"Фантастика 2024-31". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Но ведь это Джания хотела оставить их с Таро в монастыре. Наверняка среди здешних обитательниц находились те, кто по какой-то причине прошёл инициацию, и целительницы Ордена с куда большим удовольствием работали бы со своими. Император дал им разрешение – а в белый домик на маленьком острове решили поселить Ильнара. Зачем?
– Джейк как-то жаловался, что сложнее всего допрашивать эмпатов и людей с магическими клятвами, – вполголоса проговорил Кир, глядя вслед Алтине. – Они всегда говорят правду – но не ту.
– Думаешь, Джания всё ещё здесь? Но Тайной канцелярии непросто будет сюда влезть и что-то выяснить.
Майор посмотрел на него очень внимательно, и Ильнар обречённо вздохнул, сообразив, что Тайная канцелярия
– И что я должен узнать?
Улыбка Кира выглядела сочувствующей.
– Всё.
И кто бы сомневался...
***
Внутри Дом Тишины тоже напоминал жилище кукол – светлое дерево, вязаные подушки, кружево на салфетках и занавески из стеклянных бусин. Маленькая кухонька примыкала к маленькой же гостиной с единственным креслом у камина, а спальня оказалась меньше, чем палата на базе Тайной канцелярии – в ней даже стола не было, лишь кровать, тумбочка и узкий шкаф. Впрочем, прямо сейчас Ильнару хватило бы и одной кровати – попав с мороза в тепло, организм окончательно расклеился. Магический жар лекарствам поддавался плохо, но с простудой жаропонижающее справлялось. Проглотить таблетку и завалиться спать – Эл бы его похвалил…
Но не Алтина.
Выписанные Элом препараты она запретила первым же делом. Обезболивающее, снотворное, жаропонижающее, иммуномодуляторы – большая часть лекарств для инициированных создавалась в лабораториях чёрно-красных, не заинтересованных в исцелении больных. Кроме того, лекарства искажали рисунок ауры, отчего результат любого ментального воздействия становился непредсказуем – и да, конечно, ментальные воздействия были одним из основных методов, которые собирались использовать бело-синие.
– Постельный режим, тёплое питьё… И не говори, что тебя не учили стандартным схемам самодиагностики и самолечения. Ты же интуит, это обязательная программа начальных курсов!
С таблетками пришлось расстаться. Взамен Алтина собственноручно заварила чай с травами – и с сосной, кто бы сомневался, – и принялась говорить о режиме дня и местных порядках. Еду ему будут привозить, уборку в доме придётся делать самому, и чистить дорожки тоже, в сарайчике за домом есть нужный инвентарь. А работать с ним она станет лично, два часа в день утром, углублённый курс чтения ауры, работа с блоками, арт-терапия…
– Погодите, – Ильнар нахмурился, обхватил чашку обеими ладонями и сделал глоток. Чай пах смородиновым листом и мятой, уютное тепло прокатилось по горлу, ненадолго отгоняя простуду. – Хотите сказать, что лечить меня никто не будет?
Алтина улыбнулась и отставила свою чашку.
– Нет. Ты будешь лечить себя сам.
Эл как-то говорил об использовании ментальных практик при лечении змеиной болезни, но для обывателей всё это мало отличалось от магии. Неудивительно, что после лекций о проклятии Великого Змея и наказании за всяческие грехи пациенты спецбольниц отказывались даже от медитаций. К тому же в условиях энергетического истощения идеи из серии «помоги себе сам» могли вызвать разве что нервный смех – если были силы смеяться.
Ильнар аккуратно поставил чашку и откинулся на спинку стула.
– Так. Отлично. Вы предлагаете оставить меня тут одного, без лекарств, но с приступами. Врач будет сюда добираться не менее получаса. – Он демонстративно выдвинул ближайший ящик, обнаружил там три ножа, категорически запрещённых инициированным, хмыкнул и задвинул ящик обратно. – Скажите честно, что я вам сделал?
Она рассмеялась.
– Ты мне не веришь?
– Я себе-то не верю. Страшно, знаете ли.
– Зато мы верим в тебя, – подал голос Кир.
Жаловаться Изменённому на то, как он боится потерять контроль, Ильнар не стал. К тому же, единственной альтернативой было сдохнуть в спецбольнице, так что он теряет?
Он
опрокинул в себя содержимое чашки и выпрямился.– С чего начнём?
***
К вечеру ему стало хуже.
Организм привык к обычным лекарствам и сейчас требовал новой дозы. Ильнар сидел в кресле, завернувшись в одеяло, пил чай и машинально крутил в пальцах шипастый резиновый мячик – Эл велел тренировать левую руку. Снова поднялась температура, мышцы ломило и каждая попытка встать вызывала головокружение. Алтина перед уходом оставила ему тонкую книжку с упражнениями и инструкциями, но сосредоточиться на схемах внутреннего энергообмена никак не удавалось, зато браслет с кнопкой вызова экстренной помощи с каждым часом выглядел соблазнительней.
За окном давно стемнело, разжигать огонь в камине он не решился – не хватало в первый же вечер устроить пожар. Кажется, включить свет можно было и голосом, но вспоминать инструкции или смотреть на силовые потоки в стене не хотелось. Темнота, тишина, какой-то гвоздь впивается в спину, он сворачивается клубком на холодном полу, а Таро говорит…
Ильнар встряхнулся и сел ровнее. Таро больше не было, и не было людей Лейро, которые искали сбежавшего пленника, но знобило его почти так же, и рука снова принялась ныть – как перед тем, самым первым приступом, и от прикосновений упругих резиновых шипов ломило пальцы. Алтина наверняка знала, что делает, когда запрещала лекарства, и нужно терпеть, нужно постараться справиться самостоятельно…
А может, она всё-таки хочет его убить?
Не нужны ни ножи, ни спички – не с потолка же Эл брал статистику смертей инициированных во время приступа. Правда, точных цифр он, хоть убей, сейчас не вспомнит, но это не так важно. Что, если у него снова откажут лёгкие – как тогда, после паука? Есть ли в монастыре нужное оборудование, а если и есть, успеют ли его использовать?
Он ведь может просто не суметь нажать кнопку.
Несчастный случай.
Злость на всё на свете полыхнула внутри, прокатилась по телу горячими искрами. Озноб усилился, мышцы болезненно дёргало, злосчастный мячик выскользнул из пальцев и укатился в темноту. Ильнар вяло выругался и встал, не выпуская одеяла, но почти сразу опустился на пол и зажмурился, чтобы не видеть качающихся стен. Лекарств нет, на работу с аурой он не способен, от чая уже тошнит – Алтина, кажется, советовала ещё молиться.
Ну конечно.
Он повернул голову, вглядываясь в очертания книжного шкафа. Там, за стеклянными дверцами, стояли сборники молитв и притч, книги об истории монастыря, биографии и изображения – настоятельницы, выдающиеся целительницы, местные святые. Лиц было не разглядеть, но Ильнару мерещилось, что на него смотрят, укоризненно и тревожно. Наверное, она тоже так смотрела – там, в больнице, когда он шёл из темноты на её голос, и бабочки мельтешили перед глазами…
Он сам не понял, когда начал говорить вслух – не с нарисованными святыми, с Кеарой. Путался в словах, начинал заново, объяснял, уговаривал – иногда ему даже казалось, что она стоит рядом, стоит лишь протянуть руку и коснёшься. Какая-то часть мозга не поддавалась ни жару, ни магии и просто отстранённо фиксировала происходящее – лечь на пол, прижаться лбом к странно тёплому паркету, и на какой-то миг становится легче…
В голове шумит, и хорошо бы встать, залить в себя ещё поллитра чая и добраться до постели, но сил хватает лишь на то, чтобы покрепче завернуться в одеяло. Он снова разговаривает с темнотой, и кусает губы, и срывающийся шёпот сушит горло, а приступ всё не приходит, лишь новые полоски чешуи тянутся по плечам и спине, цепляются за одежду. И снова перед глазами бабочки, бабочки, бабочки, и ему будет достаточно лишь одного слова, лишь звука голоса, чтобы встать и пойти за ней…
Но она не приходила – и это было хуже приступа, простуды и всего остального.