Фама и ангел
Шрифт:
– Может с волосатыми встречусь...
Роса положила свою маленькую руку мне на кисть и с улыбкой произнесла:
– Конечно встретишь. На Гомере есть пещеры, где еще живут хиппи, а потом, если захочешь, приезжай. Мы все тебе будем рады, Пирато...
Ужин, а для меня завтрак прошел в теплой дружеской обстановке, как писали газеты в совке в семидесятых, темы отъезда больше ни кто не касался и вообще, мне показалось, что я как всегда по своей хиппово-псевдоинтеллегентной привычке чего-то накрутил... Хочешь уезжать - уезжай, а зачем из этого делать трагедию Шекспира - совсем непонятно... Не насовсем же вроде бы уезжаешь, хотя бы чисто теоретически...
После ужина, выкурив по традиционному уже вечернему джойнту, мы разделились. Роса отправилась к себе в
А кроме всего прочего я решил заскочить в интернет-кафе и отправить действительно последнее письмо в адрес издательства. Тот узкий конверт, что я выгреб из-под кучи рекламы на последок, все еще был у меня в кармане и все еще не распечатанный. Попросив на секунду у Росы книгу, я переписал электронный адрес, поблагодарил Росу и отправился в город. Собаки и пальмы махали приветливо мне листьями и хвостами, какой-то прохожий из местных туземцев неодобрительно покосился на меня, выходящего с его точки зрения чужого дома. Ну и фак с ним, с туземцем, наверное завтра я отчалю от этой пристани...
В письме издательство слезно просило прислать еще кусок и очень и очень намекало, что присланное столь интересно и занимательно, что очень и очень даже возможно, в случае если и вся книга окажется на уровне присланного, то и договоришко. Перечитав еще раз, я скомкал письмо, сунул его в карман куртки, придвинул к себе клавиши и не глядя на экран монитора, застучал двумя пальцами по пластику букв. Вокруг негромко шумели клиенты интернет-кафе, дымились сигареты и пар над чашками с кофе, за соседним столиком какой-то толстяк лет пятидесяти с лишним с сопением проглядывал порнографические страницы...
...Майкл ни как не решался спросить - перевезли из его комнаты и большую дорожную сумку синего цвета, спрятанную им под кроватью или не догадались заглянуть под матрац. Он не решался спросить по нескольким причинам, но осознавал, что все эти причины не стоят и одного эуро, так как он сам их выдумал то ли от несвойственной ему тактичности - в случае если оставили не хотел ставить френдов в неудобное положение, в случае если перевезли - избежать объяснений...Которые скорей всего ни кто с него и не потребует, но все же... То ли страха от вопросов в случае если они все же не смотря ни на что заглянули в сумку и тогда возникнет огромный ряд нежелательных вопросов, хотя скорей всего в сумку ни кто не заглядывал, и даже скорей всего она осталась под грудой кирпичей сломанной почты или как говорят местные - демолированной... Майкл запутался в лабиринте собственных мыслей, он давно уже потерял нить и ни как не мог понять только одного - нужна ему эта сумка или нет, ведь он же решил твердо и бесповоротно - уничтожить содержимое сумки. Так какого хрена все эти переживания и размышления - он ни как не мог понять.
Его новая комната была в два раза больше, чем тот кабинет в почте, стены были оштукатурены и так же побелены белым, двери имели такие же то ли латунные, то ли бронзовые ручки, и только пол отличался от пола на почте - там была общепринятая в этих краях плитка, здесь же рассохшийся паркет в два цвета, сложенный в замысловатый узор... Комната была пустынна, как пустыня, кроме матраца, лежавшего посередине комнаты на рассохшемся паркете и двух коробок с вещами, в ней ни чего не было. Коридор на втором этаже виллы был длинней, чем на старой почте, комнат было еще больше, сквотеры могли при желании играть в прятки или догонялки. Все те же собаки, все те же лица, но Майкл знал - пришло время для прощания.
На работу ни Майкл, ни Вилли в последние дни не ходили, на плазе Майор почти постоянно то лил дождь, то хотя бы капал, к тому же редкие туристы сидели по многочисленным
барам и не высовывали нос на сырые слякотные улицы. Но запас денег, сделанный еще в туристами пресыщенное лето позволял Майклу и всем, всем, всем вести в общем-то неплохой образ жизни, ни уступив ни на десять сантиметров от привычного. Джойнты, пиво, хлеб, сыр, овощи, рыба, изредка мясо - от мясо говорят стареют, иногда походы в клубы или в бар социального центра. Но Майкл прекрасно понимал - во-первых так не может продолжаться вечно, во-вторых куда все же подевалась сумка, и наконец самое главное - здесь наступает дождливая сырая зима, а на Гомере еще живут хиппи...Но больше всего Майкла интересовало все же осталась сумка под развалинами почты или перевезена в новый сквот с пальмами...
14.
Sucedio gue un Fama bailaba tregua y bailaba catala delante de un almacen lleno de cronopis y esperanzas. Эта фраза не давала мне покоя. С тех самых пор, как я взял эту книгу в руки и случайно открыл именно на этой, 113 странице...
Эта и другие мысли - погода, работа, секс, прайса, грас, лениво переваливались с боку на бок в голове, а пальцы привычно и знакомо разминали «бошки», плавили на пламени зажигалки и растирали «пластилин», уминая все перечисленное в длинную бумаженцию из черной пачечки с золотом букв «Кинг». Но главная мысль растягивала рот в улыбку, заставляла веселей смотреть на серый день с мелким дождиком за окном - завтра на Канары!.. Завтра на Канары...
Взорвав первый утренний джойнт, я сел на постели и подобрал лежащий рядом костыль. Без него ни куда, ни туда - ни сюда... Массаж, гимнастика и плавание... Лучше на ногу не смотреть, глядишь со временем и начнет походить на нормальную... За жалюзи моросил осенний дождь, на полу рядом с матрасом стояла вчерашняя не допитая чашка кофе. Электричества тут тоже нет, светим свечами, воду носим в пятилитровых канистрах со двора виллы, но кофе сварить на газовой печке с баллоном - нет проблем... Дымок тонкой струйкой поднимался к давно не беленному потолку в густой паутине трещин, почти как на почте, но с другим рисунком...
– Пирато, ты спишь?
Сплю ли я? вот вопрос. В Париже спал днями, ходя по улицам, работая на ненавидимой работе, посещая сквот бывших, но оставшихся «совками»... Здесь только иногда у меня ощущение, что я сплю, но чаще я бодрствую, весел и энергичен, машу крюком, пыхаю грас, балдею с юными амигос... Сделав затяжку и выдохнув отработанный дым в простор огромной комнаты, я встал на четвереньки и отклячив ногу, опираясь на костыль, стал выпрямляться. Со стороны эта гимнастика конечно выглядела смешно, но по другому здесь не встанешь... На почте хоть полметра от пола было, плюс ящик-столик, здесь же распластанный матрас на рассохшемся паркете и больше ни чего... Плевать, завтра вечерней лошадью из Парижа в Мелитополь, с заездом на Гран-Канария и Гомеру, только одно представление, весь вечер на манеже... Клоун... И это я...
– Пирато, вставай, мы сделал вкусный завтрак, вставай!...
И я встал. Как это не было тяжело после вчерашнего. А вчера были проводы... Не зимы, как когда-то в мартовской Москве, с сугробами, солнцем и пьяными жлобами, а мои. Пипл со сквота совместно со мною вечером выпал в город и подверг его ... почти разбою... Отдали мы город на растерзание, хотя все было прилично, только Терри стало плохо и пришлось вызывать «скорую», а он был как всегда в своем прикиде... С хвостом и рогами, зеленый... Ну и морды были у санитаров с доктором во главе, когда с воем подлетели к тротуару, Вилли махал гитарой, навигируя их, и они в белых халатах высыпали втроем спасать Терри... Доктор сделал укол, сказал надо меньше курить и пить, еще раз покачал головой, зачем-то потрогал кисточку хвоста, фыркнул чему-то своему и «скорая укатила». Ангел, герла Терри, положила его руку себе на плечо, и зеленый дьявол исчез в темноте света фонарей, кивнув на прощание...Хвост волочился по лужам...А мы продолжили веселье, нам еще надо было посетить много мест, где меня знают, нам еще нужно было встретить много приятелей и знакомых, что бы им сказать свое «салют амигос, гуд бай френд, ола!»...