Это было у моря
Шрифт:
— Он доехал.
— Что?
— Доехал. Но не добрался до меня. Что-то его спугнуло — а что, пока не знаю. Подозреваю, вмешался кто-то из моих родственников. Скорее всего, тетя. Джон — мой кузен — видел Сандора возле моей школы. Как тот наблюдал за мной. А потом просто уехал в никуда. Не совсем в никуда, как выясняется. Есть одна зацепка…
— То есть? Ты знаешь, где он?
— Не знаю. Пока. Но у меня имеется одна мысль. По поводу путешествия моей сестры.
— Младшей сестры? Арьи?
— Да. Она как-то тут сбежала из дома на несколько дней и вернулась в очень странной майке. С изображением маяка и с надписью: «Лебяжий Залив» Мне и в голову не могло прийти, что она потащилась искать
— Погоди. Ты можешь мне поведать последовательность событий? Что, все же, произошло — как ты это видела? Только если тебе не очень тяжело…
3
Санса доела бутерброд и взяла из рук Бриенны дымящуюся кружку с кофе. От молока она отказалась. Бриенна удивилась, помня, что в горах Санса совершенно точно пила кофе со сливками. Из ее жизненного опыта следовало, что люди могут сменить пол, ориентацию, работу, но вот от привычки пить кофе с молоком или без избавиться было куда труднее.
Санса уже довольно давно начала казаться Бриенне чем-то вроде психофизического хамелеона: или происходила адаптация с тенденцией подстроиться под цвет и настроение окружающих, или малышка уходила в перегруз. Также, в зависимости от общей атмосферы и собственного настроения она меняла и внешность, перекрашивала волосы и т.д. Сама Бриенна не меняла прическу уже лет пятнадцать, если не больше — еще со времен средней школы, когда впервые подстриглась «по-мальчишечьи» — с тех пор, все зависло лишь от причуд парикмахера — но это всегда была вариация одного и того же.
Глядя на Сансу теперь, Бриенна размышляла: а где же она настоящая? Черное или рыжее? С молоком или эспрессо? Конфеты или сигареты? Похоже, девочка сама еще не определилась, и ее до сих пор носит из одной крайности в другую.
— Последовательность? Да, стоит поставить все по порядку. Я и сама уже запуталась. Мы остановились в Мертвой Заводи — после аварии. Там пробыли несколько дней, ожидая окончания дел в морге. Потом он купил мне билет — казалось, что хотел избавиться от меня побыстрее, словно я его тяготила. Раз уж решил — то что тянуть — голову не отрезают по частям…
Санса невесело улыбнулась, отхлебнула еще кофе, поморщилась и продолжила:
— Купил мне билет в первый класс, посадил на самолет. Я сама толком не помню, как долетела. Все словно стерлось… Да, перед вылетом подарил мне колечко. Запоздалый подарок на день рожденья…
— Колечко? Как мило! — Бриенна подумала о том, что Джейме до сих пор не дарил ей ничего, кроме собственной фотографии… Не то, чтобы она чего-то ожидала — времени прошло совсем немного, — но в такие вот моменты становилось неожиданно обидно.
— Да, очень мило. Особенно учитывая все, что было потом. Лучше бы ничего не дарил. Ну да фиг с ним. План у него был доехать до столицы — его ждал детектив Тарли. А я должна была начать учиться.
— А более… ммм… долгосрочный план у вас был?
Санса улыбнулась — такой горькой и душераздирающей улыбкой, что Бриенне стало ну совсем не по себе и она отвела взгляд. Так улыбаются матери, когда им говорят, как красив был их умерший ребенок.
— Он хотел, чтобы я, как минимум, закончила школу. Это была первая моя планка, которую надо было перескочить. Жить рядом со мной и принимать протекцию кого-либо из моих родственников Сандор категорически отказался. Это его унижало. Хотел найти себя. Ну, или хотя бы работу — сам. Собирался после столицы ехать на север. Думал доехать до моего родного города — уж не знаю, зачем это ему понадобилось. У нас не было четкого плана. План был один — выжить и не потерять друг друга. По крайней мере, я хотела этого. То есть, я хотела другого — но это его мало прельщало, как выяснилось…
— Что ты имеешь в виду?
— После гибели Мизинца я предложила ему жениться на мне. Он отказался. Сказал что-то в духе «нецелесообразно». Сообщил мне, что без разрешения тетки нас поженят только в свободной зоне. Потом я уже узнала, что это не так — после смерти первого супруга мне уже не нужно было разрешение на последующий брак. Думаю, Сандор это знал изначально. Просто ему это было не в масть…
Санса опустила ресницы, словно хотела что-то скрыть — хотя бы попытаться. Бриенна, специально чтобы не смущать девочку, отвернулась и, вымыв забытые в раковине ложки, заняла себя протиранием поверхности плиты, которая, по совести, совершенно не нуждалась в чистке.
—
Ну вот. Итак, он отправил меня, как посылку, к тете. Даже хотел, чтобы, надежности ради, за мной приехал Джон. Из рук в руки, так сказать. Это безумие я вовремя остановила и долетела сама. Освоилась на месте. И попыталась начать делать, что он просил.— Что?
— Жить. По большей части, я выживала: от звонка до звонка, от разговора до разговора. Он звонил мне по вечерам. Иногда я ему. В процессе он доехал до столицы. Сходил в полицию. Там встретился с тобой, как я понимаю. А дальше — ты знаешь больше меня. После отбытия его из столицы наши разговоры стали очень странными. Неровными. То плохо скрываемое раздражение, то неожиданные приступы нежности — с его стороны. С моей всегда было все ровнее, но мое нытье его напрягало, и я перестала. А мне был нужен только он. Ни эта пресловутая жизнь, образование, какое-то гипотетическое светлое будущее — лишь заслужить право просто быть рядом. Я просто делала то, чего он от меня ждал. Потихоньку стала вживаться, друзья появились. Когда сказала ему — думала, он обрадуется, а он, похоже, стал ревновать. В какой-то момент он перестал звонить. Просто исчез. Я чуть не рехнулась, — погода стояла неустойчивая: то дожди, то снегопады. Я боялась самого страшного: в голову приходили мысли вроде того, что это расплата за то, что мы отправили на тот свет двух людей…
– Ты имеешь в виду старшего брата Сандора и Бейлиша?
– Да, их. Эта авария была спровоцирована нами. Мы были на мотоцикле, а они гнались за нами на огромной машине. Я знала про резкий поворот на съезде с трассы и сказала об этом Сандору. Мы воспользовались маневренностью байка и, по сути, заманили их в ловушку. Так что это, практически, было преднамеренным убийством. Я все время внушала себе то, что мне должно было быть стыдно — люди есть люди, и они погибли страшной смертью. Мне должно было быть стыдно — но мне не было. Тогда я подумала, что это начало конца, что за свою свободу я заплатила душой. Подумала о том, что человек без души и любить не сможет — а тогда чего ради все это было? Но потом поняла, что это - очередная попытка самообмана. С душой или без души, чистая или грязная, я все равно любила его больше всего, что могла себе представить. И отрыв от него был невыносим — не как смерть, хуже. Как его смерть…
Бриенна думала, что девочка в процессе начнет рыдать — раньше у нее глаза, казалось, всегда были на мокром месте. Глянула на Сансу — ничуть не бывало. Только немного больше блестят — и то, может быть, показалось. Санса едва заметно улыбнулась, но тут же посерьезнев, продолжила:
— А потом я поняла, что и это было ничто, по сравнению с реальной угрозой его утратить. Лучше не мой — но чтобы был жив. Пока я не знала, что он просто решил не выходить на контакт, я-то думала, вот она — расплата. К тому времени я потеряла почти все. И заменила это все потерянное Сандором. Он стал тем, что толкало меня жить, вставать по утрам. А тут — разверзлась бездна. Но потом я получила это письмо. И снова все поменялось, встало с ног на голову. Он был жив, все было хорошо, — он просто от меня избавился. По выбору. Как перчатку с руки снял и другой заменил. Я не могла понять, как это возможно. Так и не смогла. Просто стерла из памяти. Выжгла огнем, вместе с письмом этим мерзким. Стала жить дальше. Ему назло. Себе назло.
Санса опять улыбнулась этой своей вымученной, режущей как нож улыбкой — смотреть на нее было невыносимо — как же, наверное, невыносимо было так улыбаться! Бриенну передернуло. Санса рывком допила кофе, со стуком поставила кружку в раковину и вгляделась в широкое темное окно.
— Назло жить можно — но это очень тоскливо и бессмысленно. Потом жизнь потихоньку стала обрастать смыслом. Каждый день нес в себе крупицу, из них выстроился костяк моей новой реальности. И там не было места для Сандора. Я так думала. Решила, что выздоровела. А потом — случайно — всплыло все это: вся эта ложь, уловки родственников, что растащили нас с Сандором по разные стороны разведенного моста. А родные и близкие всё это время только и знали, что радоваться тому, что я оказалась на нужной, «правильной» стороне — их молитвами. Гордились тем, как они ловко все устроили — прогнали чудовище, спасли принцессу. А я стояла и думала — то ли вброд, то ли вплавь — от них — к нему — потому что крыльев уже не было. Как не было и любви — только опустошение, жажда наполниться хоть каким-то смыслом вновь, отчаянное желание догнать время — или вернуться назад. Но все это несбыточно, и я решила, что хоть на одно имею право — на то, чтобы узнать правду. И тогда я поехала к тебе. Потому что ты пока единственная из взрослых, кто мне не лгал… Вот поэтому я здесь. Узнать. Понять. Осмыслить. Отделить правду от лжи, иллюзии от сбывшегося.