Фама и ангел

...Майкл телефонной картой отжал язычок замка входной двери, поднялся по ступеням узкой и крутой лестницы до двери квартиры, имеющей балкон с оранжевым объявлением и прислушался. За дверью тихо-тихо лежала тишина...

9.

Серое небо, солнце отъехало в Африку что ли, редкие прохожие, еще реже попадающиеся на глаза туристы, кое-где блестят лужицы дождя, валяющегося на плитках улиц... Я бреду без какой-либо цели неизвестно куда, я не знаю сколько часов и какой день, я даже смутно помню - ел ли я сегодня и какой год на дворе... Может быть я сумасшедший? Скорей всего нет, в сорок с лишним лет все же вряд ли сходят с ума, если бы я хотел сойти с ума - то у меня для этого времени было навалом, все же пожил я... Что значит пожил, что значит?.. надо немедленно поесть, я же не крези! я же не крези, не крезанутый...

Усаживаюсь к одинокому столику стоящему на тротуаре возле дверей какого-то кафе, пристраиваю костыль к стене, задумываюсь... Конечно я не придурок, и даже не рефлектирующая морда, я просто устал быть один... Да нет же, нет, секса вроде бы хватает, вроде бы, а вот душевного тепла, это я над собой стебусь... Да, есть Вилли с Инесс, есть милая Роса, есть Хуан и Ева, есть еще масса-масса приятных, веселых и андеграундных морд в моем окружении... Например Терри, зеленый дьявол не только как средство поднять прайс, но и по жизни... Но как же я все же одинок, даже смешно...может языковый барьер? Да нет же, нет, испанский я уже знаю почти как французский, нет, не языковый барьер... Просто я опять живу клевой лайф, но снова как всегда не своей...

– Еще что-нибудь желаете, сеньор?
–

доносится до меня чьи-то слова и я вскидываю голову от стола заставленного грязной посудой. Передо мной стоит и улыбается во весь широченный рот незнакомая мне герла, совершенно не похожая на официантку - дреды из крашенных в рыжий волос, пирсинг в носу и на бровях, вытянутый свитер цветными полосами обегает ее грудь, бедра и спускается к таким же полосатым, выше колен натянутым шерстяным гольфам. Ну и свитер, а может это платье?.. Лямки бэга пересекают узкие плечи, улыбка от уха до уха, на щеках ямочки... Общий вид - герла лет двадцати с небольшим, мне по плечо примерно, явно мы где-то пересекались, стебется надо мною, косит под официантку...

Выскочивший из дверей кафе официант стал с реактивной скоростью сгребать посуду с моего столика, протирать его тряпкой не первой свежести и успокоив свою буйную натуру, безмолвно застыл надо мной вопросительным знаком. Видно не знал, можно ли со мною договорится по-хорошему, ну на языке местных аборигенов, все же башка у меня блондинистая... Махнув приглашающе рукой герле на второй стул, она стала усаживаться, я же обратил взгляд на манекен официанта в натуральную величину:

– Я хотел бы поесть, что-нибудь горячее, рыбу с картофелем что ли... И кофе потом... И пива... Сан Мигуел можно... А ты что будешь?
– поинтересовался я у незнакомки упавшей мне на голову. Та улыбнулась еще шире, растянув рот так, как и у клоуна не получилось бы, и попросила официанта своим хрипловатым, совсем слегка, голосом:

– Капучино пожалуйста...

Мы остались совершено одни на пустынной улице под хмурым небом на осеннем острове. Это было так интимно, что я сразу положил свою большую лапу на ее маленькую с длинными пальцами, с короткими слегка ободранными ногтями, и интимно приглушив тембр своего голоса, поинтересовался:

– Тебя как звать? И где мы с тобою встречались, хохотушка?..

Самое смешное, что ее любимой книгой была та самая - JULIO CORTASAR «HISTORIAS DE CRONOPIOS Y DE FAMAS», но я об этом узнал только утром, когда увидел на низком столике в изголовье ее узкой кровати, знакомое издание. Но до этого события, поразившее меня таким совпадением, было много всего и разного. Герла, ее имя было мне известно чуть ли не с младенчества - Кармен, оказалась просто виртуозкой в сексе. Но до этого конечно тоже было много разного и хорошего...

Мы гуляли по пустынным сначала вечерним улицам Ла Пальмы которая Де Маллорка, потом по ночным, я показал ей свою коллекцию манекенов - мафиози, гаи, красавчики и просто неплохие парни, в моей коллекции были только парни, Кармен обратила на это внимание, я ей пояснил - герл коллекционирую только живых и теплых...

Кармен мне давно призналась во всех своих грехах - учится на юридическом факультете местного университета, знает меня уже пару месяцев по разным клубам и по моей работе пиратом, плюс одна из подружек Росы ее хорошая приятельница, ей двадцать два года, и у ней сейчас нет бойфренда... Я как старший по возрасту, и более умудренный и ушибленный жизнью, все эти грехи ей отпустил и мы начали целоваться. А что еще оставалось делать в пустынных улицах, где кроме нас и манекенов мы не видели ни одной души. Я ей нравился и давно, она сама мне в этом призналась через шестьсот сорок два метра поцелуев, а я... А я как всегда плыл по течению, совершенно ни чего не предпринимаю для того, что бы выгребсти, выплыть, выбраться... Зачем? мне и так ништяк, а вдруг эта судьба, но больше конечно говорило мое фрилавничество хипповое, одной больше, одной меньше, зачем обижать хорошего человека, а вдруг нам будет вместе ништяк? А вдруг...

До того как мы добрались до флета, который Кармен снимала вместе с еще одной будущей юристкой, мы уже попробовали пару раз сблизиться как можно ближе. Первый раз в районе яхт порта, под непроницаемой тенью какого-то огромного дерева, свои голубые что ли плавки Кармен держала в правой руке, левой сжимала-обнимала меня за шею, ну а я усиленно присидал-присидал-присидал... На одной ноге, вторую выставив далеко в сторону и опираясь на костыль, но нас осветили фары полицейской машины, неизвестно что выглядывающей в таких темных закутках под деревьями. Мы мчались с Кармен, я сжимал в руке ее плавки, которые в свете фонарей действительно оказались голубыми, опираясь этой же рукой на костыль, как я не зацепился этим старьем за что-нибудь - непонятно, в другой ее тонкую руку, за нами естественно ни кто не мчался, мы больше убегали от собственного смущения.... Ну, она может и от смущения, я же больше за компанию, хотя не сказал бы, что мне было все равно - в тени или под светом полицейских фар делать любовь, а не войну...

Мы остановились в парке, куда примчались через распахнутые ворота со строгой надписью - С 22 часов и до 6 часов парк закрыт. Время было где-то около двенадцати, вокруг была такая темнота и тишина, что казалось ни чего нет, ни чего и ни кого, только парк и мы. Я длинный волосатый балбес сорока трех лет с прилипшими хайрами ко лбу, с хипповым позапрошлым, ангельским прошлым, неизвестно каким будущим и очень с сомнительным пиратским настоящим, сжимающий все в руке ее плавки и тяжело переводящий дыхание от этого марафона. И она, Кармен, студентка юрфака, вот именно, мелькнуло у меня в башке, фака, то же тяжело дышавшая герла двадцати двух лет в полосатом длинном свитере-платье, под которым была только тричка, это я точно уже знал и смешных шерстяных полосатых же гольфах выше колен, с практически неизвестным мне прошлым, настоящем и будущим, от силы весом в пятьдесят кило с шузами...

– Тебе без плавок не сильно холодно бежать было?
– неизвестно зачем поинтересовался я, с трудом переводя дыхание и сглатывая липкую слюну. Она с коротким хохотком ответила:

– Смешно...

И вот там, в парке, в полной и беспросветной темноте мы предприняли вторую попытку сблизиться еще ближе, хотя куда еще ближе, налицо такая близость, которой у других не достигается и через несколько месяцев совместного знакомства - пробежка через почти полгорода с ее плавками в руке... Но мы пошли еще дальше - ее плавки я наконец засунул в карман своих джинсов, а она присев на корточки или почти на корточки, заинтересовалась зипером этих самых джинс, как вдруг!..

И мы снова бежали, я на ходу задергивая заевший зиппер, механично переставляя негнущуюся ногу, которая уже не ныла, а просто выла от боли, и костыль, Кармен хохоча в полный голос и придерживая меня под свободную руку, тричка под курткой давно прилипла к спине, и остановились мы только перед узкими дверями старого двухэтажного дома, покрашенного в темно-голубой цвет. Кожа под бородой страшно чесалась, хайра казалось были насквозь промокшими, пальцы с трудом удерживали костыль, я с трудом дыша, поинтересовался:

– Что это было?..

Кармен пожала плечами, сдернула бэг на бок, выгребла из него ключи и отпирая дверь, ответила:

– Сейчас я думаю, что это был просто попугай. Но в ту минуту я была просто уверена, что это был или упырь какой-нибудь или еще какая-нибудь нечисть...

– А...а разве такие попугаи бывают?..
–

глуповато поинтересовался я, заглядывая в проем двери. Но там ни чего интересного не было - в тусклом свете лампочки блестели деревянные ступени узкой лестницы, ведущей круто вверх.