Эвис: Неоднозначный выбор

Кроме этого, Тина очень сильно изменила манеру разговора — ее речь стала намного проще, в ней постоянно проскальзывали словечки, характерные для Торрена, но крайне редко употребляющиеся в Маллоре. Далее, девушка «не имела представления» о том, что можно было узнать, выходя в свет, поэтому частенько выясняла, что значит то или иное слово. Тем не менее, простушкой ее Дайна не казалась. «Выросшая в деревне», она умела слушать и делать выводы, не стеснялась переспрашивать и разбираться в том, что не знает, и жаждала знаний.

Еще одним, не менее сложным, чем предыдущие, «слоем» ее нового образа была игра в девочку, влюбившуюся в меня прошлым летом и целый год прожившую мечтами о встрече и ритуальном поединке. Нет, она не изображала страсть, не пыталась навязываться или поедать меня влюбленными взглядами. Но стоило присмотреться к ее поведению, как глаз начинал выделять то тень мечтательной улыбки, изредка проскальзывавшей по губам, то почти незаметное стремление всегда находиться где-то неподалеку, то легкий румянец, появлявшийся на ее лице при виде меня, то искорки затаенного желания в самой глубине глаз.

В общем, всего того, что требовалось постоянно контролировать, было слишком много. По крайней мере, для меня. И в какой-то момент я вдруг понял, что из всех знакомых мне людей настолько правдоподобно перевоплотиться в другого человека смогла бы, разве что, Алька. А все остальные, включая и меня самого, сломались бы от силы через час.

Приблизительно к такому же выводу пришли и все остальные ар Эвис. Само собой, в разное время. Майра, почти все свободное время старавшаяся поддерживать подругу, и поэтому прекрасно представлявшая, насколько тяжело той было «легко и непринужденно» жить другой жизнью, написала мне в личный канал следующее:

— Знаешь, если бы необходимость переродиться возникла у меня, я бы рискнула показаться тем, кто знал меня прежнюю, в лучшем случае через полгода тренировок!

Вэйлька выразилась короче, зато в разы эмоциональнее:

— Она бесподобна!

А Алька гордо задрала носик:

— Мама способна и не на такое!

Конечно же, сочувствовал своей бывшей советнице и я. Поэтому часа за полтора до полудня написал «Дайне» в личный канал и предложил устроить ей какую-нибудь возможность для отдыха, но услышал категорический отказ:

— Чем быстрее я врасту в этот образ, тем легче мне будет жить. Поэтому мне нужен не отдых, а придирки к тем ошибкам, которые я допускаю…

Я тут же вывесил в главном окне ТК-шки списки со старыми и новыми привычками, честно искал эти самые ошибки до самого обеда, но так ничего и не нашел. Поэтому во время короткого отдыха после трапезы занялся увеличением ее словарного запаса — вовлек «девочку из деревни» в общий разговор и стал ненавязчиво объяснять «неизвестные ей» понятия.

Вообще Дайна, как «самостоятельная личность», нравилась мне все больше и больше: нелюдимость и молчаливость были маской для посторонних, а с теми, кого девушка подпускала к своей душе, она превращалась в веселую, острую на язык и абсолютно непредсказуемую непоседу. Правда, разглядеть все это было не так уж и легко — Койренов она держала на небольшом, но все-таки расстоянии, моим вассалам могла улыбнуться, Стеше и мне изредка позволяла заглядывать себе в душу, а «самой собой» была только с Найтой. Тем не менее, даже то немногое, что выставлялось на всеобщее обозрение, выглядело настолько приятно, что Магнус, приглядывавшийся к ней весь день, к вечеру ощутимо расслабился. А когда мы добрались до места будущего ночлега и начали обихаживать лошадей, дождался возможности поговорить наедине, и высказал свое мнение:

— Найта была права — эта девочка заслужит и уважение, и любовь. Причем очень быстро!

— Интересная личность… — задумчиво посмотрев на Дайну, расседлывающую свою заводную, пробормотал я. — После вчерашнего боя я думал, что она в принципе не способна гнуться…

— Ну да, стержень в ней стальной! — согласился ар Койрен.

— Но сегодня убедился, что ошибался — она уже приняла все правила жизни в моей семье, которые ей озвучили девочки, и старается им следовать как можно точнее, хотя это очень и очень непросто!

— Ну да, в правило «есть Эвисы и весь остальной мир» она уже вросла! — хохотнул мужчина. — Слава Пресветлой, вы ей сообщили о том, что Койрены вам не враги!

— Пока она строит отношения на основании слов Найты. А когда поймет, что мы дружим не на словах, а на деле, перестанет держать вас на расстоянии! — пообещал я. Потом вспомнил, о чем говорил, и продолжил: — Еще мне очень нравится то, что Дайна никогда не спорит просто так, и готова согласиться с чужим мнением, если ей аргументировано объяснят, почему оно правильнее.

— Я тоже это заметил! — кивнул он. — А еще она с удовольствием учится всему новому, и такая же упертая, как Стеша! Кстати, у меня к тебе просьба. Ты бы не мог на сегодняшней тренировке поправить базовую технику моим девочкам? А то я пытался объяснять так, как это делаешь ты, но у меня не получилось…

Вечерняя тренировка выжала меня почти до предела. Морально. Ибо физически я толком ничего не делал: слушал Власту, Рину и Дайну, сравнивал их ощущения со своими, подбирал образы, которые были понятны каждой из девушек, и помогал исправлять огрехи. Естественно, мне помогали — Магнус возился с Ринкой, помогая доводить до ума уже исправленное, Стеша точно так же занималась с Властой, а Найта с Дайной. Но базовых движений и ударов было много, не все найденные образы понимались с первого или второго раза, а еще меня очень здорово путали ощущения, которые я слышал в своей «новой меньшице» — она мучилась, перекраивая правильные движения в неправильные. И прикладывала море душевных сил для того, чтобы держать в голове и повторять все придуманные ошибки, а также убирать их не слишком быстро. В результате, закончив возиться с этой троицей, я понял, что тренироваться сам уже не в состоянии. Поэтому дал возможность Магнусу немного порубиться с Фиддином, закончил занятие и спустился к речушке. Увы, слишком узкой и мелководной для того, чтобы в ней можно было поплавать.

Более-менее расслабиться получилось уже после ужина, когда вся наша толпа, за исключением Лорака, выставленного на стражу, собралась вокруг костра, чтобы поболтать. Первые полчаса, пока маллорцы рассказывали Рине и Власте о жизни в Лайвене, я почти все время молчал: лежал, положив голову на бедра Найты, млел от прикосновения ее пальцев к волосам, и слушал. Но когда Магнус закончил рассказ о самом кошмарном роде во всех известных и неизвестных мирах — ар Эвисах — не удержался и «отомстил»: начал озвучивать наиболее жуткую версию движения ар Койрена к титулу первого меча Маллора из всех, которые когда-либо слышал.

Когда бедные девочки, представлявшие каждый из описываемых мною боев, начали посматривать на мужа чуть ли не с благоговением, а в эмоциях самого Магнуса появилось нешуточное возмущение, я прервался на полуслове и улыбнулся:

— Звучит страшно, правда? А на самом деле все было намного проще и куда менее кроваво, чем утверждают сплетники. И это утверждение касается как истории обретения Магнусом титула первого клинка королевства, так и истории усиления рода Эвис.

Дэйв заржал первым. А через мгновение смеялись все, кроме Альки, которая находилась дома, рядом с безутешной Ирланой, и не могла себе позволить демонстрировать веселье.

Когда смех начал стихать, все три торренки потребовали правды. И получили. Правда, лишь самую смешную и приятную ее часть. Поэтому вскоре захотели услышать, как поют Ивица, Майра и Найта, увидеть танцы в исполнении Алиенны, посидеть в кафе мэтра Колина и увидеть его платья, постоять в Уголке Вечной Стужи на каком-нибудь балу и многое другое. В итоге, угомонились ближе к полуночи, но заснуть сразу у меня не получилось — сначала пришлось минут десять обнимать Стешу, ворочаться и тяжело вздыхать, дабы Амси могла показать мои мучения Ланке. Потом рвать себе сердце, общаясь с лилией, осунувшейся, похудевшей и помертвевшей от горя. А когда она, наконец, более-менее успокоилась и заснула, разрешать Дайне перебираться поближе.