"Фантастика 2024-10". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Чтобы разочары – да без рукоедов...
Есть легенда, мол, разочары, которым уже сотни лет, разрастаются до таких размеров, что и вообразить страшно...
И тут раздался жуткий треск, стены пещеры у оснований прошила по кольцу гигантская черная молния разлома. Разочары дружно попрятались в коконы листьев, пещера вмиг погрузилась во мрак, едва разбавленный светом редких мхов и грибов. С потолка на землю упали кривые каменные пластины, похожие на скорлупу, целый дождь пластин, Тиморису и Велире пришлось отпрыгнуть кто куда.
А когда они запрокинули головы, то увидели, что
Велира закричала в ужасе. Эгорд успел заметить, как Тиморис налетел на нее, сбив с места, куда чуть позже вонзился громадный зуб. Воин повалил дочь на землю, накрыл собой, и все стрекозы в той пещере разом оборвали связь...
Эгорд сорвался из маленькой пещерной лаборатории как ошпаренный, его яростно-панический зов взбудоражил всех стрекоз в округе, они показывают дорогу, предупреждая о тупиках, а Эгорд несется на ледяных крыльях, порой используя их как лапы – туннели для полета слишком тесные.
Стрекозы нашли тела Тимориса и Велиры под пещерой, в которой их накрыла верхняя челюсть древнего рукоеда. Видимо, зубы гиганта пробили пол, и жертвы провалились в пещеру ниже.
– О боги! – выдохнул Эгорд.
Отец и дочь валяются с ног до головы в кровищи, живого места не осталось, кругом море крови – Эгорд и представить не мог, что в пару человек может вместиться столько! Она стекает и с трех огромных зубов, что выпирают из потолка, и с краев пробоины.
И самое поразительное – оба еще живы!
Велира лежит ничком, уткнувшись в промоченные волосы, воет то ли от ужаса, то ли от боли. А Тиморис на спине, вместо дыхания – свист, огромные глаза смотрят в потолок.
Эгорд вбежал в пещеру, где умирают друзья, перчатки уже искрятся от готовых к наложению чар, хватит исцелить армию истыканных копьями слонов, но услышал, что свистящее дыхание Тимориса перешло в... смех.
Это обескуражило, и воин-маг на бегу упал коленями в кровавое озеро, в нос ударил вовсе не запах крови. Эгорд макнул в лужу палец, лизнул...
– Кетчуп?!
Оказалось, что этот великий кулинар умудрился превратить кусок пещеры в озеро кетчупа, такое глубокое, что проело каменную жилу насквозь, кетчуп вылился в нижнюю пещеру вместе с пловцами.
Тиморис согнулся пополам от хохота. Эгорд, тупо уставившись на свой палец, тоже начал посмеиваться.
– Но почему именно кетчуп?
– Он получается проще всего, не знаю, почему, – отвечает Тиморис сквозь смех. – И энергии требует мало.
С Велирой случилась истерика. Закаленная в боях воительница не может взять себя в руки, даже не понятно, что именно так перепугало – что ее чуть не раздавило или что чуть не захлебнулась кетчупом. Тиморис ведет ее, обнимая за плечи, а та едва переставляет ноги, глядит в землю застывшим взглядом.
Устроились в нише за скалой, здесь кристальные кусты укутывают нежным светом. Эгорд напустил на жертв томатного сока облако холода, которым каждое утро моется, не снимая доспехи. А затем высушил бутоном лучей. Это помогло девушке вернуться. Тиморис усадил ее у костра, накинул ей на плечи одеяло из своей безразмерной сумки,
вложил в ладонь дочери железную кружку с горячим напитком, Эгорд уловил приятный ягодный запах, Велира держит кружку перед носом, смотрит сквозь пар в костер.– Надо бы и поесть, – говорит Тиморис, потирая ладони. – Скажем, мясца на вертеле! Со специями! Перец, горчица, кетчуп...
Велира вздрогнула, часть напитка выплеснулась из кружки.
– Только не кетчуп!
– Хорошо-хорошо, – тут же согласился Тиморис, гладит ее по плечу, по волосам. Эгорд все ждет, когда же та осознает и даст Тиморису в рожу, дескать, не смей прикасаться, бабник.
– До конца жизни буду ненавидеть кетчуп, – пробурчала Велира, обнимая колени и покачиваясь взад-вперед, глядит в костер.
Наконец, перевела взгляд на кружку в ладони, отхлебнула.
Тиморис усмехнулся.
– А я до конца жизни буду обожать. Он мне жизнь спас! Нам... спас.
Велира покосилась на Тимориса нехорошо. Залпом осушила кружку, швырнула в Тимориса, тот неуклюже поймал, Велира отсела на расстояние вытянутой руки, отвернулась с насупленной мордочкой, подбородок лег на колени. Плечи дернулись, и одеяло с них сползло.
Эгорд решил оставить их наедине. Скрылся далеко за поворотом, но перед глазами по-прежнему костер и отец с дочерью, стрекозы транслируют со всех сторон.
Тиморис осторожно тычет под нос Велиры мисочку с наколдованной едой.
– Поешь...
Велира вяло оттолкнула.
– Сам жуй.
И улеглась рядом с костром прямо на землю, руки под голову, смотрит в огонь. Тиморис подкрался, но только Велиры коснулась тень одеяла, девушка зло стрельнула в отца косым взглядом, тот задержал одеяло в воздухе. Опустил на землю. Пиратка вернула взор к пламени, а Тиморис любуется дочерью как зачарованный, старается незаметно пододвигаться к ней на сантиметр, а лапа то и дело берет из миски и отправляет в рот.
– Хватит пялиться, – буркнула Велира устало.
– Не могу. Само выходит. Я же тебя с самого твоего рождения не видел. Пока не насмотрюсь за все двадцать лет...
– Нечего было из дома сбегать, трус.
– Да. Трус. Молодой был, боялся...
– Чего?
Тиморис пожал плечами.
– Быть привязанным к одному месту и к одной женщине до конца жизни. А у молодого ведь кровь бурлит, приключений хочется, по всему миру поколесить, столько всего повидать...
– И кучу баб ощупать!
– Это тоже.
– Скольких еще бросил? Скольких детей оставил без защиты?
Молчание.
– Немало.
Велира только поджала губы, в глазах что-то блестит и дрожит.
– Не переживай, дочь. Потренируешься как следует – прирежешь меня, а там Ямор мне задаст как следует за все «подвиги».
– Не сомневаюсь... Только, чувствую, легче не станет. Когда была слабой, столько раз кричала, звала тебя, когда какой-нибудь гад меня принуждал. Не маму звала, хотя именно она заслуживала, чтобы звать. Лишь она меня защищала, как могла. А звала тебя, гад ты этакий. Но ты не появлялся... Всего-то хотела, чтобы рядом был тот, кто может защитить, с кем спокойно и хорошо... А теперь поздно. Сама могу себя защитить и успокоить, и ты не нужен.