"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
В столовой стоит мертвая тишина до тех пор, пока за Филином не захлопывается дверь.
– Что? Что он ему сказал? – кричит из-за соседнего стола Чайка. – Отсюда ничего не слышно!
Вот же любопытная. Послать ее куда подальше, что ли?
Но Пересмешник делает это первым.
– Сказал, что ему нравится шитье на моем лице! – громко бросает через плечо, не оборачиваясь к местной охотнице за сенсациями. – Хочет себе такое же!
Вот теперь я и правда закашливаюсь, давлюсь недоеденным куском.
Что там говорил про Валентайна сержант Хоппер? Что тот высказывает свое мнение где надо и не надо?
На
А еще Хоппер сказал, что у Валентайна проблемы с субординацией.
Нет, я определенно не верю в такие совпадения.
Когда мужчины уходят на рудник, Сова оставляет меня заниматься стиркой в компании Майны, а сама забирает остальных женщин на огород.
Сегодня прохладно и ветрено, и в такую погоду я предпочла бы полоть редиску, чем мотаться с тачкой, полной белья, к реке и обратно. Но обязанности на день распределяет Сова, и спорить с ней не принято. Я и так чувствую себя ее троекратной должницей, поэтому покорно получаю назначение и отправляюсь в комнату «холостяков» собирать грязные вещи.
– Заберешь у Филина? – спрашиваю Майну.
Майна – женщина средних лет, среднего роста и комплекции. Для меня она средняя во всем: не сказать, чтобы я питала к ней особо теплые чувства, но и отрицательных тоже не испытываю. Работать с ней легко, не то что с Кайрой или Чайкой. Увы, теперь этот список пополнила и Олуша. Как она там, с Дергачом…
Майна равнодушно пожимает плечом.
– Зайду. Сама-то чего боишься?
Боюсь ли я Филина? Скорее, не хочу его видеть.
– Спасибо, – благодарю за первую часть фразы, вопрос игнорирую.
Майна уходит в одну сторону по коридору, я – в другую. Предстоит собрать вещи, затем выстирать, повесить и если повезет, то высушить и вернуть на место. Впереди целый день, а ветер довольно сильный, так что велики шансы выполнить все пункты задания.
Гружу во дворе вещи в специально выделенную для поездок к реке тачку, когда из барака появляется Майна с охапкой постельного белья в руках.
– Филин велел тебе зайти к нему до ужина. Хочет с тобой побеседовать.
Напрягаюсь. Как чувствовала, что не хотела идти к нему прямо сейчас.
– Не сказал о чем?
Майна фыркает, заправляет кудрявую прядь цвета горького шоколада за ухо. Потом беззлобно усмехается.
– Так Глава и станет передо мной отчитываться.
– И то верно, – бормочу.
А самой неспокойно.
– Да ты иди. – Майна снова воспринимает мою реакцию как страх. – Он сегодня вроде не злой.
– Схожу, – обещаю.
А куда я денусь?
Стирка, пополнение запасов воды в бочках во дворе, уборка мест общего пользования в бараке – день пролетает быстро. Никаких падений в обмороки, неожиданных вспышек перед глазами или видений из прошлого. Все как всегда, как было до моего падения с крыши – рутина, когда работают руки и можно отключить голову.
С напарницей за день перекидываемся от силы десятком слов: «помоги», «поддержи», «подай мне». На самом деле Майна – хамелеон. Зная, что я не люблю пустой треп, со мной она немногословна. С Чайкой же способна болтать без умолку, ловко поддерживая беседу. Кто знает, что творится в голове этой женщины на самом деле. По крайней мере, мне она никогда не делала подлостей.
Белье и вправду высыхает
очень быстро – яркое солнце при сильном ветре. Плотные вещи еще досыхают, а постельные принадлежности снимаем с веревок еще до того, как дежурные по кухне возвращаются с огорода, чтобы начать готовить ужин.– Иди к Филину, – напоминает мне Майна, красноречиво указывая взглядом на простыню Главы, все еще болтающуюся на веревке и которую я до сих пор не успела снять.
Создается впечатление, что он чем-то припугнул Майну в случае, если она не сумеет донести до меня необходимость зайти к нему сегодня. Взрослый здоровый мужик, что мешает ему самому выйти во двор и сказать мне, что хочет поговорить?
А мешает ему то, что, выйди он ко мне, это сравняет его со мной, заставит снизойти, опуститься на мой уровень. Филину требуется еще до разговора напомнить мне мое место.
– Иду, – отмахиваюсь. Что-что, а подгонять меня не нужно.
– Смотри, не пойдешь, с нас обеих шкуру спустит, – не унимается Майна, лишний раз подтверждая, что Глава велел ей привести меня во что бы то ни стало.
– Иду, – повторяю, на этот раз уже откровенно огрызаясь.
Почему Майна стала настаивать именно сейчас? Сообщив мне утром о необходимости посетить Главу, в течение дня она даже не вспоминала об этом. Теперь волнуется, будто время на исходе.
Или… Глава велел ей доставить меня в его «апартаменты» до того, как мужчины вернутся с рудника?
Продолжаю монотонно снимать с веревок высохшее белье. Пойти к Главе я пойду, у меня нет выбора, но и бросать неоконченную работу и бежать к нему сломя голову тоже не стану.
– Иди, глупая, – уже шипит в мою сторону Майна. – Он ясно сказал: до ужина.
Меня он, что ли, боится не успеть разделать к трапезе?
Ясное дело, оставляю возмущение при себе. Бросаю в таз последние снятые с веревки вещи, подхватываю его, прижимаю одной рукой к боку и покорно иду в барак.
В распоряжении Филина не только комната, как у остальных, но и так называемый кабинет – место, где он принимает посетителей. В его спальню (кто для уборки, кто для сексуальных утех) имеет доступ ограниченный круг лиц, и я в их число не вхожу. А в кабинете Главы мне уже приходилось бывать.
Полагаю, ранее это помещение и было кабинетом какой-то важной шишки из тех, кто долгие годы владел планетой. Сейчас оно похоже на музей: остались нетронутыми стол у окна, стулья с обеих сторон от него, стеллаж с забытой или никого не заинтересовавшей посудой и несовременной, даже по тем меркам, кофеваркой. Естественно, не рабочей без электричества, но гордо занимающей свое место на полке.
Стучусь. Получаю позволение войти и вхожу. В моих руках – таз с выстиранным постельным бельем Главы. Другие простыни и пододеяльник я занесла в комнату «холостяков» по дороге.
– Гага-а-ара, – неприятно растягивает мое птичье имя Филин, увидев меня на пороге. – Заждался. – По крайней мере, не сказал, что соскучился. – Проходи, садись.
Сам Глава восседает за столом. У его правого локтя лежит потрепанная бумажная книга – тоже остаток былой роскоши от бывших хозяев планеты.
Ставлю таз с бельем у порога и прохожу к столу. Занимаю место для посетителей. Стул старый, как и все здесь, его ножки поскрипывают и слегка разъезжаются, когда предмет мебели принимает мой вес.