"Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Там действительно лежали три браслета, похожих на древние наручные часы. Хельга сказала через трансид: «Внешние устройства, Лон. Отец Себастьян говорил, что в боевых условиях они устойчивее против станнеров».
Метельский стиснул зубы: выходит, не получится самим найти Марио и Франческу.
– Где сами люди? – резко спросил он. – Повторяю, угроза для вас остается в силе. Вы рационально мыслящая раса, неужели пойдете на такой риск из-за нескольких людишек?
Рот хэ-ути вытянулся в морщинистую трубку и раздались резкие лающие звуки: смеются так, что ли? Вскоре они сменились привычным скрежетом.
«Да, в этом случае рисковать нерационально. Хотя по-прежнему уверен, что вы блефуете, но можете забрать
«Лон, это какая-то ловушка, – сказала через трансид Хельга. – Правда, если мы будем в этом глайдере…»
Хэ-ути будто услышал.
«Вы должны явиться почтительно, – сказал он, – на своих ногах и склониться. Летательным аппаратам нет доступа в священную глубину.
«Ох, не нравится мне это, – заявила Хельга. – Отправляют, как на заклание…» Тут она запнулась, будто что-то вспоминая.
– Хорошо, – угрюмо сказал Метельский. – Как мы найдем дорогу в эту… священную глубину?
«Вас проводят, – хэ-ути уставился на них блеклыми глазами. – Всё, аудиенция завершена. Идите».
Вышли, та же троица ожидала, растянувшись в креслах. Они сразу поднялись и пошли вперед, указывая дорогу. То и дело приходилось вытирать пот со лба, а на улице оказалось еще жарче. Метельский с сожалением глянул на глайдер, но пришлось пойти в другую сторону, мимо таких же угловатых зданий к решетчатой конструкции. И в самом деле оказалась фуникулером, кабину пришлось ждать. Когда со скрипом подъехала и остановилась, оказалась набита хэ-ути. Сопровождающие бесцеремонно выгнали всех, так что в кабину зашли впятером. Скрежет, вагончик дернулся и рывками поехал вниз. Держась за поручень, Метельский глядел на безрадостную картину: здания геометрических форм, что-то вроде цехов, ни единого пятнышка зелени.
– Смотри, – толкнула его в бок Хельга.
Слева проплывало что-то вроде огромных наклонных сот. Почти в каждой ячейки были люди, и когда Метельский пригляделся, это оказались женщины, чаще всего одетые по-арабски, с белыми накидками на головах. Должно быть женщины увидели людей, потому что стали кричать и размахивать руками. «Сивилла» переводила: «Помогите!.. Во имя Аллаха, милостивого и милосердного…»
– Что это? – Рука Хельги дернулась к кобуре, ей явно пришлось пересилить себя. – Женщин держат здесь против их воли!
У одного из хэ-ути зашевелился трубчатый рот:
«Их содержат для вынашивания эмбрионов. Наши женщины рожают не приспособленных к здешним условиям детей. Теперь, благодаря успехам нашей науке, это делают человеческие самки, и у них получаются гораздо лучше. После нескольких рождений женщин возвращают в привычный мир, с хорошим вознаграждением».
«Перестреляла бы всех, – сказала Хельга через трансид. – Содержат женщин как племенной скот. Заставляю рожать не людей. Бр-р!»
Соты остались позади. Склон сделался круче, но пол вагончика оставался ровным. Вот склон стал отвесным, вглубь земли уходила сумрачная труба. Спуск казался бесконечным, один раз затрепыхалось сердце. Навстречу по стенам ползли красноватые отсветы. Наконец заскрежетало, вагончик встал.
Зал, только без крыши, вверху непроглядная темнота. В центре, за прозрачной стеной, что-то красное и пульсирует.
«Выходите», – сказал один из хэ-ути, и они первыми покинули вагончик. Следом вышел Метельский, нарочито опираясь на трость. Еще жарче, сердце учащенно бьется. Вдоль выпуклой стены вереница из нескольких людей.
– Франческа! – крикнула Хельга, бросаясь к одной из женщин. В этот раз Метельский пригляделся внимательнее: невысокая девушка с темными волосами.
–
Франческа, идем с нами. А где Марио?Девушка кивнула вперед, где за изгибом стены как раз скрывалась мужская фигура.
– Н-нет, – затрудненно выговорила она. – Сначала… мы… должны… обойти… вокруг.
«Станьте в конец очереди, – снова приказал хэ-ути. – Будьте благоговейны и воздержитесь от разговоров».
Хельга гневно посмотрела, но послушно встала последней, через мужчину и женщину от Франчески. Метельский секунду поколебался: стать впереди нее, или лучше сзади, чтобы прикрывать спину Хельги? Решил, что лучше сзади.
Странно, что не отняли оружие, но хэ-ути не собирались выпускать их из виду, стоя сбоку. Очередь сдвинулась, и они тоже. Метельский попытался разглядеть, что за прозрачной стеной, но без толку – какое-то копошение в багровом тумане. Уголок преисподней?.. Что-то мелькнуло за стеной и послышались странные звуки – то ли бульканье, то ли чавканье. Уже не было жарко, тело пронизал озноб, происходящее все больше не нравилось.
«Хельга, – через трансид сказал Метельский. – Давай не пойдем туда, происходит что-то непонятное»,
«Я посмотрю, Лон. Не спеши за мной».
Хотя и шел через трансид, голос прозвучал странно. Франческа скрылась за поворотом, и несколько шагов за ней сделала следующая женщина. Что-то опять метнулось за стеной. Вдруг раздался пронзительный, ни на что не похожий звук – это мог быть крик, но на немыслимо высокой ноте. Звук не прекращался, от него звенело в ушах. В спину Метельского будто впились ледяные когти, а Хельга ринулась вперед, толкнув мужчину и женщину так, что те полетели в стороны как кегли. Тоже скрылась за изгибом стены, а хэ-ути качнулись вслед, синхронно выхватив станнеры. Звук резко оборвался, но в ушах продолжался звон. Время словно замерло… и вдруг Хельга появилась снова – волосы разметаны, лицо белое, как у ведьмы. В руке поднятый «глок», и Хельга выстрелила три раза подряд – так быстро, что выстрелы слились в оглушительный треск. Хэ-ути начали падать, так и не успев нацелить станнеры, а Хельга завопила:
– Лон, это не поклонение. Это жертвоприношение. НЕ ХОДИ ЗА МНОЙ!
Снова скрылась, а Метельский продолжал оцепенело стоять. Страшным усилием воли заставил себя перехватить палку Морихеи левой рукой и тоже вытащил «глок». Из-за поворота появилась спина Хельги и опять раздался треск выстрелов – она пятилась, непрерывно стреляя во что-то багровое, что скользило за ней. Вместо холода Метельского прошиб пот, он прыгнул вперед и приостановился, подняв пистолет… Что-то вроде багрового щупальца, или – еще отвратительнее! – бесстыдно обнаженного пениса: неимоверно длинного и гибкого. Похоже, выстрелы Хельги не причиняли ему заметного вреда. Вот Хельга почти поравнялась с Метельским, а выстрелы прекратились – в «глоке» закончились патроны.
От ярости у Метельского темнеет в глазах, остаются лишь красное и темнота. Он швыряет бесполезный пистолет и хватает трость обеими руками: «Лезвие!». А потом прыгает на отвратительный пенис, ощутив под ногами упругое и пульсирующее, и изо всех сил вонзает острие в эту мерзкую плоть. И еще раз, и еще… Его обдает горячим, а страшный удар в подошвы подкидывает в воздух. Раздается оглушительный визг – нечеловеческий, но несомненно стенание боли. Метельский падает на бок, не выпуская палки, и та пропарывает а пенисе-щупальце длинную рану. Тот стремительно втягивается обратно за выпуклость стены, а Метельский скатывается на пол. Замечает свой «глок», хватает его и поворачивается к Хельге. Губы у той дергаются, но что она кричит, невозможно разобрать в адском шуме. Визг переходит в непрестанный вой, а пронизанная багровым темнота уже не только в глазах Метельского, она потоками извергается из прозрачной стены, парализуя тело, наполняя его отвращением и бессилием. Крик Хельги наконец различим: