Fallout: Дорогой из желтого кирпича

– Я слышу в твоих речах мудрые слова, пусть и не совсем готов признать их правильность. Ведь если мы будем делиться секретами с соседями, то они в конечном итоге станут сильнее нас. Они смогут ворваться в наше стойбище, убить мужчин и забрать себе женщин.

– Но мы-то вам не соседи, - ответил я.
– Мы торгуем между собой уже многие годы. Мы не враждуем между собой, у нас нет причин для войны. Мы не претендуем на ваше стойбище, потому что мы сами живем далеко на западе. Мы просто хотим сделать жизнь людей лучше.

– Хорошо, - кивнул вождь.
– Твои слова радуют мое сердце, и ты принес мне хорошие дары и поднес их с большим уважением. Ты даже пожертвовал частью своего имущества, пусть и не был обязан. Я позволю тебе остаться в нашем стойбище, учиться самому и учить моих людей.

***

Это удивительно, но четыре месяца пролетели, будто один день. Пожалуй, так быстро время летело только во времена, когда я учился в полицейской школе в Хабе. Но тогда мы были больше заняты подработками и развлечениями, все-таки мы были молодыми парнями, и взгляды на жизнь у нас были совсем другими.

Думаю, остальные миссионеры тоже погружались в учебу со всей душой, потому что это был их долг, и этого от них требовала вера. А как иначе, если Господь требует прилежности, то куда денешься?

Со мной ситуация была совсем другая, я хоть и проникся моральными аспектами этой религии, самой веры пока что не заимел. Не знаю, что мне требовалось для того, чтобы именно поверить в Бога, наверное, только увидеть какое-нибудь чудо. Причем, чтобы мне дали это самое чудо изучить со всех сторон, чтобы удостовериться в том, что тут нет никакого подлога и ничего подобного. А пока что таких чудес на моем пути не встречалось.

Но тем не менее, в учебу я погрузился просто потому что понимал, насколько это может оказаться полезным. Дикари умели почти все, что нужно было им для выживания, они ловили дичь, приручали собак, выращивали съедобные растения и лечились тем, что давала сама природа. Причем, постигли это все они своим умом, а не кто-то пришел и научил их.

Среди дикарей, как и среди других групп имелись свои гении и свои дураки. Гением, например, был Друх - шаман племени, который в отличие от моих предположений не только курил галлюциногенные травы и ел грибы, но и практически в одиночку тащил на себе всю медицинскую помощь. С помощью трав и простейших инструментов, сделанных из кости и металла, он умудрялся залечивать сложнейшие раны и исцелять больных.

Вождь, кстати говоря, передал ему принесенные мной дары, который тот принял и… Отложил на дальнюю полку. Непривычно ему было пользоваться дарами цивилизации, он и так все умел, а про эти лекарства сказал, что будет пользоваться ими в чрезвычайных случаях, которых за три месяца так и не случилось.

Хотя раненых в стойбище приносили, причем нередко. И даже серьезных: то кто-то нарвется на арматуру, то кого-то искусают собаки. Мне каждый раз приходилось помогать шаману в лечении, хотя зачастую помощь моя ограничивалась тем, что я подавал инструменты. И ведь Друх умудрялся вытягивать даже таких с того света, и даже были вполне серьезные надежды, что они сумеют вернуться к нормальной жизни. Это было поразительно.

Так что я счел за честь учиться у такого таланта. И пусть он понимал в анатомии и физиологии гораздо меньше меня, но все равно умудрялся лечить людей и делать это хорошо. Но я прекрасно понимал, что многое из того, что он делает, у меня не получится повторить никогда. Просто потому, что размышлял этот дикарь совсем другими категориями, и человеческое тело для него даже не делилось на органы, которые выполняли определенную работу. Он воспринимал все это целостным и неделимым.

Тем не менее я научился оказывать медицинскую помощь, причем делать это при дефиците припасов, используя исключительно то, что есть под руками. Хотя некоторые вещи мне не нравились. Например, шаман предлагал разжевывать корень ксандера и цветок брока в однородную кашицу, прежде чем закладывать ими раны. Мне казалось, что гораздо лучше и безопаснее будет мелко нарезать их и залить кипятком, на что Друх принялся ругаться и заявил, что главная скрепляющая часть этого лекарства - человеческая слюна. Я был не уверен, что это так, особенно с учетом, что так в рану попадали и бактерии, которые живут у человека во рту, но объяснить этого шаману мне не удалось.

Помимо этого, я стал ходить на охоту вместе с дикарями. И основной охотой к моему удивлению была не загонная с помощью собак, пусть и этот вид был все-таки широко распространен, а установка всяких силков и ловушек. Причем делали их из буквального того, что было под рукой: веток, плетеных из травы веревок, камней, кусков металла и стекла. Сначала меня научили делать то, что нужно для ловушек, а потом и ставить их.

Самое главное, что все эти ловушки при определенной изобретательности можно было использовать и для самой интересной охоты - на двуногую дичь. Этому меня тоже научили, хотя здесь уже все зависело исключительно от удачи и внимательности врагов. Хотя, если добавить к этому немного взрывчатки, получалось совсем хорошо.

Еще меня учили выслеживать дичь, отличать следы одних зверей от других. Это было важно, потому что крупные следы не всегда означали опасного хищника, от которого следует бежать. Хотя большинство следов принадлежало собакам, которых в Денвере оказалось просто невообразимое количество. Однако на них Битые Псы не охотились, так что и меня научить, естественно, не могли.

Не могу сказать, чтобы мне удалось добиться особого расположения у обычных жителей племени, однако вождю я явно нравился. Еще бы, я ведь подарил ему свой пистолет, научил чистить его и смазывать, а еще и учил стрелять. В первый раз на шум стрельбы собралась чуть ли не половина племени, а на следующий раз еще трое из дикарей принесли оружие и даже какие-то патроны, старые, уже покрытые патиной. Оружие, кстати, у них было так себе, два мелкокалиберных полицейских револьвера, какой в свое время был у меня, да еще один одноствольный дробовик. Мне пришлось потратить время на то, чтобы хорошенько очистить стволы и привести их в готовность к стрельбе, после чего я с разрешения вождя стал учить и остальных обращаться с оружием.

Видимо, вождь сделал выводы, что четыре ствола в случае чего лучше помогут защитить племя, чем один. А потом мы даже сходили на торговый пост для того, чтобы прикупить еще патронов у Утильщиков, которые добывали их на руинах города во вполне себе промышленных масштабах. У меня была мысль сколотить из дикарей команду добытчиков вроде тех же Утильщиков, но меня отговорили. В первую очередь потому, что город уже давно был поделен между разными бандами и племенами, и своих конкурентов Утильщики уничтожали быстро и безжалостно.

Что же касалось религиозной стороны моей миссии, то тут все было достаточно плачевно. Менять свою веру на чужую Битые Псы не хотели ни под каким предлогом, упрямо продолжая поклоняться собакам. И даже то, что я рассказал им, что собаки не только служили людям до Великой Войны, а были выведены ими, ничего не поменяло. Кое-кто меня, конечно, первое время слушал, но, когда Друх строго поговорил с этими слушателями, они разбежались и, увидев меня, шарахались в стороны. Я до сих пор гадал, что же он им такое сказал.

В конечном итоге, я решил подзабить на религиозную часть своей миссии и положиться на удачу. Если я сумею доказать свою полезность, ну и показать таким образом, что мой Бог превосходит силой их племенных божков, то дело сдвинется с мертвой точки само собой. Ну или я просто таким образом успокаивал себя.

Сегодня же был особенный день. День, к которому, как выяснилось вчера, меня готовили последние четыре месяца. Я-то думал, что я учу дикарей, а как выяснилось, это они готовили меня к посвящению.