"Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
«Лон, Хель – на землю!»
Два доминиканца кинулись к ховерам, занося руки для броска. Метельский грянулся на траву рядом с Хельгой. Доминиканцы синхронно метнули какие-то предметы и тоже упали на землю. Две вспышки слились в одну и были не особенно яркими, да и грохот прозвучал глуховато. Но оба ховера вспыхнули и разлетелись на обломки. Летели и еще какие-то фрагменты – похоже, человеческих тел.
– Как будто плазменные гранаты, – хрипло сказала Хельга. – Помнишь, мы использовали такие в Альфавиле? Молодцы доминиканцы, я такого варианта не предусмотрела.
– Да, – сказал Метельский, вставая. – Гранаты взорвались уже вне
– Немного еще поживем, – сказала Хельга.
«Один час десять минут», – сообщил «Гедеон», и она рассмеялась:
– Хотелось бы подольше.
Доминиканцы тоже встали – хотя находились близко к месту взрыва, кажется не пострадали. Хельга осмотрелась:
– Больше ховеров не видно. Но что-то странное кругом, ты не находишь?
Метельский огляделся. Вроде ничего не изменилось: старинная башня, глайдеры на стоянке – только все затоплено зеленоватым мерцанием… А, вот оно! Облака куда-то делись, небо стало однотонно серого цвета, а по солнечному диску проходят будто мутные волны.
– Думаешь, это связано с тем, что они делают? – Хельга кивнула на сидящих.
– Ничего я не думаю, – буркнул Метельский. – Вообще не знаю, чем они занимаются. Не верти головой, контролируй свой сектор.
– Есть, командир! – Хельга шутливо вскинула руку к голове, но все-таки отвернулась к востоку.
Свет сильно мигнул.
Поля снежно-белых цветов расстилаются направо и налево, а впереди переходят в свинцово-серую гладь моря. Над ним высятся льдисто-фиолетовые громады. Солнце уже не мутное, а золотистого цвета…
Что за черт? Метельский покрутил головой, и все исчезло – опять скучноватый пейзаж Неби Самуил.
– Ты видела? – спросил он Хельгу.
– Что видела?
«Один час», – сообщил «Гедеон».
– Что-то странное с пейзажем. Но сейчас опять, как было.
– Теперь уже ты заглядываешься. Внимательнее! Чует мое сердце, что те ховеры не последние.
Но пока ничего, только солнце подернулось серой рябью. Как ни вглядываешься, горизонт по-прежнему пуст.
«Пятьдесят минут».
Темная точка появились в небе, и Метельский торопливо надвинул очки… Ховер, один. Он быстро приблизился и завис поодаль, где на покатом склоне начинался лесок.
– Гранату не добросишь, – сквозь зубы сказала Хельга.
Распахнулись дверцы, одновременно вышли четверо.
– Ну вот, – пробормотала Хельга, – начинается самое интересное.
Льдисто-фиолетовые громады близятся, попирая гладь моря. Солнце начинает пульсировать: золотая вспышка – сумрак, золотая вспышка – почти полный мрак…
Очнись!
Четверо не спеша приближаются. Все в темной одежде, у переднего белое узкое лицо. У всех на поясе ножны. Прибывшие входят в зеленоватое мерцание, и фигуры делаются слегка размытыми. Передний останавливается, это же делают остальные.
– Приветствую вас, – словно холодный ветер шелестит в листве. – Надо же, самурай в юбке. Хотя самураи и вправду носили юбки, только железные. Ты точно собралась на поле Армагеддона, девочка?
– Поучись вежливости! – из руки Хельги что-то вылетает и коротко свистит в воздухе, но Темный воин (а это явно он) мгновенно уклоняется.
– Ты неблагоразумна, хотя чего ждать
от женщины? Сразу выдала, что владеешь сюрикендзюцу, хотя могла преподнести моим спутникам сюрприз.Он кивает, и двое устремляются к Хельге. Их перехватывают два доминиканца, раздается лязг мечей.
«Сорок минут».
Темный воин делает несколько шагов к Метельскому. – А у тебя, я вижу, камаяри. Редкая вещь в наше время, посмотрим, умеешь ли ты пользоваться ею?
Неуловимым движением выхватывает два меча – длиннее и покороче.
Хельга вьется вокруг сражающихся как дикая кошка: волосы развеваются, юбка хлещет по бедрам. Взмах, и глаза одного из спутников Темного заливает кровь, а доминиканец всаживает ему меч в живот. На смену упавшему немедленно приходит другой.
Солнце уже не золотое, а свинцово-серое, словно приблизилась некая зловещая звезда из глубин Вселенной. Льдистые громады начинают беззвучно рушиться, затопляя берег. Ледяные торосы ползут на луг, это уже скорее жидкий лед, и цветы застывают, превращаясь в соцветия ледяных кристаллов…
Темный воин делает выпад в грудь Метельского, а второй меч направлен чуть в сторону и наготове. Метельский отклоняет длинный меч серпом камаяри, и одновременно древком отбивает устремившийся ему в бок короткий меч. Сейчас бы продолжить движение копьем в горло противника, но драгоценное мгновение потрачено на этот меч. Не очень-то готов сражаться против двух мечей, что же делать?
Один из доминиканцев попался на обманный выпад и пропускает режущий удар по бедру. Он спотыкается, невольно подставляя противнику шею. Взмах меча, и грудь доминиканца заливает целый водопад крови. Он оседает на землю, а Хельга не упускает случая: победитель получает звездочку в голову. Сюрикен едва ли пробьет черепную кость, но застрявший в ней кусок железа координацию движений явно не улучшит. Теперь двое сражаются против двоих, доминиканцы наседают. Хельга носится вокруг с ошеломительной скоростью, но помощники Темного тоже быстры, и выбрать цель для следующего броска непросто. Тогда она метает два сякена почти наугад – раны вряд ли будут тяжелыми, но сражаться помешают.
Метельский уклоняется от очередного выпада Темного воина и меняет тактику. Скомандовав камаяри: «Жесткость!», наносит перпендикулярный удар по руке противника, держащей короткий меч. Древко теперь как толстый стальной прут, раздается хруст, и меч выпадает из сломанной руки.
– Копподзюцу![9] – шипит Темный, продолжая сражаться одним мечом.
Теперь чуточку легче.
«Тридцать минут».
Волна, будто жидкого льда, накрывает сражающихся. Их движения становятся медленнее, но пыл битвы не угасает, а голубовато-белая стена движется дальше, затопляя мир…
Ноги Метельского широко расставлены, он держит тело пониже, отбивает меч противника влево, потом вправо, наносит укол – серия непрерывных ударов, словно сквозь кольцо. Лицо Темного воина еще бледнее, но он по-прежнему будто играет мечом, и Метельский никак не может пробить его защиту. Пару раз едва сам не попадает на острие меча, без нещадных тренировок с големом давно уже был мертв. Однако две легкие раны получает: лезвие скользит по ребру, а другой удар рассекает икру. Удержать равновесие становится труднее.