Это было у моря

Кто вертит ему руль, кто дымит его трубой?

На пилотах чадра, ты узнаешь их едва ли

Но если честно сказать — те пилоты мы с тобой

А на небе гроза, чистый фосфор с ангидридом

Все хотел по любви, да в прицеле мир дотла

Рвануть холст на груди, положить конец обидам

Да в глазах чернота, в сердце тень его крыла

Изыди, гордый дух, поперхнись холодной дулей

Все равно нам не жить — с каждым годом ты смелей

Изловчусь под конец и стрельну последней пулей

Выбью падаль с небес, может станет посветлей

БГ

Истребитель

Арья.

Арья вышла из здания спортивного центра на остановку автобуса, где ее должна была подхватить тетка. Та позвонила полчаса назад и сообщила, что Джон ее встретить не сможет, потому что «у него другие дела». Другие так другие. Она, вообще, могла бы и сама доехать — вот тут автобус только что прошел — а он идет как раз до школы Сансы. А уж оттуда догулять — раз плюнуть.

Голос у Лианны был странный. Такой бывал, когда она ссорилась с мужем — что случалось, по совести сказать, нечасто. Из-за чего они могли поцапаться сегодня? Из-за Джона, что должен был улетать завтра? Но тут уже было все на мази — и никто не возражал. Арья прошлась туда-сюда вдоль остановки, пихая носком кроссовка круглый камушек, валяющийся на тротуаре. Глупо было гадать — сейчас тетка приедет и сама все скажет.

Лианна приехала с десятиминутным опозданием — когда Арья, пропустив еще один автобус, решила, что в следующий она точно сядет. Арья терпеть не могла зависеть от кого-то, особенно когда вот так — вроде как тебе обещали сделать какую-то услугу, а получается, теперь ты же и должен. Неважно, что это было: ждать, соответствовать чужим представлениям, расшаркиваться. Главное — это ограничение свободы. В автобусе Арья была в сто раз свободнее, чем в тёткиной машине.

У Лианны и вправду был какой-то бледный и непонятный вид. Позади, в детском кресле, периодически попискивала Висенья. Тетка редко выезжала с малышкой — особенно одна. Арья плюхнулась на переднее сиденье рядом с Лианной, бросив рюкзак со спортивными тряпками себе под ноги. Лианна, не глядя, бросила ей: «Положи назад, тебе же сидеть будет неудобно» Арья, пожав плечами, перебросила свой баул в изножье кресла Висеньи. Тетка дождалась, пока Арья пристегнётся, и тронула машину.

— А что случилось с Джоном? Мы же с ним договорились.

Лианна помолчала с минуту, словно обдумывая, что бы ответить. Потом тихо сказала:

— Джон повез Сансу в аэропорт.

— Кого? Куда повез? На хрен ей в аэропорт?

— Арья, следи за языком. Я понимаю, ты обескуражена…

— Я не обескуражена. Я просто офигела. У нее же экзамен был сегодня? Что, опять душевные терзания? Неужели завалила? Или, наоборот, сдала так отлично, что ее пригласили столицу на конференцию юных гениев? С Зябликом в кармане в качестве суфлера…

— Она и вправду полетела в столицу. Но не из-за экзамена. Я даже толком не знаю, к кому. Как бы тебе это объяснить…

— Желательно, словами. Хотя, можно и жестами. Погоди, это, надеюсь, не то, что пришло мне в голову сейчас? Связанное с вечными терзаниями любви. Я думала, оно уже сошло на «нет» …

— Нет, не сошло. Видишь ли… Ее друг…

— Пес?

— Да. Он заезжал сюда в ноябре. Хотел повидаться с Сансой, но обстоятельства так сложились… короче, он до нее не доехал и потом отбыл. Мы с Рейегаром про это знали. И Джон тоже. Он случайно пересекся с Клиганом возле Сансиной школы. А потом было то письмо… ну, дальше ты сама все знаешь. Ну и Джон случайно проболтался. Как раз сегодня. Если я правильно все поняла. Санса очень разнервничалась, бросилась искать своего друга — или что-то еще…

— Правду.

— Что, прости?

— Она бросилась искать то, в чем вы с дядей ей отказали. Я знаю про то, что Клиган приезжал. И что произошло тут, в ноябре, в тот день — тоже. Лучше Джона. Возможно, даже лучше, чем ты, тетя.

— Откуда ты знаешь?

— Я разговаривала с Псом самолично.

— Где, когда?

— Это имеет мало значения. Скажем так — недавно.

Лианна вытерла вспотевшую от руля руку о джинсы и раздраженно опустила верхний солнцезащитный экран над головой — закатное солнце било ей прямо в глаза.

— Это та твоя поездка — да? Ты ездила к нему? Зачем?

Арья посмотрела на тетку. Иногда та казалась такой наивной, что впору ее было отправлять в среднюю школу. Чтобы поучилась уму-разуму.

— Тетя, кто-то ведь должен.

— Что должен? Не поняла, дорогая.

— Разгребать все то дерьмо, что устроил дядя. То, в чем ты ему, как я теперь понимаю, помогла. Ты же была в курсе — с самого первого дня? Я не могу понять одного — почему ты не сказала Сансе.

— Видимо, потому же, почему ты сама не сказала о своей поездке сестре.

— Ну нет — нефиг переваливать с больной головы на здоровую. Я ездила для того, чтобы посмотреть на это чудо в перьях. Это было моим персональным расследованием. И вышло оно крайне неудачным. Мне нечего было сказать Сансе — все, что я увидела, ранило бы ее еще сильнее. А вы замолчали приезд Пса для того, чтобы вам было удобнее. Союз с таким типом был вам не по душе. Вот и все ваши «сложные» мотивы. Дядя страдает тем, что порой ведёт себя как замшелый сноб, а тебе просто было проще с ним не ссориться. Я знаю — ты не любишь и не можешь быть с ним в размолвке. Плюс беременность и прочее. Понять могу. Но ни Сансе, ни этому дурню Клигану от этого не легче.

Лианна отвернулась и уставилась в боковое стекло — словно там было что-то сильно важное, что надо было контролировать. Дорога была совершенно пуста.

Потом она взглянула в зеркало заднего вида — Арья была почти уверена, чтобы глянуть на малышку. Медленно посмотрела на племянницу, и та поразилась, каким виноватым было теткино лицу. Ну просто нашкодивший щенок, да и только! Злиться и то было на такую глупо. Но потом Арья вспомнила о Лебяжьем заливе, перед глазами всплыла стриженая голова сестры, и она подумала, что все же не стоит жалеть ни тетку ни, уж тем более, Рейегара. Ну, его-то она уже не пожалела, впрочем.

— И что ты там увидала. Ну в этой своей поездке?

— Что увидела? Ты хочешь правду?

— Да. С ложью я никогда не дружила. Эта ноябрьская история меня иссушила.

Арья мотнула головой и вытащила из пачки мятную жвачку. Правда так правда.

— Я увидела с трудом соблюдающего свое какое-то равновесие мужика. В меру заброшенного, но явно умеющего самого о себе заботиться — хоть и без всякого интереса — не дядюшке чета. Не очень брутального, хоть ему очень хочется таким казаться. Пытающегося — и не без успеха — бросить пить. Соблазн, конечно, велик. Он, естественно, алкаш до мозга костей — но хоть признает это, что уже приятно. Фотография нашей рыжей красотки спрятана у него между не его книгами на полке. Он периодически ходит на нее смотреть — когда думает, что его никто не видит — ну, в данном случае, я. Алкаш во всем. Эта фотка для него, как глоток виски — и временами он себе это позволяет. А так: пытается не пить, и у него это получается. Пытается разучиться ее любить — вот тут проблемы, хотя он убеждает себя в обратном. Я все пыталась понять — на хрена ему вообще это надо — избавляться от Сансы? Чтобы добраться до правды, пришлось играть не по правилам.