"Фантастика 2024-158". Компиляция. Книги 1-31
Шрифт:
Петро включил фонарь и ахнул:
– У тебя все лицо в крови.
Максим снял каску и осмотрел отверстие:
– ТТ хорош. Под таким углом пробить – это надо суметь! Но если бы не каска, валялся бы я сейчас без мозгов.
– У тебя ссадина через весь лоб.
– Фирсов все же попал в недобитую контру. А я и не заметил, - усмехнулся Максим. Теперь он почувствовал, что лоб ощутимо саднит. – У тебя есть аптечка?
Вместо ответа Петро вытянул марлю и бинт. Максим достал из кармана рюкзака пару здоровенных, как лопухи, листков «зоновской» крапивы.
– Лучшее лекарство! Обеззараживает, останавливает кровь, снимает
– Ты все шутишь, - Петро занялся перевязкой. – Ты прости, что я струсил там… в окопе.
– Это нормально. Инстинкт самосохранения не пропьешь, - Максим откинул голову назад. – Вот я только что убил человека. И почему-то ничего не чувствую. Ни раскаяния, ни сожаления. А в первый раз я две недели спать не мог!
– Это была самооборона. Я все видел собственными глазами. Если бы не ты его, он бы тебя убил. Фирсов, в смысле. Готово! – Петро закончил возиться с бинтами.
– Ну, работа у него такая, - Максим кое-как вытянулся, едва не упираясь в потолок головой. – Я подремлю. Меня рубит, можно сказать, на корню.
– Не понимаю, - вдруг заявил Петро. – У тебя прекрасная, добрая жена, ребенок, хорошая работа и вообще счастливая жизнь, но мало того, что ты с радостью идешь в Зону, так еще и героически сражаешься с врагом, который уже давно побежден!
– Есть чем сражаться, вот и сражаюсь. Куда хуже, когда воевать нечем. От этого можно впасть в отчаяние. А раз тебе дают пушку – стреляй, пока можешь!
– Я не о том. Ты не боишься. В тебе нет страха. Тот инстинкт самосохранения, о котором ты упоминал раньше, у тебя выключен. А это совсем нехорошо. Однажды от своего безрассудства ты погибнешь сам и утянешь за собой тех, кто тебе доверился. Подумай об этом.
Максим ничего не ответил. Он уже не воспринимал слова собеседника – так ему хотелось спать. Еще через пять минут он скособочился в кресле, обняв ТОЗик и пуская пузыри. На зловещие шорохи и треск веток ему было наплевать.
Глава 23. Над небом голубым…
Максим проснулся от яркого света. Петро приоткрыл люк и луч солнца, пробившись сквозь кроны деревьев, ударил прямо в глаза.
– Ты есть будешь? – голос напарника доносился словно издалека.
– Давай, - ответил Максим. – Умираю с голода.
Тут же в одной его рука оказалась вилка, а в другой – открытая банка рыбных консервов. Спустя пять минут она опустела. Пустую банку Максим вышвырнул через приоткрытый люк прямо в лес.
– Совсем ты не думаешь об экологии, Максим, - пошушутливо-полусерьезно посетовал Петро.
– Вот еще в Зоне заботиться о природе. Завтра этого леса, скорее всего, не будет. В общем, поехали.
– Куда?
– Прямо.
– Ты снова издеваешься, - вздохнул Петро. – А еще Проводник.
– Не называй меня больше так, - попросил Максим. – Я не хочу больше никого сопровождать, никому помогать. Просто так получается. Само собой. И я не издеваюсь. Поезжай в том же направлении, в котором ехал. Там мы наткнемся на вектор. А вот куда он нас приведет – большой вопрос.
Зарокотал мотор, и тягач вновь пополз по лесу. Вскоре он выбрался на грунтовую дорогу.
– Направо или налево? – Петро притормозил.
– Понятия не имею. Давай налево! Справа, наверное, захваченная немцами станция. Правда, в каком виде,
и в каком году, не знаю. А может, уже что-то другое. То, что нам вряд ли понадобится.«Комсомолец» весело зарычал, развернулся и, покачиваясь, резво покатил вперед. Через полчаса лес поредел, и сквозь ветви вдали показалась красно-белая диспетчерская вышка аэропорта. А за ней маячили высокие многоэтажки большого города.
Волею судьбы тягач оказался прямо перед взлетно-посадочной полосой. Максим высунулся из люка и увидел реактивный лайнер. Он шел на посадку, распластав серебристые крылья, точно огромная хищная птица. Желтые фары под фюзеляжем показались самыми прекрасными на свете глазами, от них было невозможно отвести взгляд. И Максим, не отрываясь, смотрел на крылатую машину, пока она со свистом не пронеслась над головой и не коснулась бетона многоколесными стойками шасси.
«Комсомолец» остановился у деревянного забора, отделяющего аэропорт от городских улиц.
– Ну и куда теперь? – в голосе Петро слышалось недовольство.
– Гони вдоль забора. Где-то он кончится, и мы выедем на улицу.
– Как ты там говоришь? Это неизбежно – ехать через город? Я правильно понимаю?
– А… нет! – Максим засмеялся. – Можно и обогнуть. По дуге. Но это дальше и дольше. К тому же я хочу побыть немного туристом и поглазеть на местные достопримечательности. Меня устроит музей Пушкина, к примеру. Ты же учитель литературы, да?
Петро махнул рукой, взялся за рычаги и «Комсомолец», урча, пополз прочь от аэропорта. Как и предсказал Максим, забор быстро кончился, вернее, неожиданно оборвался. Тягач взревел и побежал по шоссе. Через двадцать минут оно превратилось в широкую асфальтированную улицу. По обеим сторонам тянулись сначала одноэтажные, утопающие в зелени коттеджи, потом, после рощи – башнеподобные многоэтажки.
Впереди показалась оранжево-красная поливальная машина. «Комсомолец» проскочил прямо через огненную гриву водяных струй – так казалось в свете горящих фар. Максим едва успел юркнуть в боевое отделение и захлопнуть за собой люк.
– Уф! – выкрикнул он, как только по борту прогрохотали потоки воды. – Холодный душ – это слишком. Зато тягач умыли. Правда, с одной стороны.
Он вновь высунулся из люка, достал прямо на глазах удивленного Петро цифровой фотоаппарат и принялся фотографировать здания. Пешеходы – мужчины и женщины, парни и девушки в ярких, но не кричащих одеждах, смотрели на «Комсомолец» с интересом, но без явного удивления, как будто у них каждый день по улицам разъезжали армейские тягачи.
За перекрестком у сквера промелькнул голубой ларек с коричневой надписью «Мороженое». На русском языке. Пожилая продавщица вручила два вафельных стаканчика полноватому интеллигенту в очках. Тот приподнял кепку и побежал к высокой, могучей женщине с круглым добродушным лицом. От вида этой парочки улыбнулся бы любой.
– Стой! Стой! – закричал Максим в люк.
Петро потянул оба рычага. Гусеницы заскрежетали по асфальту.
– Что? В чем дело?
– Я схожу за мороженым. Заодно попытаю продавщицу. Вдруг удастся что-нибудь разузнать, вытянуть из нее ценные сведения? Ты пока припаркуйся, но мотор не глуши. Будь готов рвать когти!
Максим выскочил и побежал к ларьку. От вида и запаха лакомств закружилась голова.
– Здравствуйте, - вежливо сказал он продавщице, сглотнув слюну. – Мне два «Эскимо»… нет, две «Лакомки»!