Fallout: Ядерная Самба

Соленый ветер донес до него новый запах — дыма и жареного мяса. Человеческого жилья? Или просто очередного пожара в руинах? В любом случае, это было направление. И это было хоть что-то в этом аду, который когда-то назывался Раем.

Глава 2

Глава 2: Первая Вода, Первая Кровь (Не его)

Запах дыма и чего-то съестного, уловленный на пляже, оказался обманчивым миражом или слишком далекой целью. После получаса осторожного продвижения вглубь руин, единственным заметным изменением стало усиление треска «Ассистента» — похоже, этот район получил свою долю «подарков» с небес. Жажда становилась все острее, соленый привкус во рту смешивался с металлическим привкусом крови от разбитой губы.

Наконец, удача, казалось, улыбнулась ему. Сквозь завалы пробивался тихий журчащий звук. Ручей. Небольшой, мутный, он прокладывал себе путь между бетонными плитами и ржавой арматурой, впадая где-то дальше в океан. Зед опустился на колено, поднес «Ассистента» к воде. Экран мигнул, цифры заплясали, и вердикт был неутешителен: «ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ РАДИОАКТИВНОГО И БИОЛОГИЧЕСКОГО ЗАРАЖЕНИЯ. УПОТРЕБЛЕНИЕ НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ».

«Не рекомендуется, — пробормотал Зед, глядя на маслянистую пленку на поверхности воды. — Какая прелесть. Окружен океаном, а умру от жажды. Классика жанра».

Он поднялся, игнорируя ноющую боль в боку. Взгляд упал на остовы некогда роскошных отелей, выстроившихся вдоль бывшей набережной. Их разбитые окна зияли черными дырами, балконы обвалились, а стены покрывала густая тропическая зелень, жадно отвоевывающая пространство у цивилизации. Но где-то там, в глубине этих руин, могли сохраниться запасы воды — в трубах, баках на крышах, или просто забытые кем-то бутылки.

Выбрав самый крупный и наименее разрушенный на вид отель, «Палас Копакабана» судя по полустертой, но все еще пафосной вывеске, Зед шагнул в его зияющий пролом вестибюля. Внутри царил полумрак и запустение. Мраморный пол был расколот и покрыт слоем пыли и мусора, некогда хрустальные люстры свисали оплавленными гирляндами. Запах плесени и гниения здесь был особенно силен.

Он двинулся вглубь, его шаги гулко отдавались в тишине. Его импровизированное мачете из обломка металла было наготове. Инстинкты, отточенные годами в Институте, кричали об опасности. Слишком тихо.

Внезапно он услышал это — низкий, щелкающий звук, доносящийся из-за угла, из бывшего ресторанного зала. И еще один запах — резкий, йодистый, как от раздавленных морских гадов. Зед замер, прислушиваясь. Щелчки повторились, ближе. Он медленно выглянул из-за остатков дверного косяка.

То, что он увидел, заставило его на мгновение забыть о жажде. Два. Два гигантских, мать их, краба. Размером с небольшой автомобиль каждый, покрытые толстым, бугристым панцирем цвета запекшейся крови. Их многочисленные ножки-ходули скребли по полу, а огромные, непропорциональные клешни, каждая толщиной с его туловище, щелкали в предвкушении. Одна из тварей как раз с хрустом перекусила толстую стальную ножку опрокинутого стола, словно это была сухая ветка. «Карни-Крабс», как их метко окрестили бы в каком-нибудь довоенном фильме ужасов.

«Местные морепродукты явно не для гурманов», — пронеслось в голове Зеда. Отступать было поздно — одна из тварей уже заметила его, повернув в его сторону свои многочисленные глазки на стебельках.

Адреналин ударил в кровь, на время притушив боль в раненом боку. Зед метнулся в сторону, уворачиваясь от первой, молниеносной атаки. Клешня краба с оглушительным треском врезалась в стену там, где он только что стоял, выбив облако бетонной крошки.

Его обломок металла был смехотворно мал против такой брони. Нужен был рычаг, что-то тяжелое. Взгляд выхватил кусок толстой водопроводной трубы, торчащий из стены. Рывок — и труба, поддавшись с противным скрежетом, осталась у него в руках. Примерно метр длиной, увесистая. Уже лучше.

Второй краб двинулся на него, пытаясь обойти с фланга. Зед отскочил к остаткам массивной барной стойки. Первая тварь снова атаковала. Он увернулся, и клешня сокрушила угол стойки. Используя это мгновение, Зед со всей силы обрушил трубу на один из глазных стебельков монстра. Раздался мерзкий, влажный хруст. Краб взревел — или издал какой-то булькающий, шипящий звук, который у этих тварей считался ревом — и отшатнулся, размахивая поврежденной клешней.

Но второй уже был тут как тут. Зед едва успел подставить трубу под удар обрушившейся на него клешни. Металл согнулся, удар отдался до самых плеч, едва не выбив оружие из рук. Его отбросило назад, он споткнулся о какой-то мусор и упал, больно ударившись раненым боком. Мир на мгновение померк от боли.

Краб наступал, щелкая клешнями. Это конец? Здесь, в вонючих руинах, быть сожранным переростком-членистоногим? «Институт был бы разочарован такой бесславной кончиной», — мелькнула злая мысль.

Он перекатился в сторону в последнее мгновение — клешня опустилась на пол с такой силой, что по мраморным плитам пошли трещины. Вскочив на ноги, превозмогая боль, Зед увидел свой шанс. Первый, раненый краб, все еще дезориентрованный, повернулся к нему незащищенным сочленением одной из ног. Удар! Труба вошла глубоко. Тварь задергалась, заскрежетала, и одна из ее опорных ног неестественно вывернулась.

Теперь их силы были чуть более равны. Второй краб, видя участь собрата, ярился еще сильнее. Но Зед уже нащупал ритм этого смертельного танца. Уворот, удар по уязвимому месту, снова уворот. Его рана кровоточила, каждый вдох отдавался болью, но он дрался с холодной, отчаянной яростью машины для убийств, которой его сделал Институт.

Это была вязкая, кровавая мясорубка. Брызги гемолимфы — или что там было у этих тварей вместо крови — летели во все стороны, смешиваясь с пылью и потом Зеда. Наконец, после особенно удачного удара трубой по тому месту, где у нормальных существ должна была быть голова, второй краб замер, потом медленно, тяжело завалился набок, подергивая конечностями. Первый уже не двигался.

Зед стоял, тяжело дыша, опираясь на погнутую трубу. Ресторанный зал был разгромлен. Воздух был тяжелым от вони и пыли. Он оглядел поверженных противников. «Определенно, не для гурманов, — повторил он про себя, криво усмехнувшись. — Хотя… мяса тут на целую армию».

Он перевел дух и заставил себя обыскать угол зала, откуда выползли крабы. Возможно, они что-то охраняли. За перевернутым шкафом, в небольшой нише, он увидел это. Среди обломков и мусора, покрытая слоем столетней пыли, стояла она — целая, невредимая, запечатанная бутылка «Guarana Antarctica». Стекло тускло блеснуло в скудном свете, пробивающемся сквозь дыры в потолке.

Маленькое чудо.

Дрожащими руками он взял бутылку. «Ассистент», поднесенный к стеклу, после короткого сканирования выдал: «ОРГАНИЧЕСКИЙ СОСТАВ СОХРАНЕН. РАДИОАКТИВНОЕ ЗАРАЖЕНИЕ В ПРЕДЕЛАХ ДОВОЕННОЙ НОРМЫ».

Зед отвинтил крышку. Пшикнул выходящий газ. Он сделал большой глоток. Сладкий, химический, но такой желанный вкус ударил по рецепторам. Холодная (относительно) жидкость потекла по пересохшему горлу, смывая пыль и привкус крови. Сахар и кофеин ударили в мозг, прогоняя усталость, давая короткий, но мощный прилив сил.

Он допил бутылку почти залпом, чувствуя, как по телу разливается энергия. Рана все еще болела, опасность никуда не делась, но этот маленький глоток довоенной цивилизации дал ему нечто большее, чем просто утоление жажды. Он дал ему еще один шанс.

«Ладно, Рио, — сказал Зед, бросая пустую бутылку. — Посмотрим, что у тебя есть еще».

Глава 3

Глава 3: Убежище с Видом на Апокалипсис

Прилив сил от «Гуараны» схлынул так же быстро, как и начался, оставив после себя гулкую пустоту усталости и ноющую боль в каждой мышце. Солнце — или то, что скрывалось за вечно серой хмарью — неумолимо клонилось к горизонту, окрашивая руины в багровые, тревожные тона. Ночь в этом радиоактивном раю обещала быть долгой и полной сюрпризов, и Зед не горел желанием встречать ее на открытом пространстве.