"Фантастика 2023-97". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Ну, может быть, не весь мир, но я ощутил, как воздух вокруг меня задрожал, а потом воронка, уже практически остановившаяся, с оглушительным рёвом сначала ускорилась до каких-то совершенно безумных скоростей, а потом схлопнулась, прихватив с собой и зону темноты, так что я вновь ощутил жжение солнечного света. Карадор, в последний раз выгнувшись под аккомпанемент трескающегося сразу по всей длине позвоночника, обмяк и упал на землю, недвижимый.
Больше от меня ничего не требовалось, только ждать. Сущность драголича была призвана в этот мир и теперь постепенно меняла тело жертвы, перестраивая её
Сильной нежити было много, тот же Лиорат, если верить его словам, был сильнее всех человеческих приключенцев в подземелье некроманта, вместе взятых. Однако, что поднятая некромантом нежить, что вампиры, ставшие нежитью из-за проклятья — ни те, ни другие не могли расти в силе.
Опыт, мастерство, лучшее оружие, более умелое владение магией — всё это могло позволить нежити стать намного опаснее и могущественнее. Но базовая сила, основа, на которую опирались все эти дополнения, не была способна увеличиться. Именно поэтому я был столь уникален, имея возможность поглощать энергию смерти тех, кого уничтожил, и расти за её счёт.
Сущность драголича, тот созданный некромантами энергетический конструкт, сама по себе также имела фиксированную силу и по факту мало чем отличалась от тех же призраков. Величайшим достижением создателя этого конструкта была возможность соединения двух противоположностей: жизни и смерти.
Драголич не был жив, отвечая всем критериям нежити, но он также сохранял кое-что от того существа, что было принесено в жертву ради его появления. Присущую всему живому способность расти. Чисто теоретически для драголича не было границы развития, он мог повышать свою мощь безгранично.
На практике, к сожалению, это всегда упиралось в несовершенство энергетической структуры, не способной принять слишком много энергии. Но пока что мне было более чем достаточно того, что мой драголич был способен стать высшим Бедствием.
— Убей его! — из последних сил крикнула Паланита, тут же зайдясь в приступе кровавого кашля.
— Нет, — ответил я, поднимаясь.
И по расширившимся глазам девушки я понял, что она заметила моё восстановление.
— Ты… обманул меня?
— А ещё твою ненаглядную Агнес, и Шута, захотевшего обмануть вас троих и меня, и даже Рауку, подозревавшую нас с ним, но так ничего и не вынесшую из своих подозрений!
Теперь, когда всё было кончено, мне очень хотелось хоть кому-то похвастаться. Даже если я шёл этого кого-то убить. То ли дело было в обычной гордыне, то ли огромные потоки энергии смерти, прошедшие сквозь тело, оказали на меня тот же эффект, что на людей оказывало вино, то ли сказывалось подействовавшее даже на меня напряжение последней недели, не знаю.
Но я не мог и не хотел останавливать свой словесный понос. Какая разница? Всё равно я её сейчас убью, потом сожгу тела её, Шута, Рауки и Агнес, а потом свалю отсюда с драголичем. Так что, даже если сюда заявятся следователи из Бирюзовых Врат, понять ничего они не смогут. Да, печать я сорвал и выбросил, но это не было прямым доказательством. Без каких-либо улик определить мою вину было невозможно.
Присев рядом с рыжей магессой, я вытащил из-за пояса Калию.
— Но почему? — она взглянула
на меня так, словно видела в первый раз в жизни.— А нужны какие-то причины? Я тащил эту жемчужинку с десятого уровня прямо к вам, чтобы вы просто взяли и уничтожили её? Ну уж нет! — на душе было так хорошо от осознания своей безоговорочной победы, что, если бы я знал какую-нибудь песню, я бы запел. Всё-таки быть не до конца нежитью — это хорошо. — Я захотел себе своего драголича, и я его получил!
— Ты предал нас… — похоже, девушка окончательно утратила волю к жизни. Что же, ладно, я помогу от неё избавиться.
— Вы были слишком доверчивы, — усмехнулся я напоследок, после чего вогнал Калию Паланите в висок. Опыт сражений с нежитью научил меня бить всегда в голову…
В голову… на границе сознания забегали те самые мурашки осознания близящегося дерьма. Но почему? В голову, в голову, в голову…
Агнес!
Резко развернувшись, я бросил взгляд на то место, где должно было лежать мёртвое тело магессы.
Ни. Че. Го.
Глава 86
Идиот идиоту — рознь. Тут нет никаких сомнений. Тот, кто всю жизнь только и делал, что ковырялся в носу и ходил под себя — идиот хронический. Тот, кто, выходя из дома, крикнул жене, так, что это услышала вся улица: “Дорогая, я ключ оставлю под ковриком, чтобы не забыть!” — идиот редкостный. А я, похоже, идиот посмертный.
Не потому, что я сам мёртв, а потому, что умудрился прошляпить находившуюся при смерти Агнес, и теперь, уже безо всяких сомнений, за мной начнётся охота такого масштаба, что организованная церковью облава на восьмом этаже покажется детским лепетом.
Ганлин, ты — идиот… сколько раз я говорил себе: нельзя упиваться успехом момента. Говорил себе: следом за удачей всегда шёл такой лютый кошмар, что лучше бы никакой удачи не было. Говорил: не иди, Ганлин, на поводу у своего самолюбия. Так нет же! Снова всё испортил, причём так, что отмываться теперь, наверное, вечность.
Естественно, я обыскал всё в радиусе нескольких десятков километров. В процессе наткнулся на небольшой отряд, принадлежавший, похоже, к одной из армий. То ли они были слишком глупыми, чтобы убегать от огромной воронки энергии смерти, то ли слишком смелыми. Что же, оба варианта возможны, но ни один их не спас.
В расстроенных чувствах превратил их всех в томатную пасту, после чего, ничуть не успокоенный, чего со мной ещё никогда не случалось после убийства, продолжил поиски. На своё чутье живого не полагался, хотя оно мне отчётливо говорило, что Агнес исчезла без следа ещё в самом начале.
В итоге, конечно, оно оказалось право. Магесса испарилась. Вероятно, использовала какой-нибудь амулет пространственной магии или что-то подобное, потому что даже обычных её следов я не обнаружил. И если прямо сейчас она не отчитывалась Палонту, то случится это неизбежно и в ближайшее время. А значит, надо было делать ноги.
Как говорится, почти убитый Магистр — не воробей, вылетит — не поймаешь. И корить себя за откровенную тупость уместно было лишь ограниченное время. В конце концов, на это ещё будет время, когда меня всё-таки догонят. Если всё-таки догонят, не стоило быть настолько пессимистичным…