Это было у моря

Робин неожиданно пошел красными пятнами. Это было настолько непривычно, что Санса просто растерялась и подумала, не позвать ли ей из дома доктора.

— Я не уверен, что вообще в состоянии… Но если ты согласишься, мне бы хотелось, чтобы мы хоть спали вместе. В одной кровати. Как по-настоящему. Если я должен скоро умереть — ну хоть рядом с тобой. Все не так обидно.

— Зяблик, что ты еще выдумал — насчет смерти! Выбей это из головы! Ты не умрешь. Я этого не позволю. Будешь жить лет до ста и всем им еще покажешь, а?

— Ну да, — Робин попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой и странной.

— А про замужество — я просто не могу. Я вообще не выйду замуж. Это так страшно —даже думать об этом. Не хочу. Если ты и вправду желаешь, чтобы я была рядом, мы можем просто чаще видеться.

— Это совсем не то, ты же понимаешь! Нет, мне нужна жена. Чтобы она была моя. Чтобы я был ее. А никто другой, кроме тебя, на эту роль не годится. И я не хочу.

— А как же колледж?

— Ну, хочешь, подай документы в наш универ. Даже я подам. Будем учиться вместе. Ради тебя я готов попробовать. Я даже пойду в парикмахерскую, если потребуется. Подстригу лохмы, буду чаще есть, стану сильнее. Доктор говорит, мне надо спортом заниматься. Ага, научусь боксировать, чтобы бить морды грейджоям всяким. Я хочу сделать так, чтобы ты мной гордилась, понимаешь?

Санта глянула на Зяблика. Тот так и остался с красными щеками. Вообще, его было не узнать: глаза блестят, руки, обычно безвольно висящие по бокам, словно их девать некуда, энергично жестикулируют. Он сейчас был почти красив — не мужской, а какой-то трогательной, почти детской красотой. Словно она, Санса, заразила этого меланхоличного мальчишку жаждой жить.

Только вот беда — в ней самой этой жажды ровно настолько, чтобы бороться с искушением покончить со всем этим сразу. И все — дальше она вообще пока не мыслит. Откуда брать силы, чтобы пускаться в эту новую авантюру, было совершено неясно.

— Зяблик, я правда не могу…

— Не давай мне ответ сейчас, ладно? Просто подумай об этом. Ну, неделю. Спокойно, наедине с собой. За закрытой дверью. Чтобы никто не подслушивал мысли. Я подожду. Будешь готова — придешь и скажешь. Я очень буду надеяться. Но ты про это не заморачивайся. Взвесь все хорошенько…

Зяблик опять подошел к повесившей голову Сансе. Легко тронул ее щеку пальцами.

— У тебя должно быть все хорошо. И так и будет. Обязательно.

Потом он резко отступил и сказал совсем другим, своим привычным капризно-неприятным тоном:

— Ну что еще, доктор?

Санса оглянулась. Из многостворчатой двери холла вышел доктор Мойе. Санса почти не сомневалась, что он подглядывал. А, возможно, и подслушивал: она давно заметила, что тот был слишком уж любопытен.

— Мастер Робин, пришла ваша тренер по физиотерапии. Придется вас прервать. Мисс Санса, вы можете подождать тут, если вам это приятно. Вы останетесь на обед?

— Нет, я сейчас ухожу.

Санса глянула на телефон. Прошло уже больше сорока минут. Надо было возвращаться.

Она бросила быстрый взгляд на Зяблика. Тот злобно покосился на доктора и потом опять перевел тоскливый взгляд на Сансу.

— Так ты подумаешь о той вещи, что я сказал?

— Да. Я обещаю. Я дам тебе знать, скоро.

— Что, секретничаете? — весело подмигнул доктор, — Ох, уж эта молодежь! Все тайны, тайны. Когда доживаешь до моих лет, уже и сил на это нет.

— Не всем же так не везет, доктор! — ехидно бросил Аррен. — Некоторые будут избраны богами и уйдут на небеса молодыми. Так говорит этот ваш святоша, что приходит по воскресеньям. А вам остается только мучиться и завидовать…

Он прошел мимо Сансы к дому, не оглядываясь. За ним последовал недоумевающий — или притворяющийся таковым доктор.

Санса подняла с земли свою сумку и побрела к выходу, огибая отбрасывающий ледяную тень даже в такой жаркий денек особняк. В голове у нее был сумбур, и она едва ли замечала, куда идет. Сзади ей побибикали. Она обернулась и увидела Джона на корвете, что остановился у обочины.

— Ты тащишься, как черепаха. Подвезти тебя?

— Ага. Спасибо. Что-то устала.

— Еще бы! Все хорошо? А то у тебя такой вид, словно ты экзамен завалила. Что, Зяблик клевался?

— Нет, не клевался. Наоборот. А экзамен я сдала. Кажется…

— Ну поздравляю, сестричка. Отстрелялась! Отец сказал, ты что-то хотела? Он мне позвонил…

— Я хотела, чтобы ты тоже посмотрел мои наброски. Я статистику подсчитываю. Мне надо на днях отправить портфолио на творческий конкурс в столицу, в колледж. Ну, это наш последний шанс. Ты же завтра улетаешь…

— Хорошо, авось успеем перед обедом. Отец повел младших на какой-то день открытых дверей в их новую школу. Ну или что-то в этом роде. Арья еще час будет на тренировке. Так что время есть. Поехали…

Он тронул послушный корвет, а Санса уставилась на ряд кленов, что, ускоряясь, побежали мимо.

У нее вдруг возникло ощущение, что жизнь ее, до сих пор пребывавшая в оцепенении зимней спячки, вот именно так медленно, но ощутимо разгонялась. От этого чувства стало жутко и тревожно — захотелось вдруг спрыгнуть, затормозить, спрятаться. Но, судя по всему, было уже поздно. В конце концов, она сама хотела, чтобы все сдвинулось с мертвой точки. Иногда желания исполняются…

========== III ==========

Все тайное в мире становится явным,

Из черного переходит в седое

В неспетое. Мы первые среди равных,

Последние, кто еще за грядою.

Спина неожиданно запламенеет

Предательством, всаженным между крыльев

В чем мы провинились? Любили сильнее

Других? Прах становится пылью

Дорог неизведанных, где не успели

Познать, что украдено беспристрастно,

Развеянных песен, что мы не допели,