Это было у моря

— Иногда не надо знать, — горько бросила Санса. — Иногда достаточно чувствовать.

— Не стану спорить. Мы смотрим на это по-разному. Как и на многое другое. Да, с чувствительностью у меня всегда были проблемы, но на этом уровне я шарю. Что бы я ни чувствовал, что бы ни чувствовала ты, это бы со временем разрушилось — а это было слишком невыносимо. Поэтому я предпочел обрезать хвост. Твой дядя только указал мне дорогу, а уж потопал я по ней сам.

— А кстати, что там произошло, с Рейегаром? Мне ведь так и не сказали… А из очевидцев теперь остался только ты.

— Что произошло? — Сандор открыл окно и закурил, присев на низкий подоконник.— Да ничего. Я приперся к твоему дому — к их дому. Тарт дала мне адрес и вывела по карте туда. Хотел посмотреть, как ты живешь — мне было важно иметь в голове хоть какой-то конкретный образ. А там он — весь такой в белом сиянии, эффектный, с развевающимися волосами — аки посланник небес явился. Умел произвести впечатление этот твой дядюшка.

Санса усмехнулась:

— Да, пожалуй. Никто из его детей это не унаследовал. Говорят, его племянник, сын Дени, его напоминает. Его и назвали в честь Рейегара.

Сандор взглянул на нее без особого интереса

— А остальные на что похожи?

— На Старков. Не внешне, конечно. По сути. Еще непонятно, что из себя представляет малютка Висенья — но что она упертая, как пень, это я заметила.

— Тогда точно в Старков. И ты, и твоя сестра — это что-то феерическое по части упрямства.

— Ты еще Рикона не видел, — засмеялась Санса. — Ну, да ладно. Так что дядя?

— Он мягко намекнул, что мне с тобой рядом не место, и что я порчу тебе жизнь. Я сам так думал и согласился. Он попросил — потребовал, по сути, чтобы я тебя не дергал — что ты только успокоилась, а тут опять. Разрешил мне на тебя посмотреть. Сказал, что время наше еще не пришло.

— И ты обещал ему…

— Да, да. То самое треклятое обещание, про которое было так много споров. Потом я поехал к твоей школе. Это было как испытание на прочность. Ну, и вот. Там была ты. Я почти сорвался — ни обещания, ни доводы похмельной головы уже не удерживали, но появился этот мальчик — как там, зяблик, что ли? — и это меня охладило.

— Зяблик? Чем он тебя так напугал?

— Не напугал, а вернул на землю. Он подходил тебе больше.

— Тебе не кажется, что это должна была решать я, а не ты, не Рейегар, не звезды небесные и так далее? Это была моя жизнь — а почему-то все, кому ни лень, моделировали ее, как хотели… — Санса раздражённо вскочила, расплескав остатки чая на штаны, и зашагала вдоль дивана, как встревоженная кошка. — И что это за манера у мужиков прятаться от возможных конкурентов? Да я бы ни в жизнь…

— Что бы ты стала — выцарапывать сопернице глаза?

— Да хоть бы и так! Ну, все какая-то реакция. Так нет — прячетесь за стеной, подглядываете, как мыши из норы, потом делаете неправильные выводы и садитесь сами себя жалеть. Моя преподша как-то сказала, что мужчина не дуб, а плакучая ива — дай только повод. А он из без повода себя пожалеет — на всякий случай… И как она была права! Зяблик был болен — у него был диабет и еще сто разных болячек. Он в итоге и умер от них. Я просто его жалела.

— Ты всех жалела. Типичное бабье — найти что-нибудь отвратное и приголубить. Материнский, блин, инстинкт играет!

— Тебя я не жалела. Тебя я любила. Но тебе больше нравилось думать иначе. Да и любви, по сути, не было с твоей стороны. Это ты меня жалел, если на то пошло. Если нет — то как ты мог после всей это нервотрёпки, после разлук, смотреть на меня из-за угла и не пойти навстречу? Как, скажи ты мне? Я не понимаю.

— А я и сам не понимаю. Меня держал страх. Возможно, я боялся ответственности, которую повлек бы за собой мой шаг. И дело совсем не в слове, и даже не в Зяблике. Хотя нет. Зяблик все же сильно подгадил.

— Идиот! Какие же вы все кретины с этой вашей ревностью и с комплексами! И ведь ты не один такой — это вообще ваше, мужское. Из-за этого же самого я рассталась со своим последним парнем. Из-за тебя.

— Что?

— Да то, — Санса поставила кружку на плетеный журнальный столик и начала вытаскивать из тесного кармана брюк собственные сигареты и зажигалку. Прикурила, села на диван и продолжила, хмурясь и размышляя, стоило ли вообще об этом говорить:

— Я где-то год встречалась с братом Маргери Тирелл, Уилласом. Он был всем хорош: умница, интеллигент, симпатяга. Он к тому времени уже закончил университет и занимался какими-то своими историческими исследованиями на дому. Он хромой — в юности получил травму, упав с коня. Это нам ничем не мешало — а вот твой образ якобы в моей голове — да. Он ревновал меня к прошлому, как безумный.

— Угу. Так и повод был. Зачем ты устроила этот бред с выставкой?

— Затем, что это мое — мое искусство. Твой образ терзал меня — и я отображала то, что меня терзает. А Уиллас думал, что я занимаюсь сравнениями его и тебя и нарочно ему леплю твое лицо на каждой своей картине. А это было просто выше меня. В искусстве темы порой не выбирают, они сами ложатся на бумагу. Это как отражение в зеркале. В тот период я была полна тобой — и, соответственно, отображала это. Мне это было необходимо. А он устраивал мне гаденькие сцены ревности и требовал, чтобы я уничтожила свои работы. А после выставки — и подавно пошло вразнос. И я ушла, и не жалею. Я имела право на то, чтобы не отказываться от своего прошлого. И отстояла это — хоть бы и ценой выгодного брака.

— И стоило оно того?

— Оно всегда того стоит — если оно настоящее — помнишь? Где у тебя пепельница?

— На кухне. Я здесь редко сижу. Стряхивай в окно. Я отойду.

Они поменялись местами: Сандор сел в кресло в углу, а Санса, задрав колени, устроилась на подоконнике. Они обходили друг друга по широкой траектории — словно боялись оказаться рядом. Санса отметила про себя, что это странно, но происходило, похоже, совершенно бессознательно для обоих. Впрочем, может, Сандор делал это нарочно. Этого она не знала.

— Знаешь, смешно то, что из-за этой твоей выставки я тоже остался без партнера. Я должен был посмотреть — когда узнал. Сорвался, поехал, а когда вернулся — ее не было.

— Вполне заслуженно, полагаю. Ни там, ни тут. Ты, конечно, не предупредил свою партнёршу, да? Все исподтишка. Втайне приехал, втайне смотрел. А твое присутствие на выставке как раз и спровоцировало скандал с Уилласом. Он решил, что это я тебя пригласила.

— Ты знала, что я там был?

Санса от души рассмеялась.

— Боги, Сандор, я же не мешком пыльным по голове треснутая и не слепая! Тебя не заметить — это надо очень стараться. Впрочем, первой тебя заметила Арья.

— Вот же заноза в заднице, воистину! И как ты ее терпишь?

— Так же, как она меня. С трудом. Но у меня нет выбора — она же мне сестра!

— Если ты меня видела, то почему не подошла? Ты же ко всем там подходила…

Санса вскинула на него глаза.