"Фантастика 2025-103". Компиляция. Книги 1-17

— Опускай в воду, — прошептал дед.

Как только береста коснулась поверхности, вода вокруг нее завихрилась, образовав мелкие спиральные волны. Кортик закачался, затем начал медленно вращаться, будто его вела невидимая сила.

— Смотри, он крутится! — воскликнул Семен, его глаза горели восторгом и трепетом.

Мы замерли, наблюдая, как лезвие кортика мерцает в отражении воды, а его рукоять, украшенная змеиным узором, словно оживала.

Через несколько минут вращение замедлилось. Кортик дрогнул, затем поплыл, словно стрелка компаса, и уперся острием в восточный край кастрюли.

— Что это было? И что это значит? — спросил я, чувствуя, как холодный пот стекает по спине.

Дед ухмыльнулся, и в его взгляде вспыхнуло что-то древнее, чем он сам.

— Вспомнил одно свойство. Этот кортик — ключ. И я встроил в него функцию поиска замка.

— Замка? — я перевел взгляд с кортика на деда.

— Да, замка. Но подробности — только в архивах. — Он потрогал лезвие, и на мгновение по металлу пробежали синие искры. — Ты наследник кортика, и раз тебе ничего о нем не рассказали… Думаю, мне можно будет все раскрыть. Тем более, на нем нет клейма «Особо секретно».

— Особо секретно?

— Да, — дед достал маленькую лупу с серебряной оправой и показал на едва заметную насечку у основания клинка. — На некоторых изделиях я ставлю такие клейма. Чтобы даже под пытками никто из нашего рода не мог раскрыть их свойства. Мне доводилось делать артефакты для Императора… и кое-кого пострашнее.

Он провел пальцем по руне, напоминающей сплетенных змей, и я почувствовал, как по коже пробежали мурашки.

— Так что этот кортик — еще и компас. Но чтобы точно определить, где замок…

— Мне нужен еще один кортик?

— Чтобы быстрее — да. Чем больше «компасов», тем точнее пересечение направлений. Но можно и с одним. — Дед усмехнулся. — Главное — делать замеры в разных местах. Иначе будешь тыкаться в карту, как слепой котенок.

— Занятно, — пробормотал я, глядя, как вода в котле постепенно темнеет, будто впитывая магию.

— Так, раз уж мы здесь… — дед вдруг оживился. — Семен, принеси-ка артефакт определения магической предрасположенности. Посмотрим, к чему ты, Петр, склонен.

Семен кивнул и полез на верхнюю полку, где среди теней мерцал странный предмет — хрустальный шар, оплетенный серебряными нитями.

Я почувствовал, как что-то сжимается в груди.

Что он покажет?

И главное — какая сила уже ведет меня по этому пути?

Я во второй раз проходил процедуру определения магических способностей. В прошлый раз Семен проводил её как-то неуверенно, словно боялся что-то сломать. Его движения были резкими, а артефакт в его руках лишь слабо мерцал, будто стесняясь раскрывать свои тайны.

Но сейчас всё было иначе.

Степан Фёдорович — дед Семена — держал хрустальный шар с ловкостью алхимика, знающего каждую его грань. Его пальцы скользили по поверхности, будто настраивая невидимые струны, а губы шептали древние слова, от которых воздух в мастерской становился гуще, тяжелее.

Под его руками шар оживал.

Сначала в его глубине зародилось мерцание, как северное сияние, переливающееся всеми оттенками радуги. Затем цвета слились, закрутились, пока не превратились в ровное белое сияние, окутанное чёрной решёткой — словно тень невидимой клетки.

Дед кивнул мне, глаза его светились одобрением.

— Протяни руки к шару.

Я послушно поднял ладони, но внутри всё сжалось от волнения.

— Мне надо что-то делать?

— Да. Представь, что в центре ладоней рождается тепло. Оно струится от сердца к пальцам, наполняет их...

С первой попытки ничего не вышло. Руки оставались холодными, а шар равнодушно молчал.

— Не спеши. Повторяй, пока не почувствуешь.

Я закрыл глаза, глубоко вдохнул, снова и снова.

Третья попытка.

И вдруг — лёгкий толчок, будто крошечная молния пробежала от запястий к кончикам пальцев.

Я открыл глаза.

Шар светился.

Голубым.

Чистым, как первый лёд, как небо перед рассветом. Но внутри, в самой глубине, плясали искорки — пять, может, шесть. Они меняли оттенки, то золотились, то алели, то мерцали зелёным, но разглядеть их точный цвет было невозможно.

— Ясно. — Дед задумчиво потер подбородок. — Род у тебя молодой. Основной свет — чистая энергия, не отягощённая наследственностью. А вот специализацию этот артефакт не различает — слишком грубый инструмент. В Академии смогут точнее.

Он аккуратно поймал шар, и сияние погасло, оставив после себя лёгкое послесвечение на сетчатке.

— Но ждать не значит бездельничать. — В его голосе внезапно зазвучали нотки деловой хватки. — У меня для тебя работёнка найдётся.

— Работёнка? — я насторожился.

— Да. Много не заплачу, но раз основной цвет — чистая энергия... — Он хитро прищурился. — Будешь у меня генератором. Заряжать артефакты.

Я замер.

— Поживёшь у нас, питание — за наш счёт. А на мелочи — заработаешь.

"Ладно, ребята, давайте закругляться. Что-то я совсем расклеился", — махнул рукой дед, его веки тяжело опустились, а в морщинах у глаз застыла усталость долгого дня.

На ужин Семен достал из морозного ларя узелок с домашними пельменями — тесто тонкое, почти прозрачное, а через него просвечивала сочная начинка. Пока вода в чугунном котле закипала, я нарезал свежего укропа, его пряный аромат смешался с запахом сливочного масла, тающего в глиняной мисочке. Мы ели молча, обжигая губы, а пар от пельменей кружился под потолком кухни, создавая уютную дымку.

После ужина, когда последняя ложка сметаны была слизана с тарелки, мы пожелали друг другу покойной ночи — дед хрипловато крякнул, Семен дружески хлопнул меня по плечу.

Моя комната встретила меня треском поленьев в камине и ритмичным стуком дождя по оконному стеклу. Старый диван, обитый потертым бархатом, оказался неожиданно мягким — будто подстраивался под изгибы тела. По стенам плясали тени от пламени, оживляя странные символы на пожелтевших картах: то ли старинные маршруты, то ли магические схемы. Одна из карт изображала Великий Новгород, но с дополнительными кварталами, которых нет в современных путеводителях.