Этот мир не выдержит меня. Том 5

«Ботфортами», скорее всего, называли бывших армейских кавалеристов, и, получалось, что здешний «Папа» пришёл в стражу прямиком из вооружённых сил. Смелый поступок. На Земле в милиции и смежных службах всегда с серьёзным пренебрежением относились к военным, считая тех тупорогими исполнителями чужой воли. В этом мире, судя по тону моего собеседника, дела обстояли примерно так же.

Стоило признать, что иной раз подобная позиция имела под собой все основания, однако явно не в случае с «Папой». Благодаря крутому нраву и острому уму он сумел победить самого стойкого противника — стереотипы. И значит, к нему придётся отнестись со всей серьёзностью.

— Как скажешь, — спокойно произнёс я. — Шутить с твоим «Папой» никто не станет.

Мои слова прозвучали несколько двусмысленно — даже зловеще — однако стражник не обратил на это никакого внимания. Его «карман» жгло неожиданно свалившееся богатство. Причём жгло настолько сильно, что доблестному блюстителю закона уже не терпелось с головой погрузиться в чад кутежа и разврата.

Спустя мгновение он гордо удалился по направлению к ближайшему питейному заведению, махнув на прощание рукой. Готов поспорить, к вечеру от взятки, полученной за разглашение служебной информации, не останется даже воспоминания.

Я ещё раз окинул взглядом место, где совсем недавно произошла настоящая бойня. Что сказать, Лэйла и Фольки выступили «на все деньги». Мои сомнения в их компетентности оказались напрасны. Семь трупов — это совсем не шутки.

Беда заключалась лишь в том, что даже этого не хватило. Кроме семерых «счастливчиков», столь задорно сыгравших в ящик, во вражеском «ансамбле» имелся ещё один человек. Восьмой — самый умелый и самый опасный.

Он смог вырубить Лэйлу и Фольки, почему-то не убив последнего, а потом обезобразил лица своих товарищей, чтобы их невозможно было опознать. Именно поэтому кинжал девушки оказался не повреждён — «Восьмой» использовал своё собственное оружие.

В это время никем не замеченный Клоп наблюдал за происходящим с крыши одного из домов. Уверен, в тот момент в голове юного равка тоже шло настоящее сражение — битва между чувствами, которые требовали вмешаться, и здравым смыслом, настаивавшим, что лезть не стоит.

В конечном итоге здравый смысл победил, что не могло не радовать. Выходит, наши с Клопом занятия не прошли даром. Он лишь спустился чуть ниже — на балки, а затем, когда «Восьмой» закончил свой грязное дело, вновь вернулся на крыши. Всё правильно — вести слежку оттуда было куда удобнее…

Я медленно выдохнул, чтобы привести мысли в порядок. Искать напившегося крови Клопа — это всё равно, что пытаться найти невидимую иголку в стогу невидимого сена. Занятие совершенно бесперспективное. А раз так, то оставалось только ждать… Ждать, когда он найдёт меня сам.

— Что теперь, милостивый государь?

Большой, всё это время прятавшийся неподалёку — за изгибом переулка, прекрасно слышал весь разговор. Выбравшись из укрытия, он подошёл ближе, озвучил свой вопрос и уставился на меня требовательным взглядом.

— Мы же не бросим их там? — в голосе коротышки слышалось плохо скрываемое волнение.

Удивительное дело. То ли Большой успел прикипеть к Фольки всем сердцем, а его любовь к Лэйле оказалось вовсе не шуткой, то ли у бывшего «пальца» включились какие-то не до конца уничтоженные «механизмы», оставшиеся с прошлого места «работы»… Не знаю. Как бы то ни было, он определённо не собирался оставлять товарищей в объятьях здешней пенитенциарной системы.

— Не бросим, — я качнул головой. — Но к встрече с «Папой» нужно как следует подготовиться…

* * *

Спустя час к круглому трёхэтажному зданию кордегардии вышел целый отряд.

Впереди шёл я — при полном параде, в кольчуге, с «Вепрем» на поясе и блестящей накидкой на плечах. В общем, красавец, как любила говорить повариха в нашем детском доме.

Следом за мной плотным строем двигались три десятка бойцов. Все при оружии и с весьма решительным настроем, написанным на суровых лицах аршинными буквами.

— Рассредоточиться, — коротко приказал я.

Мои люди рассыпались по улице и ближайшим переулкам, взяв окрестности под полный контроль. Они вели себя в точном соответствии с теми инструкциями, которые получили перед началом операции. Напористо, но не агрессивно. Твёрдо, но без лишней жестокости.

Сам же я без промедления двинул к главному входу, у которого стояли двое караульных. Они глядели на всё происходящее изумлёнными глазами и даже не подумали меня остановить.

Ничего удивительного. Я вёл себя как человек, который имеет право идти, куда захочет. Гордо задранный подбородок, презрительный взгляд… Попробуй встань на пути у того, кто с одинаковым безразличием смотрит что на людей, что на грязь под ногами — проблем не оберёшься. Служивые люди понимали это как никто другой — особенно здесь, в мире, где какой-нибудь дворянчик мог испепелить простолюдина одним только взглядом.

Внутри кордегардия оказалась удивительно похожа на «Нежную розу». Не богатством убранства, само собой — тут было хоть и чистенько, но весьма бедненько, и не миловидными личиками здешних обитателей — встречные, через одного, могли удивить только комбинацией разнообразных увечий, а общей наэлектризованной атмосферой. Атмосферой приближающегося хаоса.

Напротив входа начинала свой взлёт лестница, закручивающаяся в огромную, прилипшую к стенам спираль. Справа виднелся спуск в подвал, а слева — стол дежурного, за которым сидел дородный стражник с красным лицом.

Остальное помещение было разделено невысокими деревянными перегородками — один в один, как в современном земном офисе. Причём офисе крайне небогатом. Потрескавшиеся каменные стены и ветхая мебель свидетельствовали о вопиющем бюджетном недофинансировании.

— Не вставай, — милостиво «разрешил» дежурному я и сразу спросил: — «Папа» где?

Дежурный, который и не думал вставать, а лишь хотел поинтересоваться целью моего визита, ошалел от такой наглости.

— У себя… — кое-как выдавил он, подняв взгляд к потолку.

Я кивнул и взбежал по лестнице, пока мой собеседник не отошёл от шока. Все подобные организации устроены одинаково — начальство обитает на последнем этаже, а подчинённые имитируют бурную деятельность где-то внизу, под неусыпным контролем руководства.

Через полминуты я был уже на самом верху. Встречные стражники не пытались меня остановить и будто бы даже не замечали. Вероятно, они считали, что если человек оказался здесь, то, значит, он имеет на это полное право.

На третьем этаже находилось несколько закрытых помещений. Табличек с должностями и фамилиями здесь не было, поэтому я просто дёрнул ручку самой массивной двери. Дерево сухо скрипнуло, и моему взору предстала небольшая проходная комнатёнка — наверняка кабинет секретаря или помощника здешнего командира.