Это любовь

К удивлению, Мудрый вел себя с Саввой так, будто не он их предал. Как будто реально ничего не случилось, как будто все не рухнуло в одночастье. Именно на таком его поведении зиждилась уверенность Саввы в том, что старый снова втянул их в какую-то свою игру. Ну, ведь ноль претензий у него! Более того – максимум понимания. И как будто еще больше доверия, которого, по факту, Савва совершенно не заслуживал. Это доверие со стороны Аркаши давило, пожалуй, больше всего остального. Савва привык, что главный в их союзе все-таки Мудрый. А сейчас тот как будто перекладывал на него ответственность за каждое из решений.

– Малыш, ну расслабься ты хоть немного! – прошептала Ника, когда они поднялись в кричаще-помпезный зал.

– Я в норме, – Савва одернул манжеты пиджака, скрывая раздражение.

– Ты выглядишь так, будто собрался на казнь, а не на благотворительный вечер, – Ника смешливо сморщила нос, изучая его лицо. Савва усмехнулся:

– Для меня это почти одно и то же.

Рука об руку они поднялись по лестнице. В зале их окутал гул светской беседы, звон бокалов и заливистый смех. Савва поморщился. Не то чтобы он ненавидел подобные мероприятия, иногда на них было даже занятно. Но сейчас его напрягала необходимость держать лицо одновременно и перед Зарубиным, и перед Мудрым с Алей, которых наверняка пригласили тоже, и перед посторонними, которые с интересом следили, к кому же Савва примкнет. После того, как он без проблем вступил в права наследования и начал встречаться с дочкой Зарубина, в разговорах сильных мира сего запахло ощутимой интригой. В глазах общества молодой Грос был не просто перспективным наследником. Он был равноправным партнером, который вот-вот мог породниться с семьей Зарубиных и скинуть Мудрого с пьедестала. Савва отчетливо понимал, что происходит. И терпел. Ради цели.

Их он заметил сразу.

Как и всегда, Альбина с Аркашей были в центре внимания. Они пришли едва ли не к самому открытию, вероятно, чтобы поскорее уйти. «Не хотели с ним пересечься?» – мелькнула неприятная мысль.

Савва застыл, излишне пристально наблюдая за этой парочкой. Мудрый – уверенный, спокойный, с фирменной ленцой в глазах. Альбина… В темно-зеленом платье, которое подчеркивало ее роскошную фигуру, но при этом скрывало больше, чем показывало. Натуральный шелк мягко льнул к телу, струился вниз, едва касаясь подолом пола. Длинные рукава облегали руки, а открытая линия плеч придавала образу утонченную дерзость. На шее красовалось лаконичное колье из белого золота. Тонкое, почти незаметное, но, наверняка невероятно дорогое – Мудрый любил баловать жену. Образ завершала густая грива, собранная в низкий пучок, из которого выбились несколько прядей, придавая лицу Альбины неожиданную беззащитность.

Она смеялась над чем-то, и Савва знал этот смех. Он был выверенный, поставленный для публики. «Что такое, малышка? Тебе так же хреново, как и мне, да?» – мелькнуло у Саввы в мозгу. И в этот момент она оглянулась, их взгляды пересеклись. Пространство странным образом сузилось. Ее припухшие губы слегка дрогнули. Неужели увеличила? На хрена? Но прежде, чем он успел что-то понять, Альбина отвернулась, будто ничего не было. Будто она не сидела у него под кожей все эти месяцы. Савва прикрыл глаза, переживая болезненный укол в сердце.

– Ох, я, кажется, вижу папу! Пойдем, ты чего застыл?

Рукопожатие. Казалось бы – элементарный жест, который любой мужчина использует по сто раз на дню. Другое дело, что от Саввы требовалось пожать руку убийце матери. В такие моменты его успокаивала лишь мысль о том, что терпеть этот треш ему осталось недолго. Время, что он провел с Никой, не прошло даром – он успел кое-чего нарыть, узнать. По крупицам добывая информацию, которая позволит ему уничтожить ее отца.

– Стар я уже для подобных мероприятий, – проворчал Сергей Александрович.

– Чего же пришли? – усмехнулся Савва.

– Тут с молотка пустят занятное колечко.

– Жене хотите приобрести?

– Дочери. Но если ты захочешь перебить мою ставку, я подыграю, – Зарубин совершенно неприлично оскалился.

– Пап, ну ты чего? – возмутилась Ника, скосив на Савву извиняющийся взгляд. Тот взмахнул рукой, мол, подумаешь, не бери в голову.

– А мне, Сереж, вон те подвески нравятся, – встряла в разговор госпожа Зарубина, дергая мужа за рукав. И казалось бы, на том ситуация была полностью исчерпана, если бы в борьбу за злосчастное кольцо не вступил Мудрый.

– Двести пятьдесят – раз… Двести пятьдесят – два…

– Двести семьдесят… – гаркнул Аркаша.

– Двести девяносто, – перебил ставку Зарубин.

– Триста! – не сдавался Мудрый.

– Как будто не тебе на халяву наследство досталось, – хмыкнул Сергей Александрович, обращаясь к Савве. – Триста!

– Триста десять, – закатил глаза тот. Не ответить на подобный вызов было как-то уж совсем подозрительно.

– Ты не должен мне ничего покупать, – возмутилась Ника, приникая губами к уху Гроса.

– Все в порядке, малыш, – усмехнулся Савва, косясь на Мудрого с Альбиной. Тот взмахнул карточкой, готовый поднять ставку. Однако жена придержала его руку и царственно качнула головой, дескать, нет, оно того не стоит. Значит, так, да? Ей похеру, что он для другой покупает кольцо за деньги, которых то совершенно не стоит?

– Триста десять – раз, триста десять – два, триста десять – три! Продано господину Гросу.

– Уи-и-и! – обрадовалась Ника, повисая у Саввы на шее. – Но все равно не стоило. Это лишнее. Я тебя же не за это люблю, – горячилась она. Савва заставил себя улыбнуться и потрепать девушку по волосам. Боковым зрением замечая, что за ним внимательно наблюдает Зарубин. Чересчур заточенный на реакции Мудрого, Савва порой забывал, что и его потенциальный тесть – далеко не дурак.

– Надо это дело оформить. Я отойду.

– Да можно и потом, куда спешить? – возмутилась Ника.

– Не люблю оставлять на завтра то, что можно сделать сегодня.

Это правда, но гораздо больше ему все же хотелось отдышаться. Савва вышел из зала, где его душили ароматы дорогих духов, спустился по лестнице и вышел на улицу.

Время летело незаметно. Лето сменила осень, осень перетекла в зиму. Сырость, ветра, каша под ногами… И толку, что город украшен к Новому году? Никакого праздничного настроения у него не было и близко.

Вдохнул так глубоко, что легкие стало жечь, и на глазах выступили слезы. Казалось, сырость, что он вобрал в себя, кристаллизовалась в груди и теперь резала-резала-резала его изнутри острыми гранями. Савва не понимал, что это за черт. Хотел как лучше, а на выходе поймал что-то очень похожее на паническую атаку. Какого хрена? Даже Альбину он за прошедшее с их ссоры время видел не в первый раз. Все же они работали в одной команде. И большой пласт его рабочих обязанностей все еще занимали последствия слияния их фирм.

Собрав в руку лежащий на перилах снег, Савва сжал тот в ладони и обтер лицо получившейся ледышкой. Стало чуточку легче. Перед тем как вернуться, он остановился у зеркала в зоне гардероба, чтобы привести в порядок одежду.

– Ничего стоящего… – донесся голос Альбины из-за шторки.

– У тебя просто слишком изысканный вкус.

– Ну-у-у, с этим я не буду спорить, – рассмеялась Аля. И теперь ее грудной смех был вполне натуральным. Может, в тот раз ему показалось? Может, они реально плевать на него хотели, а он себе что-то придумал?