"Фантастика 2024-94". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– А потом у него родился сын. Наследник и надежда. Опора в старости. – Пожалуй, прав Родерик – боги отомстили барону. Пусть не так, как хотелось бы мне, но все же… – И беременная любовница стала не нужна.
– Хватит, – прошептала она.
– Я знаю и то, что ты не сразу отдала меня в приют. Сперва надеялась, что барон все же примет ребенка, иначе бы не пришла к нему в дом. Потом – что родители простят или получится найти хоть какую-то работу. Может, кормилицей… Но ничего не вышло.
– Молоко пропало. – Она опустила голову, грязные пряди упали на лицо, закрывая его. – Пришлось…
Я кивнула,
– А родители не пустили в дом дочь, опозорившую семью, даже когда ты избавилась от ребенка.
Хотела бы я посмотреть в глаза своей бабке – но она умерла несколько лет назад от тифа. Дед после ее смерти сдал, кофейня ушла с молотка за долги. Может быть, я загляну к нему… когда буду уверена, что не спалю дотла то, что осталось от его квартиры. Загляну, чтобы спросить – доволен ли он своей жизнью? Считает ли, что прожил ее не зря? Старший сын, женившись, уехал из столицы и лишь пишет изредка, младший погиб в пьяной драке, еще четверо детей умерли во младенчестве. Дочь могла бы остаться рядом – но он сам прогнал ее.
Мама расплакалась. И я обняла ее, прижала к себе, сама глотая слезы.
– Все, – прошептала я, гладя ее по спине. – Все кончилось. Ты больше не одна.
Она затрясла головой, отталкивая меня.
– Не надо. Не позорь себя таким родством.
Я представила, как мы, должно быть выглядим со стороны. Грязная нищенка – правду говоря, мне и сейчас хотелось дышать через раз – и «барышня» в студенческом мундире. Но мне было плевать. Грязь можно смыть. Лишь бы душа осталась чистой.
– Я опозорила бы себя, отказавшись от такого родства. – Я встала и протянула руку. – Пойдем домой.
– Домой? – не поняла она.
– Моя мама не будет жить на улице, и обсуждать тут нечего.
– Нет. – Она снова затрясла головой. – Я не сплю на улице, за медяк можно остаться в ночлежке, и…
Ночлежка! Слышала я про эти ночлежки. Подвал, заставленный нарами, так чтобы только-только проход между ними оставить, грязь, вонь и духота.
– И в ночлежке ты тоже ночевать не будешь, – сказала я. – Хватит. Я сняла тебе комнату. Она маленькая, но…
– Откуда у тебя деньги? – вскинулась она. – Тот хлыщ дал? Хочешь кончить, как я?
Я вздохнула. Пришлось напомнить себе, что мама просто беспокоится за меня. Она беспокоилась, даже когда не знала, кто я, а теперь и подавно. Кажется, собираясь позаботиться о ней, я кое-что не учла, но что ж теперь…
– Я – маг, – постаралась я сказать как можно мягче. – А магу заработать не так сложно.
Незачем ей знать, откуда у меня деньги. Скажет еще, что ничего ей от барона не надо. Я бы и сама у него ни медяшки не взяла – для себя, но моей матери он задолжал восемнадцать лет бед и унижений. Если надо – я бы не погнушалась и нож к его горлу приставить, требуя денег.
Как бы и в самом деле не пришлось идти к нему на поклон. Того, что у меня осталось, хватит оплатить квартиру на сезон, и останется немного на еду на первое время. А потом? Если не получится с артефактами?
Потом и буду думать.
Мама смерила меня подозрительным взглядом. Я постаралась сделать настолько невинное лицо, насколько возможно. Хорошо, что мы мало знакомы. Госпожа Кассия бы уж точно меня раскусила. Но мама только спросила:
– Ты
правда маг?– Как бы меня взяли в университет без магии? – ответила я вопросом на вопрос.
– Куда я пойду с тобой? Ты посмотри на себя. И на меня. Да меня погонят из приличного дома.
– Не погонят. – Я подняла с пола плащ. Встряхнула его как следует – хорошо что ради визита императора в университет последние пару дней тучи над столицей разгоняли и брусчатка была пыльной, но сухой.
Такие плащи выдали всем студентам как осеннее обмундирование, и большая часть уже облачилась в них. Но боевики, привыкшие носиться по утрам полуголыми – и я в том числе – продолжали щеголять в кителях.
– Извини, я не могу подарить его тебе. Только дойти до дома, чтобы никто не прицепился.
Она встала, протянула руку и уронила ее, так и не коснувшись плаща.
– Не надо. Я тебя бросила, а ты…
Я вздохнула – который раз за это утро. Хоть умом я понимала, что мама может меня прогнать, и опасалась этого, воображение все равно рисовало какие-то благостные картинки из слезливых романов. Воссоединение семьи, родные люди… На деле же рядом со мной была совершенно незнакомая женщина, и хотя мое сердце действительно было полно сострадания и надежды, говорить о любви – и безграничном терпении, которое за ней следует – не приходилось.
К тому же сейчас я чувствовала себя так, словно это не она моя мать, а я – взрослая рядом с растерянной девочкой. Девочкой, что много лет получала только пинки, и в конце концов решившей, что ничего другого не заслуживает. Ведь мир справедлив и каждому воздается по заслугам, не так ли?
Может быть, это пройдет. Она отогреется, я узнаю ее получше и смогу полюбить. Но сейчас, раз уж из нас двоих взрослая я, придется мне и дальше побыть взрослой и набраться терпения.
– Иногда чтобы спасти, нужно отпустить. Если молоко действительно пропало, ты спасла меня, отдав в приют. – Произнесла я так мягко, как только была способна. – Ты позаботилась обо мне, как могла. Теперь моя очередь заботиться о тебе.
Я накинула ей на плечи плащ, застегнула фибулу. Если надеть капюшон и придерживать полы изнутри, то никто и не разглядит особо, что там, под плащом. Повторила:
– Пойдем домой.
Она помедлила, но все же двинулась следом.
– Тут далековато, – зачем-то стала оправдываться я. – Но в центре…
– Понимаю, – перебила меня мама.
Мы молчали, и молчание это было не тем теплым знаком доверия, как случалось между мной и Родериком, а неловким, тягостным. Наверное потому, что мы совсем не знали друг друга.
– Расскажи о себе. – попросила она. – Как ты жила все это время?
– Хорошо, – обрадовалась я. – Приют барона Аллеманда – лучший в столице и…
– Хоть что-то я выбрала правильно.
– Ты выбрала правильно, – подтвердила я. – Госпожа Кассия, душевный практик приюта – подруга самой императрицы, и многие жертвуют в приют, желая подлизаться к ней.
Мать усмехнулась, а я продолжала:
– Я ни в чем не нуждалась все это время. И подъемные дали хорошие.
Говорить о том, что я спустила половину в первый же день, пожалуй, не стоило. Как и о том, что мой нынешний образ жизни обходился куда дороже, чем тот, на который были рассчитаны подъемные.