"Фантастика 2023-171". Компиляция. Книги 1-24

Аня сказала, что ушедших назад не пускают. Мда, дела... Путь в Сиберию нам с Витькой заказан, да и пропади она пропадом, жить я в бараках не намерен. Посмотрим, каково у Отщепенцев. Вдруг лучше? Человек всегда надеется, что на другом склоне горы трава зеленее...

Витька насторожился, поднял автомат.

– Кто это?

Я вскинул голову, посмотрел наверх, на террасу, что нависала над нами. Над парапетом метрах в пяти от тротуара мелькнуло что-то темное, вроде бы чья-то лохматая голова. Сразу исчезла.

Не сговариваясь, мы побежали к ближайшей дугообразной лестнице, что вела на террасу. Ступени были широкими и невысокими, рядом с лестницей тянулся пандус с хромированными перилами.

На террасе никого не оказалось. На светло-серой поверхности валялся мелкий сор, стеклянные двери нараспашку, в глубине этажа полумрак и неизвестность. Если за нами и следил человек, то передвигался он с потрясающей скоростью и без единого звука.

– Наверное, кошка, – заключил я. – Ладно, зайдем внутрь, поглядим, как там и что.

Через распахнутые двери мы проникли в небольшой вестибюль с прогнившими от сырости диванами и креслами. В кадках давным-давно засохли и рассыпались в труху кусты или деревца, за стойкой когда-то сидел, надо полагать, консьерж. Стол у консьержа был пустой, с белой гладкой поверхностью. Представилось, как раньше по этой поверхности бегали светящиеся знаки. Лифт соседствовал, как это обычно бывает, с лестничной площадкой. Всюду налипла сочащаяся влагой желто-зеленая плесень, в углах помещения она почернела.

Мы прогулялись мимо лифта и стойки, остановились перед дверью, на вид деревянной. Я толкнул ее дулом автомата, она тихо открылась.

За дверью находилась квартира с просторной гостиной, двумя спальнями, кухней и ванной. Здесь тоже все отсырело, покрылось вездесущей плесенью, которая кое-где висела целыми бородами. На кухне валялись разбитые тарелки, электрическая плита перевернута, на полу скопилась вода, попадающая через разбитое окно.

Неожиданно я увидел на столе прямоугольный прибор, напоминающий радио. Он полностью вышел из строя, зарос плесенью и проржавел, считай, насквозь, но у меня возникла идея послушать эфир. Что если мы услышим передачу, которая прояснит до невозможности туманную ситуацию? В мусоровозе никакого радио нет.

– Витька, у нас среди не-хлама есть радио?

– Рация только.

– Какой радиус действия?

– Три-четыре километра.

– Маловато. – Я указал на “радио”. – Сможешь это отремонтировать?

Витька достал из кармана складную отвертку, выковырнул заднюю крышку, брезгливо потряс руками – к пальцам прилипли лохмотья плесени.

– Не-е. Смотри, во что микросхемы превратились.

– А если мы найдем радио получше?

– Тогда можно попробовать. Но придется пошарится по местным хатам.

– Задержимся на ночь и завтра поищем. Не против? Если... – Я запнулся. – Если это параллельный мир, то спешить нам некуда. Той страны, из которой я прибыл, нет на карте, на мусоровозе не доедешь. Надо привыкать жить в Поганом поле... Возможно, среди Отщепенцев.

***

На ночь разбили лагерь на окраине, посреди обширного открытого пространства, поблизости от еще одного кратера, поменьше. На его дне скопилась вода, но грязная, мутная и негодная для купания. Подобных кратеров в округе насчитывалось четыре штуки разного размера. Я подозревал, что их больше.

Апгрейд упрямо молчал, и я плюнул на осторожность. Пусть радиация, мы все равно уже должны ею пропитаться с ног до головы. Зато видно вокруг хорошо, а к нам трудно подкрасться.

Витька был недоволен, что расположились мы на цементном покрытии, а не на рыхлой земле, которую можно копать – к примеру, вырыть ямку для очага или отходов. Но я отказался уезжать ближе к лесу, откуда может выскочить какая-нибудь чупакабра. Если на нас навалится легион Уродов, открытая местность не особо поможет, но отдыхать вдали от зловещих заброшенных зданий и темных лесных чащ комфортнее чисто психологически.

Мы воздвигли палатку, вбив черенки в щели между цементной плиткой, развесили гирлянды, электрическую цепь подключили к чудо-батарее Решетникова. Расставили складные стулья, уселись и наблюдали, как постепенно темнеет, как высыпают первые звезды и над изломанной линией горизонта поднимается молодая луна. Задул и вскоре стих легкий ветерок, принесший вечернюю свежесть.

Некоторое время молчали, думая каждый о своем. Наконец Витька спросил:

– Слушай, Олесь, если ты из другого мира, то с кем я тогда дружил все это время? С кем мы... э-э-э... лут собирали?

– С другим человеком.

– Получается, он меня тоже бросил?

– Не “тоже”, не накручивай, – набычился я. – Я тебя не бросал. А моего предшественника, скорее всего, схватили и отправили на каторгу.

“Или расстреляли в темном уголке”, – подумал я, но не стал высказываться.

Витька помрачнел, насупился, засопел.

– Что? – буркнул я. – Загорелось его спасать?

– Мы с ним планировали бежать, – сказал Витька. – С ним долго готовились. А ты... явился на готовое.

При этих словах он вжал голову в плечи, словно ждал, что я вскочу и буду его молотить кулаками.

Но я хихикнул и сказал:

– Вот такой подонок попался тебе в спутники! Терпи.

Уголок губ у Витьки изогнулся кверху.

– Терплю.

Я откашлялся.

– Согласись, со мной весело, по крайней мере. Бывший Олесь, или как его там, был мрачным и хмурым. Я же не такой, да? Хотя... наверное, ты все равно ненавидишь меня.

– Я тебя не ненавижу, – возразил Витька. – Ты поссорился с Модератором и в карцер загремел – на это подонки, которых надо ненавидеть, не пойдут. Подонки с Модераторами бы обнимались и жопу им целовали.

– Как Даша?

– Даше приходится с ее работой-то. И без мужика. У нее муж был, Серега, хороший, справедливый мужик. На каторгу загремел.

Я привстал.

– Да ну? Она мне не говорила.

– А с чего бы ей об этом говорить?

– За что его на каторгу?

– Он как ты был.

– Понял.

– Серега перед каторгой на допросе уверял Админа, что Даша с ним постоянно ссорилась, не одобряла его поведение. Поэтому ей рейтинг не сильно сняли. А то бы не смогла работать в столовке, на рудники бы упекли.