"Фантастика 2024-7". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Протяни правую руку ладонью вверх, — почти торжественно произнес дель Пьёро.
— Да, да. «И закрой глаза», — фыркнула Джетта.
— Глаза можешь не закрывать, — устало выдавил Паладин. — Только будет больно.
Он накрыл своей кистью ладонь магички. Наступила тишина. Спустя несколько минут Темная произнесла.
— И?
Сельмо поднял руку. Посмотрел на ладонь Джетты.
— Птичка не вылетела? — насмешливо поинтересовалась девушка.
Паладин посмотрел на свою руку и выругался.
— Он не снимается! — возмутился дель Пьёро.
— Он? — не понял Аквилеро.
Напарник показал ему ладонь со звездой из треугольников. Дамиана стал разбирать смех. Не иначе, нервное. С трудом удержав смешок, он спросил:
— Это то, что я думаю?
— Знак Дщери Девы
Дамиан, не в силах больше сдерживаться, расхохотался в голос:
— Ничего смешного не вижу, — буркнул Паладин. — Настоятельница просила передать его дочери.
— Сельмо, — всхлипнул Дамиан, — боюсь тебя огорчить, но, видимо, Богиня решила, что из тебя дочка выйдет получше, чем из нашей Джетты. Паладин — Дщерь Девы Ночи! — он вновь расхохотался.
— Пошли вон отсюда, паяцы, — Темная указала пальцем на дверь. — Надеюсь, у вас на сегодня всё?
— Зайди к матери, — попросил дель Пьёро, поднимаясь с колен. — Возможно, в словах Дамиана гораздо больше правды, чем он бы того хотел.
— Сама как-нибудь разберусь, — ответила магичка, распахивая дверь, не вставая с места.
— Не делай глупостей, — практически на выходе бросил за спину Сельмо, и неожиданно добавил: — Пожалуйста.
Дверь за Светлыми захлопнулась.
— Идиот, — прошипел Паладин на телохранителя. — Она же хотела ее защитить.
— Хотела. Только идея передавать Знак через посредника мне не кажется удачной. Я вообще впервые слышу, что Знак можно передавать, — признался Дамиан.
— Я тоже.
— Наверное, настоятельница очень хотела, — продолжил Аквилеро.
— А я, по-твоему, не хотел?! — возмутился Паладин.
— Хотел, хотел. Но либо не настолько сильно, — и поспешил успокоить закипающего напарника: — либо дело в том, что ты — не маг. А может, дело в отношении Джетты к матери…
А может, всё не так просто, как кажется, закончил Дамиан про себя. Среди Избранных — двое, отмеченных Знаком Богов. Одна — внезапно оказалась некроманткой. Аквилеро не удивился бы, если и чудом оставшийся в живых Чиро приобрел какую-нибудь супер-способность. Происходящее с ними давно перестало восприниматься как случайность. Всё казалось частью какого-то запутанного плана, очевидного лишь Богам.
— Хочешь есть? — спросил Дамиан вслух.
— И есть, и спать. И не знаю, чего больше. — Сельмо зевнул в подтверждение своих слов. — Спуститься вниз, а потом, сытым, подняться вверх, я, прости, не смогу. Будь другом, сгоняй на кухню, закажи блюда в номер.
Это была хорошая мысль. Действие зелья стало быстро сходить на нет, и Дамиан сам был не прочь перекусить и завалиться в постель. В конце концов, самое трудное уже позади. Все артефакты они достали. Осталась сущая мелочь — донести их до Храма.
Джетта с трудом дождалась вечера и оделась в «рабочую» одежду. Темная поймала себя на мысли, что стала привыкать к новому статусу магички. Выход на «дело», пусть целью была не кража, вызвал внутренний протест. Как легко липнут барские замашки к вчерашней безродной воровке. Высока корона, зубья острые, за небо цепляют. Тише нужно быть, скромнее, незаметней. Вчера Джетта была всемогущей, и ей подчинялось время, а сегодня она — рядовая некромантка. Кто знает, не придется ли завтра вернуться в родную Гильдию на равных правах? Боги любят шутки шутить, Джетта на себе почувствовала.
Осенью темнеет рано. На месте не сиделось, и Темная выскользнула с постоялого двора. Бесшумной тенью она скользила по пустынным ночным улицам. Мысли о матери-настоятельнице неотступно неслись следом, куда бы она ни пыталась от них сбежать. Обида за то, что ее родная мать всё время была рядом, но никак этого не показала, была невыносима. Насколько нужно не любить собственную дочь, чтобы отказаться от нее, когда вот она, на виду, в двух шагах? Конечно, с папой маме не повезло. Отца Джетты мать-настоятельница искренне ненавидела. Наверное, поэтому и к дочери так относилась. Доводы о том, что у настоятельницы были основания так себя вести, Джетта упорно гнала. Это всё отговорки. У других детей — пусть не у всех, но у многих, у большинства, — было настоящее детство. А у нее — монастырский приют, холодная постель под колючим одеялом, молитвы
в Храме вместо догонялок на солнце. Чем Джетта заслужила такую судьбу? Может, она не всегда была послушна. И даже часто бывала непослушна, что уж душой кривить. Но если бы ее любили, разве бы она так себя вела? Когда она была молодой и глупой и была влюблена в Ансельмо дель Пьёро, она мечтала, что у них будут детишки, и она будет их любить сильно-сильно, даже если они будут шалить. Да уж, мечты и реальность — две очень, очень разные вещи.Девушка смахнула слезу. Глупости какие! Она взрослый человек. Ей никто не нужен. О родителях она мечтала, когда была маленькой девочкой. Детские мечты теперь уже не казались Джетте смешными. Ведь ее действительно искали. Отец, каким бы злодеем он ни был. Те мысли, будто нашептанные кем-то, наверное, были пресловутым «голосом крови». Если бы не Печать, заблокировавшая ее способности, отец бы обязательно ее нашел. По той самой крови, которая отзывалась даже в спящем состоянии. Злодею-отцу она оказалась важнее, чем родной матери — Дщери Девы Ночи. Жизнь полна парадоксов.
Часы на городской башне пробили полночь. Пора было двигаться в Храм. Храм Девы Ночи никогда не охранялся достаточно серьезно. По юности, когда Джетта сбежала из приюта, она несколько раз пробиралась в монастырь и устраивала мелкие пакости. Однажды мышей притащила в коробке. Они там пищали и шебуршались. Потом девчонки рассказывали, как визжала монахиня, которая их обнаружила. Другой раз скамейки медом измазала. В третий поставила на подставку под священные книги рваный ботинок. Теперь Джетта понимала, что мать-настоятельница была в курсе, кто это устраивал. Но ни разу при встрече не высказала ей ни слова упрека. К слову сказать, через год вольной жизни, после первых ударов судьбы и разочарований, Джетта, по совету старейшины, пришла к матери Марии за советом. И потом. Редко — через гордость нелегко переступать, но когда больше обратиться было не к кому, девушка шла к ней. Пришла и после того, как сбежала от дель Пьёро. Именно мать-настоятельница тогда убедила Джетту вернуть перстень. И правда, ей стало легче на душе после этого решения.
За раздумьями Темная не заметила, как оказалась на месте. Старая монахиня на входе самым бессовестным образом дрыхла, облегчая и без того несложную задачу. Джи прошмыгнула внутрь и огляделась. Ночью внутреннее пространство слабо освещалось магическими кристаллами-светильниками. Когда Джетта была маленькой, ей казалось, что в длинных тенях прятались чудовища. Сейчас тени были друзьями. Скользя вдоль стен, она пробралась к самому сердцу Храма. «Чтобы Пантера проснулась, она должна врасти хвостом в алтарь». Темная приложила Плеть к стене. Чудо не свершилось. Возможно, нужно помолиться? Джи опустилась на колени, чтобы обратиться к Богине с просьбой. Вопрос: с какой? Чтобы хвост пантеры врос? Нет уж, она выучила урок о вреде желаний. Сейчас тут как появится пантера с вросшим в алтарь хвостом, как проснется, да как покажет клыки. То-то будет потеха местным служительницам собирать ее недоеденные останки по всему Храму. Нет, молиться Джетта была не готова. Наверное, поэтому и Знак к ней не пошел. Вера Сельмо была куда сильнее, чем её. Впрочем, что толку страдать о том, что не под силу? Вон, дракона она тоже как только ни уговаривала слушаться, кому только ни молилась. А всё оказалось просто, как день. Чуду нашлось самое прозаичное объяснение.
«Врасти хвостом». Что это может значить на самом деле? Воровка внимательно оглядела собранную Длань. Ее взгляд упал на два аккуратных стерженька. В чем их смысл? Чтобы сильнее ударить? Так их заточить нужно было. Или покрупнее сделать. Каждый стерженек был не длиннее фаланги ее мизинца и не толще соломинки. Может, именно ими хвост должен «врасти»? Тогда в алтаре должны быть две маленькие дырочки. Джетта стала методично осматривать священную стену и ощупывать ее, насколько дотягивалась рука. Снаружи. Потом — изнутри, куда раньше не рисковала войти даже во время детских шалостей. Она потратила на это, наверное, целый час, но так ничего и не обнаружила. Темная села спиной к стене, свесив голову. Ничего не получалось. То ли дырочки начисто замазали, или они грязью за века заросли. То ли она неправильно разгадала загадку.