"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19

Но при всем этом Иерарх производил сильное впечатление, как личность. Несомненно — придворные должны были трепетать перед таким лидером.

— Рады видеть вас на овергорской земле, ваше святейшество, — сказал Риордан, когда дошла их очередь перекинуться парой фраз.

— Считаю за честь стоять тут в компании величайшего воина мира, — ответил Иерарх. — Надеюсь, мы еще насладимся вашими подвигами.

Последняя фраза была произнесена любезным тоном, но все же в ней было немало издевки. А все потому, что в слове «надеюсь» прозвучало неприкрытое сомнение.

— Постараюсь не обмануть ваши ожидания, — сухо ответил Риордан.

«Да, все верно, это ты, тварь, распорядился, чтобы похитили моего братишку. Ты науськивал своих лже-пастырей, чтобы они стерли в его памяти все воспоминания о доме. О, если бы я мог расквитаться лично с тобой. Ничего. За твои подлости ответит твоя дружина»!

Риордан склонил голову в легком поклоне, потому что не хотел показывать Иерарху ярость, которая сейчас плескалась в его глазах.

Мастера войны Бишопа Риордан видел и ранее. Он неоднократно присутствовал на военных кампаниях Овергора в качестве наблюдателя. Невысокий рост, сухая фигура, бесстрастное лицо. Если в собачью морду Иерарха навсегда впечаталось слово «Власть», то в случае Бишопа перед Риорданом несомненно стоял «Мыслитель».

«Ты тоже к этому причастен», — прошептал он про себя. — «Это твоя афера. Значит, Ниспровергатель? Хорошо, посмотрим».

— Ваши поединщики даже не выйдут из экипажей, чтобы поразмять ноги? — поинтересовался Риордан.

— В Охарде разомнут, — лаконично ответил Мастер Бишоп. — До него же рукой подать?

— Угу, — процедил Риордан, рассматривая кареты крайонской делегации.

В одной из них сейчас находился его младший брат. И быть может он, в свою очередь, рассматривал прямо теперь старшего, чуть приподняв опущенные шторки. Бишоп последил за взглядом Риордана и едва усмехнулся одними уголками губ.

«Догадался»? — спросил крайонец без слов.

— Было бы любопытно взглянуть на ваших парней до Парапета, — задумчиво произнес Риордан.

«Конечно догадался», — не произнося это вслух, подтвердил Мастер войны Овергора.

— Вряд ли это что-то изменит, — отозвался Бишоп. — А значит, и смысла нет.

«Ты попался в ловушку, из которой не вырвешься». Голос крайонца был спокойным, как озерная вода. Но под ее поверхностью скользили черные змеи злорадства.

— Вряд ли вам что-то даст эта… скрытность, Мастер Бишоп, — в тон собеседнику сказал Риордан.

— О! Да вы сами неделю назад увели поединщиков в закрытый ангар, — заметил крайонец.

— Значит, на трибунах Академии у вас все-таки присутствуют наблюдатели? — усмехнулся Риордан. — А посол Дилонне обещал, что все будет по канонам рыцарства.

Бишоп достал из внутреннего кармана своей мантии сложенный вчетверо газетный листок и показал его овергорцу. Риордану бросился в глаза заголовок статьи: «Наши поединщики ушли с открытых площадок».

— Почта Овергора работает отменно, — сообщил Бишоп. — Мы проезжали мимо Венбада, и мои люди купили там эту газету. Так, что, Мастер Риордан, не удивляйтесь секретам других, если сами окружены тайнами.

— Тогда до встречи на Парапете, — холодно предложил Риордан. — Там посмотрим, к чему привели все секреты и тайные планы.

Он откланялся и зашагал к своим, а Мастер Бишоп еще какое-то время буравил ему спину тяжелым взглядом.

Поскольку лошади Риордана уже две недели ели отруби из общественных яслей, к Императорскому холму его доставила карета Академии. Скиндар ждал Мастера войны, привалившись спиной к ее дверце. Желтый дым от его изогнутой трубки стлался по земле.

— Ну, как пообщались с коллегой? — буднично поинтересовался он.

— Жаль, что нельзя пнуть его ногой в живот, — вздохнул Риордан. — Так мы едем или нет?

Глава 18 И день настал

Один человек стоял в окружении девятерых. Каждый сжимал в руках оружие. Все были одеты в просторные фиолетовые рубахи с вышитой на груди оскаленной мордой барса.

В сотне шагов от группы воинов сверкали драгоценной облицовкой Золотые ворота. Из-за них словно шум далекой грозы доносился гул голосов десятков тысяч людей. Периодически их перекрывали возгласы герольдов, усиленные медными рупорами. Они заводили толпу, а зрители отвечали им криками или аплодисментами.

Риордан обвел взглядом своих парней. Не пройдет и пары часов, как им предстоит скрестить оружие с крайонским Братством. Всем до одного, потому что накануне, по взаимному соглашению, стороны изменили регламент проведения боев. Теперь в первый день войны проходила не половина, а все десять дуэлей. Крайона торопилась воспользоваться плодами своего коварного плана, а Овергор шел в бой с открытым забралом, рассчитывая мастерством превозмочь коварство.

Лицо Хагема напоминало капустный кочан, который изрубил тесаком взбесившийся лавочник. Риордан был некрасив от природы, а Хагем был ужасен после Парапета. Эти рубцы на физиономии он заработал десять лет назад в кампании против Фоллса. Их оставил Математик, лучший боец «Голубой стали». Математик работал по науке, в основе его движений лежала геометрия. Когда Хагем возвращался с Парапета, от его лица отслаивались куски мяса после режущих ударов противника. Но Хагем пережил эту дуэль, а Математик нет.

В Альтарана было влюблено все женское население Овергора. Вьющиеся локоны пшеничного цвета, голубые с паволокой глаза. Он мог бы продавать свое семя в граммах за золотые слитки и превзошел бы в богатстве владельцев торговых домов. Но у Альтарана предплечья были массивней, чем напряженный бицепс среднего мужчины. Он работал тяжелым одноручным мечом, как шпагой. Его коронкой была сшибка клинков. За счет силы предплечья Альтаран продавливал защиту противника и наносил удар в шею, перерубая вены и артерии. Его противники не выживали. У Альтарана не было боевого псевдонима, но поединщики других держав называли его Карой небесной.

Злой. Яростный взгляд стеклянных глаз, сальные волосы и небрежная щетина. Горький пропойца. Он мог запросто пропить последний камзол, заложил бы у целовальника боевое оружие, если бы ему кто-то ему его доверил. Злой пил неделями. Его мышцы походили на перекрученные жгуты. Когда Злой возвращался к жизни от беспробудного пьянства, он мог тренироваться круглыми сутками, доводя до полного истощения спарринг-партнеров. Все дружины мира уважали Злого. Он рубился с неистовством дикого зверя. В его организме не было ни унции самосохранения. Злой мог разменяться в любой момент, принять рану, чтобы контратакой прикончить противника. На его тело было страшно смотреть. Он выходил на Парапет, пожираемый внутренними демонами и жаждой убийства.

Самым жестоким в когорте воинов Овергора считался Рисовальщик. Люди судачили иногда, кто быстрее он или Тамур. Многие склонялись к тому, что Молния быстрее, но никто не мог превзойти Рисовальщика в тактике. Он писал картины клинком, а холстом служило тело противника. Рисовальщик не разил. Он обескровливал. Росчерки его рапиры высверкивали рубиновые капли. Их градины жадно всасывал в себя песок Парапета Доблести. Мелкие раны, царапины. Рисовальщик чиркал острием рапиры по конечностям, не проходя в корпус. Капли падали, слабела рука противника. Высшим шиком для Рисовальщика было принудить соперника к сдаче или выбить из вражеского Мастера войны синий флаг. Рисовальщик не любил забирать жизни, хотя его часто называли садистом.