Этот мир не выдержит меня. Том 5

— Не проигрывает лишь тот, кто никогда не играет, — философски заметил я и, поставив фонарь на середину комнаты, подпалил от него отрез фитиля.

— Что это за штука? — Марк с интересом наблюдал за моими действиями. — Никогда раньше не видел ничего подобного.

Фигура за окном никак себя не проявляла, оставаясь незримым наблюдателем.

— Оружие, — коротко ответил я, закрепив фитиль в крепление замка. Теперь, чтобы совершить выстрел, было достаточно нажать на рычаг. — Хочу показать тебе, как оно работает.

— Вот как? — Марк даже привстал со своего места, чтобы лучше разглядеть ружьё. — А с виду больше похоже на какую-то дудку… Наш легионный трубач отдал бы половину годового жалования за такую красоту.

— И он бы не прогадал, — хмыкнул я, шагнул к окну и поднял ружьё

Это запустило целую цепь событий, которые понеслись вскачь, с невероятной скоростью сменяя друг друга.

Фигура за окном обрела чёткий контур, «превратившись» в Клопа. Марк рванул вперёд, подхватив с пола кинжал. Я же всего лишь нажал на рычаг.

Тлеющий фитиль опустился на полку с затравочным порохом. Искры брызнули во все стороны, и через одно, показавшееся мне невероятно долгим мгновение оглушительно грохнул выстрел.

Пуля с визгом покинула ствол, и перед тем, как комнату заволокло густым едким дымом, я успел заметить удивлённый взгляд разведчика. Я обещал показать ему, как работает моё новое оружие, и выполнил своё обещание.

Спустя четверть минуты, когда дым немного рассеялся, мы с Клопом смогли оценить результативность стрельбы. Как это ни прискорбно, но я промахнулся — точнее, Марк каким-то невероятным образом сумел увернуться от пули. Правда, это многого ему стоило.

На полу — там, где его настиг выстрел — лежало склизкое, блестящее нечто. Огромный кусок серого теста, облачённый в одежду по воле какого-то неведомого шутника. Не человек, не зверь… Субстанция — плотная и подвижная.

Я поставил ружьё к стене и достал из-за пояса чёрный кинжал.

Мне не понадобилось искать человека без лица. Он пришёл ко мне сам.

Глава 16

Я присел рядом с расплывшейся на полу «кляксой». Марк — не этот поддельный, а настоящий — был прав: ни один перевёртыш не способен двигаться на пределе возможностей и вместе с тем удерживать чужой облик. В ветеранском лагере разведчик проверял меня при помощи двух одновременно брошенных метательных ножей, но ружьё оказалось куда эффективнее…

Серая субстанция, из которой состоял перевёртыш, дрожала, исходила волнами и бугрилась. Слегка поблескивающее в тусклом неровном свете фонаря вещество пыталось собраться воедино, приняв форму человеческого тела. Зрелище, прямо скажем, отвратительное, но вместе с тем чуть ли не гипнотическое — оторвать взгляд от этого бесконечного движения было крайне сложно.

Звон, поселившийся в ушах после выстрела, стал потихоньку отступать, и я сразу же услышал восторженно-ошеломлённые возгласы Клопа.

— … потом северянин твой… ваш… ка-а-а-к вдарил одному, и понеслось! Тётенька ка-а-а-к прыгнула на другого! А потом сразу на третьего! А потом такая свалка началась! Я хотел помочь, но этот ка-а-а-к дал нашим! А потом всем своим хари ножиком искромсал!

Клоп для наглядности выхватил из-за пояса свой собственный покорёженный кинжал, который куда лучше подходил для чистки овощей, чем для боя. Пацан буквально захлёбывался словами в судорожных попытках выдать как можно больше информации за единицу времени.

— Потом этот из переулка убёг, а я за ним! По крышам! А он ка-а-а-к давай по городу кружить! Но я не отставал! А потом гляжу — он перекинулся! Вроде только что одна харя была, а потом — р-р-р-аз! — и уже другая!

Клоп не замолкал ни на мгновение. Он пытался сбросить накопившееся напряжение, выплеснув на меня всё, что ему пришлось пережить за этот долгий день.

— Я за ним везде таскался, все ноги стёр! А потом он Марком нашим обернулся и сюда пошёл! А потом ты… вы… пришли! А я не знал, как быть — дальше смотреть или уже обсказать всё как есть?! Висел за окном и думал, а потом решил, что пора! Тут-то ты… вы ка-а-а-к дали, аж стены затряслись! А этот лужей грязной расплескался…

Клоп указал пальцем на перевёртыша — тело того всё больше походило на тело человека. Тестообразные «отростки» собрались парами, одна из которых постепенно превращалась в руки, другая — в ноги, а там, где должны были находиться плечи, формировался узловатый комок. Видимо, голова.

— Если я чего неправильно сделал, то ты… вы… уж не злитесь… — смущённо закончил Клоп.

Он стоял справа от меня, переминаясь с ноги на ногу.

С того момента, как поддельный Марк познакомился с возможностями порохового оружия, прошло меньше минуты. Кисловатый дым всё ещё висел в комнате словно туман, а с улицы и с первого этажа трактира доносились встревоженные крики. Выстрел, прозвучавший как раскат грома, переполошил всю округу.

Я фиксировал взглядом малейшие движения перевёртыша. Разум быстро обрабатывал информацию. У меня в руках оказалась могущественная и чрезвычайно опасная фигура. Со стороны могло даже показаться, что я ухватил бога за бороду, вытянув счастливый лотерейный «билет». Проблема была лишь одна — в таких «лотереях» потерять можно куда больше, чем приобрести.

Вдох-выдох. Мысли ускорили свой бег. Как быть дальше? Допросить человека без лица или прикончить его сразу, не тратя драгоценное время на «прелюдии»? Уходить из города сейчас, не дожидаясь возможной «ответки» от той организации, которую представлял мой тестообразный «гость», или действовать по первоначальному плану?

Перед внутренним взором развернулась настоящая шахматная партия. Пешки скользили по клеткам, в нарушение всех правил делая несколько ходов за раз. Мои фигуры и фигуры противника сходились в бесконечной схватке, а я перебирал варианты действий, чтобы выбрать один — наиболее эффективный из всех.

Мне удалось убрать с доски вражеского ферзя, но это вовсе не гарантировало победу. Человек без лица допустил ошибку, когда пришёл сюда, однако надеяться на то, что он не озаботился прикрытием, было бы весьма глупо. Вполне возможно, сейчас его бойцы уже готовились к штурму, затягивая вокруг трактира петлю оцепления.

И значит, прежде чем продолжать «партию», стоило обезопасить себя и свои «фигуры».

— Ты молодец, — я посмотрел на Клопа, который с замиранием сердца ждал оценку своей работы. — Ты хорошо усвоил всё то, чему я тебя учил… Отец будет тобой городиться.

Услышав эти слова, Клоп покраснел — моя похвала попала точно в цель. На вытянутой физиономии пацана появилось решительное выражение. Теперь он был готов расшибиться в лепёшку, но выполнить следующий приказ.

На битых жизнью «волчар» столь примитивный приём подействовал бы вряд ли, а вот на неопытного Клопа — вполне.