Эвис: Неоднозначный выбор

— Какая же ты у меня умница! — восхитился я.

— Ага! Весомая-весомая! — подхватила Найта, тут же заблокировала связку из шести увесистых ударов в разные уровни и влипла Стеше в душу: — Все, я сдаюсь на милость победительницы!

— Вот это скорость!!! — потрясенно выдохнула Рина.

— А иначе ее не достанешь… — пожаловалась «победительница», снова обняв подругу и вернув голову на облюбованное плечо.

— Что ж, значит, на рынок поедем после визита ар Силмиров… — после небольшой паузы решил Магнус. — А вы нам компанию составите?

— Мог бы и не спрашивать…

…Арр Ренгер с полным десятком вооруженных до зубов вассалов прибыл к посольству за полчаса до полудня в небольшой карете с родовыми гербами на дверцах. Выбравшись наружу во дворе, перед крыльцом парадного входа, он сообщил «слонявшемуся без дела» Фиддину, что «был бы счастлив» увидеть главу рода ар Эвис.

Десятник полыхнул весельем — естественно, в мыслях — и милостиво согласился осчастливить торренца. В смысле, сообщить мне о его приезде. Тянуть не стал — степенно вошел в здание посольства, неторопливо поднялся на третий этаж, добрался до нашей гостиной и доложил, что «извинения» прибыли. Нестись вниз, да еще и всей толпой, я счел невместным, поэтому вассал был отправлен обратно — приглашать «гостя» к нам в покои.

За время, потраченное Фиддином на беготню туда-сюда, во дворе успела собраться приличная толпа, поэтому мое приглашение ар Ренгер принял с большим облегчением. И, собственноручно забрав из кареты объемистый бесформенный баул, двинулся следом за десятником. Пока поднимался, основательно вспотел, заставив и меня, и всю мою семью, наблюдавшую за ним через камеру Фиддина, озвучивать догадку за догадкой. Как вскоре выяснилось, не угадал никто: внешний вид баула был самой обычной обманкой для излишне любопытных или алчных. А «извинением» являлось золото — две тысячи полновесных монет чеканки Торр-ан-Тильского монетного двора в двух одинаковых кожаных мешках.

Пока ар Ренгер толкал прочувствованную речь, в которой пытался уверить нас в своем искреннейшем расположении, я старательно держал лицо и вспоминал самое начало предыдущего лета, когда ради награды в тридцать золотых несколько суток носился по лесам в поисках шайки Кровавого Орла. А когда мужчина, закончив изъявлять свое уважение и почтение «к представителям двух славнейших Старших родов этого мира», удалился, прислушался к эмоциям инеевых кобылиц и решил позабавиться. Встал, подошел к баулу, вытащил из него первый попавшийся мешок, поставил его на стол и, распутав ремни, стягивавшие горловину, задумчиво поскреб ногтями подбородок:

— Ну что, принимаем это в качестве извинений, или все-таки обижаемся?

— Я бы обиделась на ар Хорметов… — кровожадно ощерилась Найта. — Но всех взрослых мужчин основной ветви их рода мы, как оказалось, уже вырезали, а ехать в их манор как-то лениво.

— Может, тогда навестим ар Виттардов или ар Эжьенов? — предложила Найта. — Там, вроде, живых еще хватает. И рода, вроде как, не бедные…

— Не сводите с ума моих девочек! — потребовал Магнус и приобнял Власту, которая растерянно переводила взгляд с меня на моих женщин и обратно. А потом повернулся к Рине: — Они шутят. Просто лица серьезные!

— Правда? — спросила девушка.

— Правда! — подтвердил я. — Поэтому забирайте один из мешков и идите собираться — мы едем в Торговую слободу…

…Три четверти своей половины «извинений» ар Койрен оставил у нас в гостиной под охраной моих вассалов. Сто золотых вручил Фиддину в знак благодарности за спасение жизни Власты, пятьдесят — Лораку за храбрость и рассудительность, проявленные во время схватки, а оставшуюся сотню забрал на подарки молодым супругам.

В его благородстве ни я, ни мои женщины нисколько не сомневались, а вот к эмоциям инеевых кобылиц прислушивались с большим интересом. Поэтому по-настоящему обрадовались, почувствовав, что с безумными — и не только по меркам Ламма — суммами денег они расставались без тени сожаления.

Не менее достойно девушки вели себя и в конце златокузнецов. Скажем, в лавке ювелира рассматривали дорогие ожерелья, браслеты, серьги и кольца, можно сказать, равнодушно, то есть, видели красоту и изящество тех украшений, которые заслуживали внимания, но при этом ими просто любовались. От подарков Магнуса пытались отказаться, так как даже в глубине души искренне считали их слишком дорогими. А когда он настоял на своем решении, попросили купить что-нибудь и для старшей жены.

Покупать и перешивать платья для вечернего бала в королевском дворце тоже не захотели — сказали, что блистать в высшем свете Торрена не собираются, поэтому наденут туда те же наряды, что и вчера. Зато с большим удовольствием умяли по медовому прянику, с радостью приняли в подарок по комплекту авад, которые я им подарил от имени всех Эвисов, и совершенно по-детски веселились, глядя на выступление уличных акробатов.

Так же приятно кобылицы реагировали и на то, что покупалось Стеше с Найтой или членам моей семьи, оставшимся в Лайвене. Скажем, принимали активнейшее участие в выборе самых красивых сережек с турмалином для моей Тени, стараясь, чтобы оттенок камней совпадал с цветом ее глаз. И по-настоящему обрадовались, когда смогли найти именно такие. Подбирали кулон для моего тактика, примеряя чуть ли не каждый более-менее симпатичный к ложбинке между полушариями ее груди. Что интересно, не завидуя воистину выдающимся формам этой девушки. А когда пришли к выводу, что в лавке нет ничего достойного «этого великолепия», так же искренне расстроились. Но через какие-то полчаса чуть не умерли от счастья, обнаружив в одной из соседних лавок красивые женские сапожки, которые подошли Стеше. Кроме того, эта парочка получала безумное удовольствие от самых обыкновенных прогулок, вкуса дешевых леденцов и восхищенных взглядов мужа. А еще одинаково весело смеялась над шутками и в свой, и в чужой адрес.

И такое их поведение настолько обрадовало Магнуса, что в какой-то момент он подошел ко мне и еле слышно пробормотал:

— Судя по всему, с выбором я не ошибся!

— Однозначно! — согласился я.

— И, кажется, они понравились и твоим девочкам…

— Можешь не сомневаться!

— Знаешь, мне бы очень хотелось, чтобы их приняла вся твоя семья… — без тени улыбки сказал он. — И чтобы им было с кем дружить и с кого брать пример.

Ар Койрен говорил именно то, что думал, поэтому я сжал его запястье и пошутил:

— Алька как-то ляпнула, что женщина у меня одна-единственная, просто с одной душой и несколькими телами. Поэтому можешь не волноваться: если твои супруги понравились хотя бы одной ар Эвис, они понравятся всем.

Магнус подергал себя за ус и грустно отшутился:

— Везет тебе! А у меня пока три души на трех супруг. И это пугает…

…К моему удивлению и радости Магнуса, его инеевые кобылицы начали брать пример с Найты и Стеши сразу после возвращения домой: во время обеда старались подражать их манерам, после его окончания старались держаться рядом и касаться подруги хотя бы локтем и так далее. Когда Тень собралась в баню и пригласила девушек с собой, с радостью согласились. А после возвращения обратно сияли так, как будто пытались затмить собой Ати.

За процессом их подготовки к балу я, естественно, не следил. Но комментарии супруг, периодически подключавшихся к личному каналу, слышал, поэтому неслабо веселился. Кобылицы Магнуса не только позволяли творить с собой все, что приходило в головы «мучительницам», но и старательно учились правильно двигаться, правильно держаться и правильно смотреть. А еще принимали душой ВСЕ советы, поэтому перешагнув порог нашей гостиной за полчаса до выезда, поразили мужа отсутствием всякого стеснения! Скажем, та же Власта не только не краснела, когда в «крайне развратном» разрезе платья мелькала голень, но и с явным удовольствием ловила взгляды супруга. А Рина не напрягалась, когда короткий и узкий жилет, распахиваясь, демонстрировал ее грудь, обтянутую белой рубашкой.