Это был просто сон...
Шрифт:
Ирина упрямо покачала головой.
— Нет!
— Это второе условие нашего сотрудничества, — предупредил ак-лидан. — Я не имею права обманывать вашего опекуна. Вы ей расскажете.
— Хорошо, — неохотно сказала Ирина. — Расскажу… Когда увижу.
— Итак, мы договорились. Верно?
Ирина кивнула.
— Да.
— Позвольте ваш персонкод.
Она вытащила карточку, передала ему. Оформление заняло несколько минут: на экране информа возникла та самая девушка, что встречала Ирину. Недовольным голосом она сказала на языке Оль-Лейран что-то непонятное. Ак-лидан отмахнулся. "Под мою ответственность", — сказал
— Возьмите.
Ирина забрала документ, спрятала в сумочку.
— Вы понимаете наш язык, — вдруг сказал Лилайон на языке Оль-Лейран.
Он не спрашивал, просто отмечал факт. Интересно, как он понял? Не врать… Ну что ж, не будем.
— Да, — ответила Ирина на языке Дармреа. — Понимаю, но… не очень хорошо. Говорить вообще не могу. А что?
— Немного необычно, — он тоже перешел на язык Дармреа. — Как правило, люди пользуются обучающими системами, если хотят выучить какой-либо язык помимо собственного. То есть, они либо знают язык досконально, либо не знают его вовсе.
— Это легко объяснить, — Ирина рассказала, как была нянькой в доме Фарго, и как ей помешали довести до финала обучение. — Собственно, тогда-то меня в правах и ограничили. А почему вы решили помогать мне? Это ведь против правил, верно?
— Не совсем. Но об этом поговорим позже, если захотите… Итак. Я слушаю. Что привело вас ко мне?
— Понимаете, — Ирина нервно стиснула руки, — я…
А спрашивается, зачем она здесь? Что привело ее сюда? Не сглупила ли она по-крупному? Но уже поздно, отступать нельзя. Навряд ли ак-лидан ее сейчас отпустит.
— Не торопитесь, — посоветовал ей ак-лидан. — Говорите, как есть.
— Мне здесь плохо, — выдохнула Ирина, еле сдерживаясь от слез. — Мне плохо… я не могу больше… нет сил это терпеть. Мне кажется, будто я заблудилась в чьем-то сне. И все вокруг неправильное, нереальное. Помогите мне проснуться!
— Так. Можете объяснить, почему у вас такое впечатление?
— Могу! Меня похитили, меня пытались убить, меня используют в какой-то грязной игре, которую я не понимаю. Не так давно меня опять похитили и опять едва не убили, а-дмори леангрош, тот вообще едва не удавил. Я — обычный человек, самый обычный… и мне эти приключения уже поперек горла… Я домой хочу!
Ирина не выдержала, расплакалась. Мерзкое это дело — истерика. И стыдно, и противно, и поделать ничего нельзя.
— Из…вините… я…
— Не извиняйтесь, — мягко, сказал ак-лидан. — Лучше возьмите кофе.
Ирина взяла в руки чашечку. Запах от нее шел умопомрачительный. Стоило ли говорить, что кофе оказался под стать? Бесподобный вкус!
— С-спасибо, — выговорила она. — И из-звините за слезы… не хотела… я не хотела…
— Не за что, — мягко улыбнулся ак-лидан. — И не стыдитесь плакать. В слезах нет ничего постыдного, поверьте мне. На самом деле, это хорошо.
— Что хорошего? — горько спросила Ирина.
— Что вы еще можете плакать.
— Вы мне поможете, ак-лидан? — спросила она.
— Да, — серьезно, без улыбки, ответил он. — Насколько смогу…
ГЛАВА 22. ЗАПАДНЯ
— Почему? — спросила Клаемь. — Почему именно Непаэль ак-лидан? Почему не кто-нибудь другой?
Ирина предполагала, что разговор будет нелегким.
Что Клаемь, возможно, разозлится из-за ее поступка. Она ошиблась.Клаемь не просто разозлилась.
Она осатанела.
И странно же было слушать этот неживой синтезированный голос, не способный передать интонацией всю ту ярость, что жила во взгляде!
"Что я такого сделала? — с удивлением подумала Ирина. — Всего лишь позаботилась о себе! А она бесится. Почему?"
— Почему? Почему вы обратились именно к Непаэлю Лилайону?
— Он единственный, кого я там, у них, знаю, — ответила Ирина.
Да. Единственный, кто сможет противостоять а-дмори леангрошу и его семье, если вдруг что. Клаемь фанатично предана все тому же а-дмори леангрошу… еще бы ей не быть преданной после всего, что он сделал для нее когда-то… И она замужем за сыном а-дмори леангроша. Ирина крепко подозревала, что любого другого врача эта компания нагнула бы без разговоров.
— Откажитесь, — потребовала Клаемь. — Попросите себе другого врача. Вы имеете право!
— Зачем? — заупрямилась Ирина. — Почему это я должна отказываться? Непаэль Лилайон — я смотрела в информе! — лучший специалист во всей Анэйвале. Зачем я должна менять его на другого, не такого хорошего?
— Вы не понимаете…
— Это вы не понимаете, — сказала Ирина. — Мне нужна помощь…
— Это он вам сказал? — перебила ее Клаемь.
— Нет. Это я сама чувствую…
Голова болела. Ссориться с Клаемь не хотелось, но что же делать? Ирина не знала, по какой причине Клаемь не переваривает Лилайона ак-лидана, и не хотела этого знать.
— Вы же сами меня к нему приводили, помните?
— Да, но это ведь совсем не то, что целый курс сеансов…
— Мне здесь плохо, — сказала Ирина. — Очень плохо. Так плохо, что уже невмоготу. Ваша Натален сказала тогда, что мне лучше смириться. Вот… я подумала, раз я сама не могу, пусть мне помогут психологи. В конце-концов, это их работа!
— Вы пожалеете, — бросила Клаемь. — Я его знаю, он вцепится в вас как последний паразит, всю душу выжмет. После чего вы будете ходить и улыбаться, ходить и улыбаться… Все его пациенты в конечном счете ходят и улыбаются. Вся соль в том, что им ничего другого больше не остается. Почему, почему вы сразу ко мне не обратились?
— Не знаю, — покривила душой Ирина. — Не подумала.
На самом деле подумала и очень хорошо. Она не хотела зависеть от Клаемь. И боялась очередных нападок со стороны Клаверэля барлага. А уж что с а-дмори леангрошем делать, она вообще не знала. Ей самой очень не хотелось лечиться в психушке. И перспектива терапии, о которой она ни черта ничего не знала, просто пугала.
Но сейчас, наблюдая за Клаемь, Ирина поняла, что поступила правильно. Клаемь вышла из себя именно потому, что начала терять власть над своей подопечной. Иной причины Ирина не видела.
— Я с ним поговорю, — решительно заявила Клаемь. — Во что он вас втравливает! Я ему все скажу…
Ирина благоразумно промолчала.
Из-за Клаемь она опоздала на работу. И как назло, наткнулась в холле на Раласву сэлиданум. За той не задержалось: Ирине пришлось выслушать мораль, завернутую в отменное ехидство.
Сэлиданум вела себя так, будто вчерашнего разговора вообще не существовало в природе. Ирина постаралась ответить тем же. Но не думать о нем было выше ее сил.