"Фантастика 2024-158". Компиляция. Книги 1-31
Шрифт:
– Опять война? – простонал Максим. – Только не это!
– Что значит «опять»? – набросился на него Петро. – Объясняй!
Но Максим промолчал. На этот раз гнев собеседника прошел мимо, не задев струны его души. Максим просто отметил раздражение Петро и тут же забыл об этом. Осталось лишь удивление, как он раньше мог убиваться по таким пустякам!
Паровоз, скрипнув тормозами, остановился. Дед Филат открыл черную, с потеками масла, дверь.
– Слезантий! – неприветливо заявил он. – Приехали. Дальше нам не по пути.
Петро сжал руки в кулаки и раскрыл было рот, но Максим дернул его за рукав:
– Надо слушаться
– Что – все?!
– Теперь мы в расчете. Мы помогли ему загрузить углем паровоз, а Филат подвез нас.
– Куда подвез?
Максим пожал плечами:
– Куда-то. Но хотя бы часть пути мы проехали, а не протопали своими двоими. Пора расставаться. До свидания, дед Филат!
Старый машинист приподнял фуражку:
– Прощайте. И… спасибо!
Максим нацепил на плечи рюкзак, взял ТОЗик и спустился на платформу. Петро с недовольным видом последовал за ним. Дед Филат захлопнул дверь. Паровоз коротко свистнул, фыркнул паром и плавно тронулся с места. Через минуту он превратился в точку на горизонте. Стрекотание кузнечиков заглушило далекий стук колес.
– Что дальше? Веди… Проводник, - тихо сказал уже остывший Петро.
Максим обогнул вокзал и вышел к площади неправильной формы. Сюда сходились пять прямых улиц. В конце самой широкой из них, между рядов построек, проглядывало поле. И там что-то горело – темный дым низко стлался между домов.
Глава 22. Война на южном направлении
Из удушливой пелены выскочил широкоплечий человек в военной форме Красной Армии. Даже без фуражки Максим безошибочно распознал в нем кадрового НКВДшника: у них обычно неприметные, как бы стертые черты лица. Встретишь такого в поезде, расскажешь анекдот и не запомнишь. А потом будешь удивляться, почему тебя прямо на улице схватили двое в штатском… Впрочем, сталинские времена давно прошли. Или… нет?
– Лейтенант госбезопасности Анатолий Фирсов! – представился незнакомец, потрясая пистолетом ТТ. – А вы еще кто такие? Впрочем, неважно. После боя разберемся. У меня людей нет. Даже шпионы сгодятся. За мной! Не то я вас шлепну по законам военного времени!
Он прибавил несколько крепких слов и побежал вперед по улице.
Максим остолбенел, но тут же пришел в себя: может быть, Анатолий Фирсов не имеет никакого отношения к его куратору – майору ФСБ Александру Фирсову? Мало ли на свете однофамильцев? Даже Безымянных, наверное, тысячи никак не связанных между собой людей.
И Максим, кашляя, бросился вслед за лейтенантом. Позади, топоча ногами, мчался Петро. Он не отставал, несмотря на возраст. Хорошая у него дыхалка!
Когда же Максим пробежал улицу, и дымное покрывало снесло ветром в сторону, он во второй раз за день лишился дара речи. На этот раз его потрясла увиденная картина.
Сразу за разбитыми домами раскинулась черная, словно устланная бархатом равнина. То было выжженное, сгоревшее дотла пшеничное поле. Посередине его накренился в сторону размотанной гусеницы угловатый танк с полукруглой башней – чешский Панцер-38. За сотню метров до него бархатное покрывало резала надвое глубокая траншея, одним концом упиравшаяся в лес, вторым – в станционный поселок. Повсюду валялись тела – неподвижные, безжизненные фигурки. От смрада разлагающихся трупов тошнило, но все же Максим кое-как сдержался и даже глотнул воды из фляги. Вот оно какое – лицо войны.
–
Сейчас что, сорок первый год? – невольно вырвалось у него.– Вас контузило? – без сочувствия сказал Фирсов. – Сорок второй. Лето, июль. Немцы рвутся к Кубани. Мы должны удержать рубеж. Если они перережут железную дорогу… сами понимаете, что будет. Никто не удержит гитлеровцев. Армавир, Ставрополь, Майкоп будут захвачены. Мы не должны этого допустить!
– Втроем?
– Вместе со сводной ротой, - Фирсов указал на траншею и Максим увидел живых бойцов: люди в круглых касках прятались за погибшими товарищами, соорудив из тел что-то вроде бруствера. Жуткое зрелище.
– У меня нет артиллеристов, - продолжил Фирсов и ткнул пальцем в сторону двух противотанковых пушек на правом фланге. – Вы по виду головастые, разберетесь. Не то, что деревня в окопах.
Максим снял с ближайшего мертвеца каску и нахлобучил ее на голову. Петро побелел:
– Ты не боишься?
– Отбоялся уже. Тебе советую сделать то же самое, если жить хочешь.
Фирсов, напротив, одобрительно кивнул:
– Молодец. Сейчас немцы оправятся, и начнется новая атака. Дуйте к орудиям оба. Я в траншею, прикажу пулеметчикам отсекать пехоту. Вы бейте по танкам. И по пехоте осколочными!
Максим схватил за руку Петро и бросился к орудиям. Из двух пушек выглядела целой только одна. Вторая, с оторванным колесом, беспомощно завалилась набок. Максиму бросилась в глаза деталь: у станины изувеченной снарядом пушки сидел молодой командир с пистолетом на боку. Казалось, он просто отдыхает, но от головы у него осталось только лицо, обрамленное остатками черных волос. Чуть в стороне, между домами, выглядывала морда маленького гусеничного вездехода – это был бронированный тягач Т-20 «Комсомолец». Семеро убитых лежали ровной цепочкой от орудия до тягача. Очевидно, в какой-то момент боя они струсили и бросились к спасительной машине, но так и не добежали. Всех срезала пулеметная очередь немецкого танка.
– Сорокапятка, - Максим потянул за рукоятку, открыл затвор и пояснил: – Сорокапятимиллиметровое орудие. Куда проще «Рапиры». Короче, Петро. Я сейчас и командир, и наводчик. Как скажу, берешь снаряд и кулаком вбиваешь его в патронник. Только кулаком – не то пальцы клином оттяпает.
– Странные у тебя познания для зенитчика, - задумчиво произнес Петро. Его плечи заметно подрагивали.
– На сборах моя «Оса» прикрывала батарею противотанковых пушек. Думаете, я время даром терял?
– Не сомневаюсь, что ты забодал всех. Такого зануду, как ты, еще поискать надо. Я не пойму, почему тезка нашего куратора нам поверил и не сдал куда-нибудь в СМЕРШ?
– У него выбора нет. Ни в одном уставе не написано, как ротой остановить дивизию. К тому же до СМЕРШа еще год с лишним.
– Так зачем нам воевать? Может, просто сделать ноги? – Петро с надеждой глянул на «Комсомолец». – Я могу повести эту штуку: в армии был механиком-водителем танка. Вряд ли она сложнее Т-62.
Максим покачал головой:
– У нас выбора нет. Нам придется принять бой. Это неизбежно. Остальное зависит от нас. И если побежим… до срока – погибнем. Как вот эти.
Петро, стараясь не смотреть на тело, расстегнул на мертвом канонире кобуру с пистолетом и спрятал оружие и запасной магазин во внутренний карман куртки. Максим взял валявшийся возле пушки бронебойный снаряд, стряхнул с него землю и вручил Петро.