупость, это…

До боли знакомый далёкий голос резанул по ушам. Но этого не могло быть!

— Аладея, — чувствуя, как бешено колотится сердце, произнесла Ариана. — Идём. Быстрее.

Это неправда. У неё галлюцинации.

Деревья никак не желали заканчиваться, и острые ветки царапали по рукам и лицу. Аладея едва успевала за ней.

Но этого. Не могло. Быть. Просто физически не могло.

— Что ты здесь делаешь? Я сказал, чтобы ни на шаг… — кажется, зашептал появившийся откуда-то Ричард, хватая её за руку, но Ариана, сама не зная как, руку выдернула.

И кустарник закончился, перед ней была дорога, за ней — тёмное поле.

У неё галлюцинации.

— Эрик!

Мужчина на лошади обернулся. Боже. Божебожебожеблагодарютебя.

Ариана не могла сказать, как оказалась прижатой к нему. Как разрыдалась.

Слёзы просто текли и текли, застывая на февральском морозе. Ей казалось, что они никогда не кончатся, что время остановилось сейчас, когда её сжимали большие руки, когда под щекой было родное плечо. Когда рядом был Эрик. Если её когда-нибудь спросят о самом сложном поступке в жизни, она однозначно ответит — оторваться от плеча Эрика Крэнфорда и взглянуть в его лицо.